Книга Предчувствие беды - Фридрих Незнанский

Итак, первый вариант: Александра сидит в заточении в особнячке. Но это почти невероятно. Второй: если похитители наблюдают за домом, они увидят вернувшегося придурка. Увидят и задергаются: чего это он вернулся, когда ему нужно бегать по Москве, задрав хвост, и бабки собирать?

А задергавшись, позвонят клиенту, что и требуется ему, Эдику. Связь-то с перехватчиками односторонняя. Нужно выманить мышей из норы.

Эдик вышел, пересел на переднее сиденье «девятки».

– Не у-уби…вай…те-е, – все подвывал придурок.

– Заткнись, гнида! – процедил Эдик. – Твоя жизнь в твоих руках. Будешь все делать как надо, отпущу тебя, козла вонючего, так и быть.

– Я… Я буду!

– Как только позвонят тебе, скажешь, что бабки собрал, готов отдать. Если спросят, зачем вернулся, – а они могут спросить – скажешь, что вернулся, чтобы записку им оставить про то, что деньги готовы. Поскольку у тебя с ними связи нет. Понял?

Про записку Эдик придумал на ходу.

Глеб кивнул.

Несколько минут прошло в полном молчании. Наконец тишину разрезало пиликание мобильника. Эдик слушал молча, затем бросил:

– Хорошо, напиши пару слов. Мол, все готово, жду звонка. И отчаливай.

Затем повернулся назад.

– Так ты еще и маньяк, оказывается, – добавил он, глядя на Глеба с каким-то даже интересом.

Жало глазел в окно. Как удачно расположен домишко, где они бабу взяли, – как раз напротив! И пустырь помогает отслеживать ситуацию. «Мне сверху видно все, ты так и знай!»

Правда, не сверху, а снизу, поскольку его квартира расположена на первом этаже, но это не важно. Важно другое: удастся их план или нет?

Хоть он и убеждал Муху в успехе предстоящего мероприятия, сам в этом успехе уверен не был. Все произошло стихийно. Если бы не две предыдущие неудачи с квартирами, он, конечно, не связывался бы с телкой. Не его профиль. Но бабки действительно кончались, а новых наводок на квартиры не было. Соваться ж наугад сейчас, когда фортуна явно отвернулась, Жало опасался. Он был человеком суеверным, как все люди творческих профессий.

Что ж, придется попробовать себя на новом поприще. В том, что мужик будет собирать деньги, вор не сомневался. А вот как их получить, не засыпавшись, и что дальше делать с бабой – это вопрос.

С мокрухой связываться не хотелось. Куда труп девать? Здесь, правда, рядом пруд, но мелкий, вам по пояс будет, как в одном кино говорилось. Короче, замаешься тело пристраивать. Конечно, если Муха принесет клофелин и удастся продержать телку какое-то время в полной невменяемости, можно будет ее попросту выбросить. Отвезти в другой район и на лавку в садике посадить. Фиг она что потом вспомнит. А если Гиви на месте не окажется или драги при нем не будет, что тогда?

Ладно, что голову ломать раньше времени?

Он прошел в комнату, взглянул на женщину. Она спала мертвым сном. Вот и ладушки.

Снова вышел на кухню, бросил привычный взгляд в окно.

Через пустырь к одиноко стоявшему домишке шел их клиент. Он опознавался по светлой куртке. Правда, на голове появилась кепка с длинным козырьком, скрывавшая лицо, но комплекция точно его! Чего это он вернулся? Неужто решил, что бабу на место вернули? Это вряд ли.

Жало прильнул к окну, предусмотрительно задернув тюлевую занавеску.

Хлопнула входная дверь, на кухне появился Муха.

– Ну что?

– Дай отдышаться. – Муха уселся на табурет. – Значит, так, Гиви на месте. Клофелину дал одну упаковку.

– Почему одну? – Жало не отрывался от окна.

– У него с собой больше не было. А потом, он мужик с понятием, он мне говорит: вы чего хотите-то? Если три дня клиента на этом клофелине держать, он копыта отбросит.

– Почему – три дня? Кто говорил про три дня?

– Так клиент сказал, что он раньше не соберет.

– Мало ли что он сказал. Дальше.

– Ну вот. Потом Гиви говорит: если вам нужно телку вырубить на несколько дней, то нужны другие средства. Он мне записал. И че сколько стоит.

– Ты что? Ты ему рассказал все? – ошалел Жало.

– Ну, я не все… Я так, в общих чертах обрисовал…

– Ну ты даешь! Кто ж таким делится?

Он повернулся к приятелю, оглядел его, затем принюхался.

– Ты выпил, что ли?

– А че?

– Я тебе дам – че! Его за делом послали, а он… Последние бабки просаживает. Врезать бы тебе по рылу!

– Ладно, че психуешь? Меня Гиви угостил. Гляди, фраер из хаты выходит! – Муха ткнул кривым пальцем в окно.

Фраер действительно топал через пустырь в обратном направлении. Голова повешена на грудь, лицо закрыто козырьком дурацкой кепки, руки – в карманах.

– Переживает, – вздохнул Муха.

– Ты, козлина, не о нем печалься, ты о нас печалься.

– А че?

– А че он приперся-то? – заорал Жало. – Ему нужно баксы собирать, а он здесь болтается!

– Так, может, он собрал уже? – простодушно предположил приятель.

– Двадцать кусков? Ты в уме, вообще?

– А че? Небось на нары-то неохота. Да еще по такой статье. Очко-то подставлять. Тут запляшешь.

– Заткнись, убогий, достал ты меня! – рявкнул Жало.

Он нервно закурил, прошелся пару раз по кухне, затем снял телефонную трубку.

– А вот мы сейчас проверим, как он их собрал, – накручивая себя, цедил он сквозь зубы.

– Ну че, падла, бабки собрал? – измененным, низким голосом спросил вор.

По тому, как полезли на лоб белесые брови приятеля, Муха понял, что оказался прав. Он радостно захихикал, потирая руки.

– Я не понял, а чего ты, мля, в хату-то приперся? Думаешь, тебя не видно? Я те говорил, что «девятку» твою отслеживаю? Записку? Это про что? А-а-а. Ну давай встречаться. У машины? Щас! А ты пока ментов вызовешь, да? Нет, родимый. Давай, где народу много. Где? Нет, мне это место не нравится. Давай… у метро. Возле «Щукинской». Там на кольце трамвайном, рядышком, ларек пивной и столики около него. Я к тебе подойду, мудила. Че? Че ты всхлипываешь, мудила? Бабу? Вот бабки получим, я тебе записку передам, где она находится и когда ее забирать можно. Да сегодня, сегодня. Гарантии? Ишь ты, гарантии ему. Гарантии в гарантийной мастерской. Че? Голос ее? Ты че, мудила, не веришь, что она у нас?! Ладно, сейчас услышишь.

Жало потащил телефон в комнатушку. Муха шел следом, поправляя длинный шнур. Окна в комнате были плотно занавешены. Жало опустился на корточки возле топчана, держа трубку чуть в стороне.

– Саша, Ляксандра, проснись.

Саша застонала. Кто-то тряс ее за плечо. Открыв глаза, она в перый момент подумала, что находится все еще там, в темной комнатушке, в руках маньяка. Женщина отчаянно закричала.