Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - William Dalrymple

теперь замышляет против всех, кто служил ему лучше всех.

Оплот Сафдара Джунга в Старом Дели - район вокруг Пурана-Кила - был разграблен и разрушен, и больше никогда не восстановился. По словам Гулама Хусейн Хана, "Старый Дели, который был даже богаче и многолюднее нового города, Шах Джаханабада, был разграблен и разграблен так тщательно, что бесконечное число людей потеряли своих супруг и детей, и были полностью разорены, кроме того, многие были истреблены". В конце концов ему не оставалось ничего другого, как отступить обратно в Авадх. Сафдар Джунг так и не смог оправиться, и "потрясение и горе от своего падения свели его в могилу" менее чем через год.

Успешно сговорившись с первым своим благодетелем, Сафдаром Джунгом, в нежном шестнадцатилетнем возрасте, в семнадцать лет Имад-уль-Мульк решил свергнуть другого своего великого покровителя, самого императора. Император Ахмад Шах Гургани и его мать, Кудсия Бегум, были найдены прячущимися в саду перед Ранг Махалом Красного форта. Их обоих бросили в тюрьму, а Имад-уль-Мулку выкололи глаза раскаленными иглами. Вместо Ахмад-шаха Имад-уль-Мульк выбрал своей марионеткой 55-летнего Аламгира II, который не имел опыта управления государством и знал, что сможет его контролировать. С самого начала Аламгир был, по словам Лоу, "больше рабом, чем королем".

Так в возрасте двадцати шести лет Шах Алам, старший сын Аламгира II, внезапно оказался освобожденным из салатиновой "клетки" и назначен наследником рухнувшей империи. Он получил титулы Али Гаухар и Шах Алам, Возвышенный из рода, Владыка мира, и был вынужден интересоваться политикой, а также своей первой и самой личной страстью - поэзией. Но сердцем его мира по-прежнему оставалась литература. Под псевдонимом "Афтаб" принц стал плодовитым и уважаемым автором на урду, персидском, пенджаби и особенно брадж-бхаша, на котором он написал обильные, страстные оды Господу Кришне, Шиве и богиням Кали и Сарасвати; многие из его работ были позже собраны по его же просьбе в диван (сборник), который он назвал "Надират-и-шахи". Позднее он также написал роман-дастан под названием "Аджаиб аль-Касас". Шах Алам был суфием по наклонностям. В отличие от своего отца, императора Аламгира II, строгого пуританина, который следовал узким путем нового императора Аурангзеба, Шах Алам верил, что Бога можно найти не в ритуалах мечети, а во всех чудесах Божьего творения:

Не трать свое время на мечеть и Каабу, о мулла,

Идите и ищите следы божественного возлюбленного повсюду.

На протяжении всей своей жизни Шах Алам был особым почитателем великого суфия Ку' тб уд-Дина Бактиара Хаки, чья святыня находилась в центре могольского муссонного курорта Мехраули. В его стихах, проникнутых суфийской литературой и мыслями, часто прослеживается связь между земным плодородием муссона, сезона радости, любви и тоски, и суфийской духовностью его любимого святого. Его любимым раагом, или музыкальной формой, был ныне утраченный муссонный раг, Raag Gaund, предназначенный для исполнения во время дождей и пробуждающий их многочисленные удовольствия:

Наступил сезон встреч с моей дорогой!

Лягушка, голубь и кукушка зовут, коял плачет.

Дожди и воды, раскаты грома и сгущающиеся тучи, теперь наши глаза жаждут пить

Молния вспыхивает и сотрясает саму мою жизнь; моя дорогая, как ты будешь спать?

Красота зеленой земли радует, а облака кружат вокруг.

Этот нищий совершает свое паломничество, чтобы выпросить милость у владыки Кутб-уд-Дина.

Однако среди этих суфийских мечтаний принц все больше опасался того самого человека, который только что привел его отца к власти. Визирь Имад уль-Мульк, почти на десять лет младше принца, не скрывал своей ревности к красивому наследному принцу: согласно "Шах Алам Нама", Имад уль-Мульк, "чье сердце было полно злобы и коварства, никогда не мог терпеть, чтобы кто-то еще пользовался успехом". Огромная популярность принца не была для него чем-то приятным. Более того, она вызывала у него сильное недовольство. Он начал плести интриги и заговоры. Его злодейства привели к разладу во всем королевстве. Шип его тирании посеял хаос в саду королевства, а его темная душа принесла опустошение в королевство".

Поэтому, когда в середине Рамадана, в разгар апрельской жары, Имад-уль-Мульк вызвал Шах-Алама из экспедиции в Ханси, засыпав его лестью и сказав, что хочет почтить его память в Красном форте, принц, по понятным причинам, отнесся к этому с подозрением. Особенно он нервничал потому, что на самом деле в Ханси он собирал не только налоги. По словам могольского летописца Хайра уд-Дина, "Император возмущался всемогуществом и милостями Имад-уль-Мулька, а еще больше - своей зависимостью от него, поэтому он начал обрабатывать при дворе всех, кто хоть в какой-то степени от него отдалялся". В течение короткого времени отношения между ними стали откровенно напряженными, что привело к беспорядку и коррупции в политическом теле".

Император разрешил Шах-Аламу выйти из Красного форта, якобы для восстановления королевской власти в Ханси и прилегающих районах для сбора налогов, а втайне дал ему указания собрать значительную армию, чтобы противостоять любым враждебным намерениям Имад-уль-Мулька, и с помощью своих храбрых и преданных воинов выбить ветер из парусов этого негодяя.

Принц медленно вернулся в Дели, с тревогой обдумывая свои действия, останавливаясь по пути в нескольких могольских садах и совершая паломничество, чтобы помолиться в своей любимой святыне в Мехраули. Несколько друзей при дворе поехали в Харьяну, чтобы предупредить его об осторожности и сказать, что он идет в ловушку. Они сказали ему, что Имад-уль-Мульк, не желая оказать ему честь, на самом деле намеревается вернуть его в салатиновую "клетку", из которой он был так недавно освобожден, как только переступит порог Красного форта. Все это время Имад-уль-Мульк продолжал наступление, посылая приветствия и дружеские послания, а также "большие подносы с приготовленными деликатесами, горшки с цветами и коробки с пааном", сообщая ему, что ждет его в Красном форте. Но принц, испытывая все большие подозрения, избежал засады и поселился в большом особняке Али Мардан Хана на северной окраине города, часть которого когда-то использовалась суфийским принцем Дара Шукохом в качестве библиотеки.

Имад аль-Мульк притворялся, что подружился с принцем, и продолжал льстить ему", - писал Хайр уд-Дин. В конце концов Шах Алам решил сделать вид, будто он проглотил эти обманчиво льстивые предложения".

Как и предполагал Имад уль-Мульк, он отправил часть своих войск в доходные имения, чтобы навести там порядок и собрать налоги для выплаты жалованья войскам. Но самых надежных своих последователей он держал рядом с собой. Пехоту и конницу он поставил на службу, а на крепостных стенах, башнях-бастионах и укрепленных въездных воротах разместил джезайль-маркетологов и мушкетеров, установил ракетчиков и часовых.

В течение двух недель Имад-уль-Мульк пытался убаюкать его ложным