Книга Айсберг - Клайв Касслер

Он улыбнулся, глядя, как она возится у плиты.

— Грели их для меня? — спросил он.

— Ваши тряпки гея? — Она повернулась к нему, начиная краснеть. — Шутите? Вы выше меня на восемь дюймов и тяжелей фунтов на шестьдесят. Я буквально тонула в этих проклятых лохмотьях. Словно надела палатку. По ногам, рукам и плечам словно ураган гулял. Холодный!

— Искренне надеюсь, что не причинил ущерба жизненно важным частям вашего тела.

— Если вы о моей будущей сексуальной жизни, то я опасаюсь худшего.

— Сочувствую, мисс Ройял. — Слова Сандекера прозвучали не слишком убедительно. Он поставил ящики на стол и снял с них крышки. — Ладно, вот они — тут и мебель, и занавеси.

Питт заглянул в первый ящик.

— Никаких признаков ущерба от воды.

— Ящики были водонепроницаемые, — сказал Сандекер. — И так старательно упакованы, что ничуть не пострадали в катастрофе.

Назвать модели просто шедеврами трудного мастерства было бы большим преуменьшением.

Адмирал был прав. Подробности поразительны. Каждый кирпич, каждый подоконник — все точно подогнано по размерам и расположению. Питт снял крышу. Ему приходилось видеть в музеях модели зданий, но такого мастерства он не встречал. Создатели этих шедевров ничего не упустили. Картины на стенах совершенны по краскам и исполнению. На обивке мебели — крошечный рисунок. С телефонов можно снять трубки, а сами телефоны проводами соединены с розетками в стене. И заключительный штрих — рулончики бумаги в туалетах разворачиваются. Первая модель здания состояла из четырех этажей и подвала. Питт по одному поднимал их, тщательно изучал, что внутри, и так же осторожно опускал на место. Потом осмотрел второй макет.

— Это я знаю, — сказал он негромко.

Сандекер поднял голову.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Розовый дом. Трудно забыть здание из розового мрамора. Я побывал в этих стенах лет шесть назад. Мой отец входил в финансовую делегацию и по поручению президента совещался с министрами финансов латиноамериканских государств. Я взял тридцатидневный отпуск в Военно-воздушных силах и в этой поездке выполнял обязанности адъютанта и пилота отца. Да, я хорошо помню ту поездку, особенно экзотическую черноглазку — маленькую секретаршу.

— Избавьте нас от ваших эротических эскапад, — нетерпеливо сказал Сандекер. — Где это здание?

— В Сальвадоре. Эта модель — точная, в масштабе, копия здания Национального конгресса Доминиканской Республики. — Он показал на первый макет. — Судя по конструкции и рисунку, вторая модель тоже представляет собой здание законодательного органа другой южно- или центральноамериканской страны.

— Здорово, — без всякого энтузиазма сказал Сандекер. — Наш человек коллекционирует миниатюрные модели зданий законодательных собраний.

— Это мало что нам говорит. — Тиди налила Питту кофе, и он задумчиво отпил. — Кроме того, что черный реактивный самолет выполнял двойное задание.

Сандекер встретился с его взглядом.

— Вы хотите сказать, что он вез эти модели, когда изменил курс и едва не расстрелял вас и Ханневелла?

— Совершенно верно. Очевидно, один из рыбацких траулеров Рондхейма заметил вертолет у берегов Исландии и вызвал по радио самолет, который поджидал вас, когда вы достигли побережья.

— Но при чем тут Рондхейм? Не вижу, что его с этим связывало бы.

— Хватаюсь за соломинку, — пожал плечами Питт. — Признаю, что иду на ощупь. И, опять же, сам не вполне убежден, что за этим стоит Рондхейм. Он как дворецкий в старом детективе. Все побочные улики, все сомнения указывают на него, делая его самым очевидным подозреваемым. Но в конце наш друг дворецкий оказывается полицейским под прикрытием, а самый невероятный участник и окажется преступником.

— Почему-то не могу представить себе Рондхейма полицейским под прикрытием. — Сандекер пересек каюту и налил себе еще кофе. — Но для меня он в достаточной степени мерзавец, чтобы я хотел увидеть в нем виновника смерти Файри и Ханневелла и иметь возможность, сосредоточившись на этом ублюдке, прищучить его.

— Это будет нелегко. У него слишком прочная позиция.

— Если мне можно вставить словечко, — вмешалась Тиди, — вы оба ревнуете к Рондхейму, поскольку он завладел мисс Файри.

Питт рассмеялся.

— Чтобы ревновать, нужно влюбиться.

Сандекер улыбнулся.

— Показали змеиный язычок, леди?

— При чем тут это! Мне нравится Кирсти Файри.

— Вероятно, Оскар Рондхейм вам тоже нравится, — сказал Питт.

— Этот змей мне не понравился бы, будь он хоть генералом Армии Спасения, — ответила она. — Но надо отдать должное этому дьяволу. Прибрал к рукам и Кирсти Файри, и «Файри лимитед».

— Почему? Как по-вашему? — задумчиво спросил Питт. — Как Кирсти может его любить, если она от него в ужасе?

Тиди покачала головой.

— Не знаю. Но я видела боль в ее глазах, когда он сжал ее шею.

— Может, она мазохистка, а Рондхейм садист? — спросил Сандекер.

— Если Рондхейм действительно стоит за этими ужасными убийствами, надо обратиться к соответствующим властям, — умоляла Тиди. — Вы позволите ему зайти далеко, а он убьет вас обоих!

Питт состроил скорбную мину.

— Экая досада, адмирал. Ваша собственная секретарша так недооценивает двух своих любимых людей. — Он повернулся и печально посмотрел на Тиди. — Как вы могли?

Сандекер вздохнул.

— В наши дни почти невозможно встретить у подчиненных верность и преданность.

— Верность и преданность! — Тиди посмотрела на них, как на сумасшедших. — Какая еще девушка за скромное жалованье позволит везти себя за полмира в неудобных военных грузовых самолетах, мерзнуть в вонючих рыбацких лодках посреди Атлантического океана и подвергаться бесконечным приставаниям? Если это не верность, я бы хотела знать, что называют верностью бесчувственные мужчины.

— Вздор, вот как я это называю! — сказал Сандекер. Он положил руки на плечи Тиди и тепло посмотрел ей в глаза. — Поверьте, Тиди, я очень высоко ценю вашу дружбу и заботу о моем благополучии и, уверен, Дирк ценит вас не менее высоко. Но вы должны понять: мой близкий друг и трое моих верных людей убиты; было и покушение на Дирка. Клянусь Богом, я не из тех, кто прячется под матрас и звонит в полицию. Все это организовали неизвестные нам люди. Но только когда мы узнаем, кто они, я отступлюсь и передам дело представителям полиции. Вы со мной согласны?

На лице Тиди отобразилось удивление, так внезапно Сандекер обнаружил свои чувства; потом это выражение исчезло, и на глазах показались слезы.

Они прижалась головой к груди адмирала.

— Какая я глупая, — сказала она. — Всегда сболтну не подумав. Когда такое случится в следующий раз, пожалуйста, заткните мне рот.