Книга Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана) - Шаршеналы Абдылбаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да что ты, сынок! Удобно Ли? — всполошилась тетушка Хосият. — Так вот — взять и привести! Увидят соседи, что о девушке подумают! Неудобно, не принято…
Аббас расхохотался.
— Да кто хоть она такая? Узнать, порасспросить надо. Хлеб разломить…
— Придет время, сам все о ней расскажу, — заверил сын. — Тогда, пожалуйста, отводи душу, все правила приличия соблюдай. А пока я и сам в ней еще толком не разобрался. Знаю только, что отец у нее строитель, высотные дома поднимает. Мать умерла. Отец на другой женился. Братишка у нее. Так и живут: отец, дети и мачеха. Вроде бы неплохая девушка. Не болтлива, не из хохотушек. Только…
Вроде бы ничего особенного не сказал сын, просто осекся на полуслове, а в груди словно морозным сквозняком потянуло в предчувствии чего-то недоброго. И никак не отвести полных нарастающего беспокойства глаз от лица сына.
…Стояла поздняя осень. Листопад бродил по опустелым улицам, ветер то сгребал в кучи, жухлые листья, то снова гнал и кружил их вдоль влажно поблескивающих тротуаров. Листопад…
На задней площадке троллейбуса спиной к салону стояла девушка. Снаружи к запотевшему стеклу припал багровый лист чинары. Тонкий девичий палец медленно скользил по матовой поверхности, следуя причудливому рисунку листа. Глаза, не мигая, смотрели в одну точку и только ресницы, если вглядеться, чуть заметно вздрагивали.
Аббас дочти каждый день встречал эту девушку в троллейбусе. И каждый раз вид у нее был рассеянный и отрешенный. Порой он ловил на себе ее взгляд, но не было в нем ничего, кроме безразличия и все той же отрешенности. От этого взгляда Аббасу становилось не по себе, и он спешил отвести глаза, чтобы девушка не подумала, будто он за нею подглядывает. Впрочем, оснований у незнакомки к этому не было никаких: Аббас не пытался даже заговорить с нею.
Когда рядом было свободное место, Аббас становился лицом к салону и молча ехал до своей остановки. Если бы его спросили, почему он так поступает, он бы, пожалуй, не смог ответить.
Не доезжая до хореографического училища, девушка отгибала пальцем рукав пальто, бросала взгляд на часы и направлялась к выходу. К тому времени, когда троллейбус трогался, она обычно успевала выйти на тротуар. Аббас поворачивался к окну и следил за ней, пока она не скрывалась из виду.
Безмолвные эти встречи ни к чему, казалось бы, не обязывали, но все-таки как-то незаметно сближали. Увидев однажды незнакомку в очередной раз, он кивнул ей и она едва заметно кивнула в ответ. И хотя Аббас к этому времени, сам еще не отдавая себе отчета, явно заинтересовался попутчицей, дальше этих полуприветствий знакомство их не шло. Зато шли месяцы.
И опять была осень. Опять кружилась над городом золотая метель листопада. А в ночь на воскресенье выпал снег, и улицы вдруг утратили почти все цвета, кроме белого, и привычные уличные шумы зазвучали приглушенно. Но к полудню пригрело солнце, растопило топкий снежный покров, и все вокруг вновь обрело свои первоначальные краски.
С утра Аббаса не покидало предчувствие чего-то необычного, что должно было случиться именно сегодня. Он почти не удивился, увидев в троллейбусе свою незнакомку. Они снова обменялись кивками, на этот раз чуть более смелыми, и, как обычно, рядом молча продолжали путь. Миновав центральный универмаг, троллейбус остановился. Он уже трогался, когда девушка, раздвигая пассажиров, неожиданно устремилась к двери и сошла. У Аббаса мелькнула мысль сойти следом, но было уже поздно и пришлось ждать следующей остановки. Ступив на тротуар, он заколебался: все это выглядело как-то легкомысленно и несерьезно. Однако он пошел по проспекту обратно, неизвестно, с какой целью, убеждая себя в том, что попутчица вовсе не осталась на проспекте, а вошла в ЦУМ, и тогда все останется по-прежнему, и это, возможно, даже к лучшему. Ну, а если нет? А если она не в универмаге, а сидит где-то здесь на скамеечке, щурясь и подставляя лицо нежаркому осеннему солнцу? Что ему тогда делать? Подойти? Набраться смелости и просто так подойти и сесть рядом? А что он ей скажет?
Чему быть, тому быть! Нельзя же так до бесконечности. Пора внести ясность. По крайней мере все встанет на свои места и незачем будет строить воздушные замки. А в троллейбус он будет садиться с передней площадки. И только.
И что в ней особенного? Красивая? Да мало ли их, красивых? Так чем же эта лучше? Чем приворожила? Чем?.. Может, тем, что в глазах у нее всегда печаль? Будто скрывает какую-то тайну. А может, все это вздор. И она счастлива. И у нее симпатичный муж и красавица-дочурка?..
"Встречу, не буду знать, куда глаза деть от стыда", — подумал Аббас. Идти расхотелось. Он остановился и поглядел по сторонам. Слава богу, — кажется, ее нет. Скамейка у бассейна пуста. На следующей сидят какие-то ребята, а на той, что подальше, — парень с девушкой.
Может быть, она приехала сюда на свидание со своим парнем? И сидят они вот так же рядышком где-нибудь в укромном уголке. Увидит она Аббаса, шепнет что-то на ухо своему парню, и тот, засучив на ходу рукава, направится к нему: а ну, мол, проваливай, а нею узнаешь, как на чужих девчонок пялиться!..
Аббас почувствовал на себе чей-то взгляд и оглянулся. На скамейке, прикрыв круглые колени полами пальто, одиноко сидела его попутчица. Выражение ее глаз за темными очками было трудно определить, но Аббасу почудилось, что уголки губ приподняты в насмешливой улыбке. Заметив, что Аббас обратил на нее внимание девушка отвернулась и стала листать книгу.
У Аббаса гулко застучало в висках, и ноги словно вросли в землю. С трудом переборов волнение, он. направился к скамейке. Девушка, он это заметил, украдкой наблюдала за ним, но когда он подошел, даже не подняла головы от книжки.
— Разрешите? — голос Аббаса прозвучал робко и неуверенно. Девушка окинула его безразличным взглядом, будто не узнавая, и молча подвинула поближе к себе черную лакированную сумочку. Жест можно было истолковать как угодно. Аббас присел на скамейку. Он вдруг почувствовал себя здесь чужим и лишним, но мосты были сожжены и не оставалось ничего другого, кроме "активных действий". Со стороны, впрочем, эти "активные действия" выглядели, по-видимому, довольно странно: девушка продолжала читать книжку, а Аббас сидел рядом, не зная, с чего начать. Книжка была ему знакома: томик стихотворений Сергея Есенина, изданный в Югославии. Дома у него на полке стоял точно такой же. Девушка положила томик рядом с
