Книга Мир лабиринта и костей - Микки Хост

милый Нокс жив! Он спасся вместе с Ариадной, и он во Втором мире! Можешь себе представить? Моя бедная Мелина, она едва не придушила Третьего, когда он сказал ей об этом… Сердце кровью обливается, когда я думаю, что из-за проклятия она застряла здесь, с нами, хотя могла бы быть с Ноксом!

Леди Эйлау продолжала весело щебетать, поочерёдно обращаясь то к Киллиану, то к Джонатану, который явно понимал больше. Стоило ему один раз согласится с феей, как та, просияв, полностью переключилась на него. Она вновь подозвала слугу, приказала подать Джонатану чашу с элем и, не принимая отказа, убеждала его, как важно всем им хорошо провести время.

Внутри Киллиана всё закипало от злости.

Но будучи королём, он не мог так просто высказать всё, что думает. Несмотря на то, что его прервали, он надеялся, что Джонатан понял его предупреждение и впредь не будет вести себя опрометчиво, а также говорить всякую чушь о том, что Киллиану не стоит беспокоиться. У него были тысячи причин для беспокойства, и одна из них сейчас была рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, как ни в чём не бывало общалась с Джонатаном и точно знала, как трудно Киллиану сдержаться.

Леди Эйлау обожала празднества. За долгие месяцы ни в Омаге, ни в Тоноаке не было устроено ни одного пира — обстоятельства не располагали к безудержному веселью. Но теперь, когда Киллиан, наконец, официально приветствовал гостей из Второго мира, леди Эйлау наверняка была вне себя от счастья. Даже смогла вырваться из Тоноака на день-два, оставив заместо себя Мелину. И обратилась к Даяну, потому что только он мог подобрать настолько потрясающий оттенок глубокого синего, из которого было сшито платье феи.

— Да-да, дорогая, уже бегу! — громко произнесла леди Эйлау спустя несколько минут торопливого разговора с Джонатаном, изящными взмахом ладони поприветствовав одну из великанш, которую заметила в толпе. — Простите, Джонатан, я вынуждена откланяться. Но пообещайте мне, что мы обязательно продолжим наш разговор после.

— Разумеется, — с лёгким потрясением отозвался Джонатан.

— Ваше Величество, — леди Эйлау, улыбаясь, обернулась к Киллиану, — я рада, наконец прибыть в Омагу не для того, чтобы помочь вам с чарами.

— Как и я, леди Эйлау, — сдержанного ответил Киллиан.

— Этот пир чудесен! — продолжала фея, наклоняясь к нему и салютуя чашей с элем, которую слуга наполнил меньше половины минуты назад. — Я обязательно составлю вам компанию, как только улажу несколько незначительных дел, требующих моего внимания. Надеюсь, что вы простите мне мою грубость.

Все знали, что леди Эйлау обожает объятия, и все привыкли, когда она влезала в чужое личное пространство. Киллиан, однако, напрягся, когда она наклонилась ещё ближе и мягко приобняла его, как старого друга, как если бы они были не на приветственном пиру, а в его покоях, где никто не мог им помешать.

— И надеюсь, — промурлыкала Эйлау ему на ухо, — что ты заглянешь ко мне сегодня ночью.

Сияя, она отстранилась, вальяжно поднялась и, поправив серебристые локоны, направилась к великанше, уже ждавшей её.

Киллиан рвано выдохнул. Внутри всё кипело: из-за злости, страха, желания. Был бы он легкомысленным идиотом, сорвал бы это платье прекрасного глубокого синего цвета, столь значимого у великанов, прямо сейчас, не дожидаясь ночи.

Ракс его подери. Киллиан, оказывается, ничуть не умнее Фортинбраса.

Глава 6. Я вижу тёмный силуэт

— Я благодарна вам за эту встречу, господин Абель, — держа на губах вежливую улыбку, подвела принцесса Сонал. — Не могу даже представить, как сложно было в столь короткий срок собрать всех вместе, но вы справились. Я восхищена.

— Всё ради вас, моя принцесса, — так же вежливо ответил Абель — маг, которому на первый взгляд не дашь и тридцати. У него, как и у многих лэндтирсцев, были золотистые волосы, аккуратно уложенные от лба к макушке, но тёмно-карие глаза определённо достались ему от раддансцев.

Сонал это, впрочем, совсем не волновало. Абель всегда причислял себя к лэндтирсцам и часто гостил у них при дворе, любые приказы выполнял безукоризненно и неизменно поддерживал лэндтирское общество магов. Сонал не удивилась, узнав, что он был одним из тех, кто помог её народу в этом мире, что он первым ответил на её приглашение встретиться, поняв, что её письмо — настоящее. Даже если слухи о возвращении наследницы рода Арраны с каждым днём лишь крепли, некоторые до сих пор сомневались в их подлинности, думали, что таким образом коалиция пытается прибрать их к рукам.

В каком-то смысле, так оно и было. Сонал обратилась к Абелю с просьбой о помощи в организации встречи с наиболее влиятельными семьями и родами, магами и рыцарями, но лишь для того, чтобы узнать, может ли коалиция рассчитывать на их помощь. Будь её воля, она бы даже пальцем не пошевелила, позволила бы коалиции самостоятельно разбираться с демонами, и только после обратилась бы к лэндтирсцам, заявив, что их принцесса жива. Она не хотела рисковать своим народом и не возражала бы, если бы ему не пришлось, как всем в коалиции, лезть в самое пекло. Однако если бы она и дальше оттягивала этот момент, и от коалиции, и от её народа ничего бы не осталось. Строго говоря, это была палка о двух концах.

Поэтому сегодня утром Сонал была здесь, в загородном доме одного из самых влиятельных родов Лэндтирса, прямых потомков известной воительницы Лоуны. Абелю потребовалось несколько дней, чтобы убедить их, что принцесса, которая пожелала их видеть, настоящая. Сонал также встретилась с представителями рода Лоуны в особняке Гилберта, решив, что это самое безопасное место, и после почти несколько часов убеждала их, как важно ей обратиться к своему народу. К счастью, род Лоуны в итоге согласился с ней.

Поняв, что она настроена максимально серьёзно, они первыми поклялись ей в верности и пообещали свою поддержку. Сонал ещё не закончила говорить заранее заготовленную речь, как её поддержали ещё три рода и шестеро магов, которые пообещали привлечь к делу всех из земного общества лэндтирских магов, до кого смогут достучаться. Сонал, вообще-то, всегда умела говорить то, что другие желали услышать. Каждая её речь, каждое слово были направлены на других. Она в совершенстве владела этим искусством