Книга Авантюрист поневоле - Дмитрий Сайфер

диковинный аппарат — обычный на первый взгляд калейдоскоп, украшенный магическими символами.

— Это Сумбурный Калейдоскоп «Око Созерцателя». Принцип работы прост: чем меньше ты понимаешь, тем больше видишь. Смотреть надо обеими руками и при этом цитировать либо бессвязные тексты древних мудрецов, либо последние новости нашей газеты — разницы, поверьте, никакой. Через минуту ты можешь разглядеть водяные всполохи из глубин межмировых пространств... или просто получить головокружение и приступ глубоких размышлений о ничтожности бытия.

— Постойте! — воскликнул Гримзл, подбежав к одному из устройств так, словно его только что укусил за пятку электрический жук. Он указал на гравировку на корпусе — аккуратную, но слегка кривоватую, как будто её делали под градусом и на спор. Другие приборы украшали такие же гравировки: буква «А», состоящая из циркуля и карандаша, странно переплетённых.

— Это же символ Мастера Абсурда! — с нетипичным для себя энтузиазмом воскликнул гоблин, его глаза вспыхнули так, словно он только что нашёл клад. Он посмотрел на Витю и Рейну с выражением «вы только представьте!».

Они в ответ лишь недоумённо переглянулись, будто гоблин сказал им что-то вроде «Ура! Мы все превращаемся в тыквы!». Борт же приподнял бровь, удивлённый тем, что Гримзл вообще что-то знает о подобных вещах.

— Именно так! — с улыбкой кивнул он, видимо, проникаясь энтузиазмом гоблина.

— Кто такой Мастер Абсурд? — поинтересовался Витя, слегка прищурившись, словно ожидая, что ответ будет… ну, как бы это сказать, соответствующий имени.

— О, это легенда! — Гримзл буквально подпрыгнул на месте. — Один из величайших изобретателей всего Многомирья и, конечно, один из самых знаменитых членов Гильдии Героев! Он помогал создавать Гильдию Искателей Приключений, стоял у истоков Гильдии Авантюристов, а также был первопроходцем в области создания приборов.

Гоблин говорил с таким воодушевлением, как будто рассказывал не про древнего изобретателя, а про своего кумира детства, который однажды лично спас его от пожара и дал подписанную гайку на память.

— Абсурд обожал впутываться в авантюры, — тихо добавил Борт..

— И ещё больше он обожал, когда всё происходило максимально нелепо и нелогично, — Гримзл продолжал свою пламенную речь, совершенно не замечая, что Борт тем временем уже отправился в странствие по аллее воспоминаний. — Легенды гласят, что он однажды изобрёл машину, которая могла превратить шляпу... в рыбу! Почему? Никто до сих пор не знает. Даже сам Мастер Абсурд, говорят, просто пожал плечами и пошёл ужинать. Но, говорят, та рыба была особенно вкусной!

— Действительно была, — вдруг улыбнулся Борт, словно вспомнил тот самый вечер, когда шляпа действительно превратилась в жареную форель с лимончиком.

Тишина на мгновение повисла в воздухе.

— Так, ладно, хватит болтать! — резко сменил тему Борт, подкидывая в воздух свои руки. — Время поджимает, и работа не сделается сама. Тащите всё это барахло на поляну! Живо!

— А это всё точно работает? — скептически спросил Витя, кивая на нечто, что выглядело как результат романтического ужина между стулом и гаубицей, который закончился… неожиданно.

— Если нам повезёт, не работает, — ворчала Рейна, легко перекидывая через плечо устройство с таким количеством линз, что оно могло бы спокойно претендовать на работу телескопом в местной обсерватории. Размером это чудовище явно превосходило её саму, но она не выглядела ни капли обеспокоенной.

***

Когда всё оборудование наконец оказалось на поляне — а это заняло больше времени, чем они планировали, потому что каждое устройство имело свою странность: одно издавало подозрительные щелчки, другое попискивало, третье вибрировало, как будто пыталось вспомнить, как оно работает — Борт вернулся. Он шёл с той спокойной уверенностью, как человек, который точно знает, что сейчас произойдёт что-то необычное, но совершенно не считает это поводом для волнения.

В одной руке у него была рапира — старинная, с отполированной до зеркального блеска рукоятью, на которой виднелись какие-то древние символы. В другой — мешковатый кошель, который весело позвякивал при каждом шаге.

С непринуждённой грацией фокусника Борт извлёк из кошеля три кристальных шарика. Они мерцали, как маленькие вселенные, спрятанные в капле стекла лучики солнца. Борт вставил их в рукоять рапиры так буднично, словно это была обыкновенная утренняя рутина — как размешать сахар в чае. Потом направился к одному из шипящих механизмов, рядом с которым стоял Тюрин.

— Что вы делаете? — хотел спросить Тюрин, но его голос как-то сам решил застрять где-то в горле.

Борт, невозмутимый, как кот на подоконнике, махнул рапирой в воздухе, и перед ними возник символ. Тюрин моргнул, а символ в воздухе моргнул в ответ — ну или ему так показалось..

— Магия! — восхитился Тюрин и помрачнел, вспомнив фатуметр, не покидающий внутренний карман его сюртука..

— И да, и нет, — спокойно ответил Борт. — Магия заключена здесь, — он слегка тряхнул мешочек с шариками, — а рапира — это просто проводник. Ещё одно из творений Мастера Абсурда. Ну а это, — он кивнул на парящий символ, — глиф.

С ленивой грацией кота, только что выспавшегося в лучах солнца, Борт рассёк символ пополам. Он исчез так, будто его никогда и не было, и в этот момент устройство подало голос — заурчало, как довольная кошка, которая только что нашла лучший уголок на чердаке.

Борт, по-прежнему абсолютно невозмутимый, двинулся к следующему устройству и повторил тот же манёвр. На этот раз символ вспыхнул ярче, был рассечён столь же легко, а машина издала звук, напоминающий вздох старого чайника, который давно уже вышел на пенсию, но внезапно оказался на кухне во время вечернего чаепития. Тюрин, не сводя глаз, следовал за ним, его любопытство разгоралось с каждой секундой.

Наконец, все устройства — а их было достаточно, чтобы открыть небольшой магазин — заурчали, загудели или хотя бы просто не взорвались (что, по мнению Рейны, было уже выдающимся успехом). Борт подошёл в центр поляны с движениями дирижёра, готовящегося возглавить симфонию из хаоса и чудес. Его рука вновь взметнулась, и в воздухе возник ещё один символ. Этот был сложнее, ярче, и на вид... мощнее. Но на этот раз Борт не разрезал символ. Он просто стоял и кивал с видом человека, который наслаждается плодами своего гения, а символ медленно вращался в воздухе.

— Ну что ж, — Борт вытер лезвие рапиры о рукав, — дело сделано.

Очень скоро на ферме стало людно. Повсюду шумела ребятня, и родители, как и положено родителям, делали вид, что контролируют происходящее, хотя в действительности