Книга Дьявол в маске - Стефани Слоун

Шарлотта снова посмотрела на дом.

— Как я понимаю, герцогиня отказалась от любых приемов, когда мальчиков отправили в школу.

— Рада за нее, — сказала Люсинда.

— Да, я с тобой, пожалуй, соглашусь, — кивнула тетя. — Ну, так мы уже готовы?

«Готовы, и я всегда буду готова», — сказала себе Люсинда.

— Да, тетя, конечно. Чашка чаю будет очень кстати.

Шарлотта дважды стукнула в стенку кареты. Слуга в ливрее немедленно соскочил с козел, опустил лесенку и открыл дверцу. Первой из кареты вышла Шарлотта, опираясь на руку кучера, который помог ей благополучно ступить на землю.

Люсинда сделала последний глубокий вздох, затем вышла на главную площадку перед домом и стала рядом с Шарлоттой. Они вместе подошли к внушительной парадной двери, где резной дверной молоток оповещал весь мир о том, что герцог находится в своей резиденции.

Слуга с поклоном открыл массивную дубовую дверь и придерживал ее, пока дамы не переступили порог. Внутри их уже ждал дворецкий с озабоченным выражением лица. Своей внешностью и поведением он напомнил Люсинде какую-то пугливую птицу, которую она однажды видела в Большом Ботаническом саду.

— Миледи. — Он почтительно поклонился каждой из дам. — Сюда, пожалуйста.

Дворецкий повел их через роскошное фойе, и каблучки их туфелек постукивали по мраморным черно-белым плиткам пола. Люсинда запрокинула голову, любуясь дорическим фризом, украшающим потолок. Вскоре они приблизились к величественной лестнице — чуду инженерной мысли с великолепной балюстрадой в технике тромплей[6].

Дворецкий замедлил шаги и отступил в сторону, когда дамы подошли к подножию лестницы. Он жестом предложил им подниматься, потом следовал вслед за ними. Шарлотта ухватилась за перила, а Люсинда принялась считать ступеньки.

— Шестьдесят две, — пробормотала она себе под нос, когда они поднялись на первую лестничную площадку.

— Извини, ты что-то сказала? — спросила немного запыхавшаяся Шарлотта. Следовало отдать ей должное — она не упала в обморок тут же, на месте.

— Нет, ничего, — ответила Люсинда, опуская голову, чтобы тетя не увидела выражение ее лица. Она крепче ухватилась за свою юбку в розочку, приподнимая ее так, что стали видны носки туфелек. Взбираясь по лестнице, Люсинда стараясь скрыть свою усталость.

Ей казалось, что с того дня, как она познакомилась с Уиллом, она не смогла поспать как следует ни одну ночь — все вертелась в постели без сна, пытаясь вспомнить каждое его слово. И, что еще хуже, раздумывая над каждым его словом, так что, в конце концов, у нее начинала кружиться голова. А когда ей удавалось покончить с этим, следующий час она проводила, ругая себя зато, что не может уснуть.

Но это же безумие! С этим нужно покончить! Однако впервые в жизни ей не удавалось подчинить свои чувства разуму.

Дамы добрались до следующей лестничной площадки, и пошли за дворецким по длинному коридору, по обеим сторонам которого стояли греческие бюсты. Посреди коридора они остановились. Люсинда пропустила вперед тетю, и та вошла в комнату первая.

— Леди Шарлотта Грей, и ее племянница леди Люсинда Грей! — объявил дворецкий.

Переступив порог, Люсинда посмотрела на противоположную стену, которую почти полностью занимал огромный камин. Перед ним стояли изящные кресла и столик. Герцогиня сидела в кресле, поближе кокну. Лорд Майкл встал при появлении дам.

Люсинда обвела взглядом просторную комнату и нахмурилась, не обнаружив Уилла.

— Боюсь, вам придется извинить моего брата, — сказал Майкл, подходя к гостьям. — Его задержали дела, и он не сможет присоединиться к нам.

Он подошел к ним и подвел их к матери. Шарлотта и Люсинда присели в реверансе перед герцогиней. Потом уселись рядышком на темно-синих шелковых подушках дивана.

— Надеюсь, дела герцога не слишком серьезны, — сказала Люсинда, не сумев скрыть свое разочарование. И, если уж совсем откровенно, — довольно сильное раздражение. Как же она сможет перестать любить его, если ей никак не предоставляется случай разглядеть его многочисленные, как она полагала, недостатки?

Ее светлость вежливо улыбнулась:

— Нет-нет, ничего серьезного. Просто одно дело потребовало его непосредственного присутствия, вот и все.

Двое слуг и дворецкий вошли в комнату. Один из них нес большой поднос со сверкающим серебряным чайным сервизом, а другие двое — блюда с бутербродами, печеньем к чаю и другие деликатесы.

Герцогиня подождала, когда слуги поставят подносы на стол и покинут комнату, потом жестом пригласила дам к чаю. И тут же принялась наполнять чашки душистым напитком, поддерживая при этом вежливую беседу.

Люсинда тоже участвовала в обсуждении последних новостей, хотя думала совсем о другом. Что за дела задержали Уилла? Насколько она знает, он не занимается делами, которыми обычно вынужден заниматься герцог.

Люсинда приняла из рук герцогини тарелку из тонкого китайского фарфора, на которой лежал бутерброд, вежливо кивнула.

А может, Уилл просто устал от их игры? Она почувствовала себя оскорбленной. Но если так, то она откажется освободить его от их соглашения, и Царь Соломон будет принадлежать ей!

— Леди Люсинда…

Или он избегает ее по какой-то другой причине?

— Леди Люсинда…

Она подняла глаза и поняла, что брат Уилла обращается к ней. В смущении, улыбнувшись, она пробормотала:

— Извините, лорд Майкл… Вы что-то сказали?

Он тоже улыбнулся:

— Миледи, не хотите ли пройтись со мной по комнате?

Люсинда взглянула на него с удивлением. Но все же утвердительно кивнула. Ей не хотелось прерывать разговор дам, но было любопытно, чего хочет от нее брат Уилла. Когда она встала, он предложил ей руку и повел к дальнему концу комнаты.

— Интересно, о чем вы думаете? — тихо сказал он.

Люсинда взглянула в окно, стараясь не показывать, как задело ее отсутствие Уилла.

— А что заставляет вас считать, будто я думаю о чем-нибудь определенном?

Лорд Майкл тихо засмеялся.

— Перестаньте, леди Люсинда. Нам с вами не нужно играть в эти игры.

Люсинда остановилась и посмотрела ему в лицо.

— Вы смеетесь надо мной — как ваш брат.

— А вы совершенно не умеете хитрить.

— Довольно откровенно с вашей стороны.

Проходя мимо Шарлотты и ее светлости, они замолчали, хотя в этом и не было необходимости, — дамы, склонившись друг к другу, хихикали, словно молоденькие девушки.