Книга Горбатая гора - Энни Прул

Маддимэн посмотрел на цену. Триста — его глаза не ошибаются? Он не предполагал тратить больше двадцати долларов на подарок жене ко дню рождения. Так он и сказал хозяину мастерской. И еще добавил, что читал в газете, будто бы кометы битком набиты разнообразными химическими молекулами и что они — никакие не знаки разрушения, а семена жизни, распространяющейся в космосе.

— Это они хотят, чтобы вы в это верили, — сказал в ответ Баттс с затаенной ненавистью в голосе, тыча пальцем в газету, где красовалось лицо дамы-политика, известной как своими напыщенными речами, так и своей невообразимой глупостью. — Ну так и не покупайте их. Другие купят.

Свет с улицы сочился сквозь широкое окно и падал на отливающую металлом седину мастера. Он уже начал убирать шпоры со стойки.

Невозмутимость Баттса раззадорила Маддимэна. Он выписал чек, потратив все деньги, которые они получили после возвращения налогов.

И игра почти стоила свеч. Инес сказала мужу:

— А теперь представь, что я их надену сегодня ночью в постель!

Она, кстати, так и сделала, но он, наткнувшись на холодную сталь, стянул с жены шпоры и, смеясь, отнес их в дальний угол комнаты.

— Хи-хи, — сказал Маддимэн — Ща комета прилетит.

Но потом он долго лежал без сна, размышляя, как лучше спрятать счета, чтобы Инес не заметила.

В среду, когда солнечный жар согрел замерзшие кости, ветер утих и вдалеке показались молодые побеги зеленой травы, Инес приехала верхом на ранчо к Кару Скроупу Уже не один год она приводила туристов-пижонов в «Кофейник», где им показывали поддельный загон для скота и угощали блюдом фасоли. Это же она хотела обсудить с соседом и на сей раз. Мимо проехал трактор и развернулся. За рулем была мисис Фриз. На длинной задней площадке стоял Коди Джо Бибби с несколькими пустыми коробками из-под минеральных удобрений. Он приходился Инес двоюродным братом. Когда-то это был славный парень, на которого возлагались немалые надежды, но лет пять назад его мозги отключились после того, как на головы Коди и его лошади упал четырехсоткилограммовый мешок с зерном. Он был крепкий парень, косая сажень в плечах, как и все у них в роду, но теперь он мог выполнять только самую простую работу. Инес проехала мимо — и брат не узнал ее, на его покрытом рубцами лице ничего не отразилось. Волосы Коди, кое-как подстриженные дома женой, бестолково развевались на ветру. «А ведь в детстве был самый хорошенький мальчик на свете, — подумала она, — жесткие, пшеничного цвета волосы и темно-синие глаза. А посмотрите на него теперь?» — Впрочем, у Инес не было возможности остановиться, чтобы сделать это.

Когда она подъехала поближе, Коди Джо освобождал площадку от пустых коробок, а миссис Фриз рассказывала Скроупу, что на ферме в дальней балке есть один бык, у которого гниет копыто, и лечить животное там бесполезно — надо приехать и забрать его оттуда.

Скроуп посмотрел на Инес без всякого выражения.

— Как дела, Кар? — Рыжие волосы у нее были как у ведьмы, а шляпа осталась дома на вешалке.

— Помаленьку. А у тебя как?

— Все путем. Саттон просил меня съездить узнать — ничего, если мы приведем пижонов не в пятницу, а в субботу? В пятницу ему надо посидеть с налоговым инспектором. Они ведь не дают нам выбрать день по собственному усмотрению. Говорят, что наше ранчо — увеселительное заведение.

— Если так и дальше пойдет, то все здешние ранчо можно будет так назвать. Я, например, просто с ума схожу от веселья. Пойдем, кофейку попьем. Привяжи свою лошадь.

— Шпоры-то знатные, — заметила миссис Фриз.

Инесс подумала, что эта женщина просто рождена для охранной службы: ей было уже под семьдесят, седые волосы коротко подстрижены, руки узловатые, как у старого ковбоя. Кар говорил, что все слова, которые знает старуха, можно записать на бумаге для самокрутки — и еще останется место для изречения из Библии. Никто сроду не слышал про мистера Фриза — не иначе, как убит и спрятан под ковриком. Было в миссис Фриз нечто такое, чего Инес не любила — ни сейчас, ни прежде. Старуха напоминала ей канат, который все натягивают, пока он не порвется.

Скроуп, хромая, подошел поближе и потрогал шпору. Он поднял глаза на Инес, открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь эдакое, но молча остановился и почесал свою покрытую рубцами шею. В голове был какой-то странный непонятный шум — как помехи в радиоприемнике.

— Саттон подарил их мне на день рождения, с опозданием где-то на две недели. — Инес спешилась и пошла за хозяином на кухню, где царил беспорядок. — Эти слуги думают, я все стерплю, раз я никогда не поднимаю шума. Да в домиках для приезжих — куча клопов. Я и говорю Джаней: выведи их — хоть вакуумом, хоть чем. А она давай мне подробно рассказывать — да от этого стошнить может! — как клопы шастают по дому, и все такое. А гости что могли подумать? — Конец света, не иначе.

Скроуп начал молоть кофейные зерна на старой кофемолке, поднимавшей облако пахучей пыли. Голова его раскалывалась, но он продолжал глядеть на гостью, чувствуя какое-то непонятное возбуждение и позабыв свои обиды на Джери.

Инес заметила сковороду наполовину наполненную топленым беконным салом, на котором явно не один раз что-то жарили. Повсюду валялись какие-то пакеты, пустые и полупустые, с крекерами, с хрустяшками, с треугольными кукурузными чипсами, пустые бутылочки из-под каких-то жидкостей, липкая кожура, огрызки печенья, пустые баночки из-под пудинга. Кар Скроуп, небось, года два, с тех пор, как ушла Джери, не ел горячей пищи. Дрозд постучал в окошко, желая спрятаться от собственного отражения.

— Кар, дай-ка я приведу сюда Джаней Бакс, и пусть она тут приберет. Джаней берет за это десять долларов час.

Пол был весь в крошках — ну прямо настоящее логово дикого кабана. Инес удивилась: неужто миссис Фриз настолько утратила женскую природу, что даже это ее не беспокоит?

Скроуп натянуто усмехнулся.

— Боюсь, что твоя Джаней умрет от ужаса.

Он не мог объяснить, какие муки одиночества пробуждал в нем вид чистой кухни. А уж если там готовили что-то из пшеничных хлопьев и солнечные лучи отражались в белой тарелке — тут ему просто выть хотелось.

— Ну так что начет субботы? В полдень у Грязных Вод или у Глинистого омута, договорились? Там пасется пятьдесят коров, которых надо отогнать, а мы их придерживаем, чтобы не упали цены на рынке. Дела и так шли плохо. А теперь стали еще хуже. Слышал, что основали Общество владельцев коровников Северного плато? Но я лично сомневаюсь, что от этого будет толк. Да оклей мы хоть всю страну, от Нью-Йорка до Сан-Франциско, плакатами «Ешьте говядину!», — это любви к мясу людям не прибавит.

— Ну так что скажете, миссис Ф.? Насчет субботы? — С этими словами Кар зачерпнул из мешка горсть чего-то оранжевого, очень похожего на личинки, и стал это жевать. Усы его окрасились таким же цветом.

Инес просто не знала, куда девать глаза, — так скверно все обстояло и с комнатой, и с ее обитателями. Она предпочла перевести взгляд на пса, бегавшего по двору за окном.