Книга Час волка - Андрей Михайлович Дышев

трусы с пальмами.

– Бензина минут на двадцать, не больше, – сказал техник.

– Садись, – кивнул Ник на маленькое каплевидное сидение. – И не забудь пристегнуться… Запускай!

Я пригнулся, зашел под крыло, сел, отчего тонкая конструкция дельтаплана скрипнула и слегка прогнулась, и завязал узлом на поясе два обрывка ремня. Ник устроился рядом, расставил ноги так, что ручка управления оказалась между коленями. Пропеллер за нашими спинами затрещал, Ник добавил оборотов, дельтаплан задрожал и тронулся с места. Колеса, утопая в траве, вращались все быстрее, ударялись о кочки, подпрыгивали, словно сгорали от нетерпения оторваться от земли. Крыло над нашими головами вибрировало, прогибалось по краям, струны-растяжки звенели от напряжения. Я схватился за опору. Аппарат трясло, как старую телегу, спущенную с обрыва. Мы проскочили середину поля; скорость продолжала нарастать, зрительские трибуны надвигались на нас с угрожающей быстротой, и в тот момент, когда я уже потерял надежду на взлет, колеса в последний раз ударились о землю, аппарат подпрыгнул, накренился влево, едва не чиркнув крылом о траву, и стал медленно набирать высоту. Скамейки трибун мелькнули под нами, плетями свистнули под ногами ветки дерева, замелькали, сменяя друг друга забор из "рабицы", пешеходная дорожка, сдавленная по бокам строем кипарисов, снова забор, зонтики кафе, набережная и, словно занавес в театре, все это вытеснила синее полотно моря.

Ник кинул аппарат в какой-то головокружительный вираж, и я, задыхаясь от тугого ветра, почувствовал под собой пустоту. Набережная, замусоренная коричневыми людьми, похожими на скорлупу семечек, качнулась и встала на дыбы. Ник начал крутить головой, смотреть то на мотор, неистово орущий за моей спиной, то на крыло, качать головой и что-то бормотать. Он то прибавлял оборотов, то убирал газ едва ли не до ноля, отчего мотор выл, скулил, как раненный зверь, и аппарат кидался то вниз, то вверх, заставив меня вспомнить о недавнем плотном завтраке.

Мы парили над центральной улицей города, и я, испытывая легкую зависть к тем, кто был внизу и топтал земную твердь, всматривался в мутный горизонт, надеясь различить тонкую змейку шоссе и белую машину, бегущую по нему. Ник снова заложил вираж, снова оглянулся назад, покачал головой и нахмурил лоб. Я не пытался вникнуть в суть его пилотных проблем, мне хватало того, что стульчик подо мной начал как-то странно шататься из стороны в сторону, словно развинтился болт, которым он был прикреплен к раме.

Под нами проплыл рынок, автовокзал, развилка, справа туманным частоколом надвигался скальный массив.

– Слышишь? – заорал Ник, кивая на мотор.

– Слышу! – тоже криком подтвердил я. – Работает!

– Подсасывает воздух! Может заглохнуть!

Он снова стал смотреть по сторонам, не обращая внимания на то, что мы влобовую неслись на скалы. Я постучал пальцем по его плечу:

– Все понятно! – крикнул я. – А мне что делать?

– Сиди пока! – махнул на меня Ник.

– Хорошо! – кивнул я. Мне казалось, что он просто дурачится, испытывает мою нервную систему.

Когда мы подлетели к скалам настолько близко, что я уже различал серые пятна мха, Ник взял ручку на себя, увеличил обороты, и аппарат с трудом перепрыгнул каменный пик, едва не задев колесами его макушку.

Под нами зеленым ковром стелился лес. Я потерял ориентацию и плохо представлял, какое место мы сейчас пролетаем. Ника кажется, меньше всего сейчас волновал наш курс. Он продолжал дурачится, хотя это было уже не смешно.

– Подержи ручку! – крикнул он. – Я проверю шланги!

Я думал, что его юмор на этой просьбе и закончится, но пилот начал медленно привставать с сидения и поворачиваться к мотору лицом. Понимая, что он вот-вот отпустит ручку управления, я перехватил ее, и тотчас почувствовал, как аппарат качнулся, отреагировав на мою руку.

– Куда ее дергать?! – крикнул я, замечая, что между нами и верхушками деревьев не такое уж большое расстояние.

– Не надо ее дергать! – рассерженно ответил Ник. – Ровно держи!

Перебирая руками, он взобрался на сидение с коленями, прижался животом к спинке, перегнулся через нее и стал хвататься за резиновые трубки, дергать их, проверять на прочность хомуты и клеммы. Мотор, в самом деле, стал трещать как-то странно, тембр звука менялся, плыл, аппарат дрожал, а крыло вибрировало и прогибалось так сильно, что я стал опасаться, как бы оно не сорвалось и не треснуло Ника по голове. Увлеченный прогнозированием нашего полета, я не заметил, что аппарат все больше и больше заваливается на бок. Я хотел спросить у Ника, что в этом случае желательно предпринять, но передо мной дергались его голые ноги и задница с пальмами, причем голова и руки опускались все ниже за спинку сидения.

Логика подсказывала мне, что если аппарат заваливается на левый бок, то ручку надо сдвинуть вправо. Привыкший к динамике автомобиля, я сдвинул ручку слишком сильно. Чувствительный аппарат повел своим крылом, словно это был веер в руке вспотевшей девы. Выполнив какой-то невероятный трюк, дельтаплан загрустил и опустил свое крыло вниз. Деревья понеслись на нас с ужасной скоростью. Трезво оценив обстановку и не драматизируя ее излишне, я схватился свободной рукой за трусы пилота, пытаясь вернуть его на свое место и принудить к выполнению своих обязанностей. Как назло, резинка трусов лопнула, и мощный поток воздуха тотчас наполнил их, словно воздушный шар.

Ник что-то прокричал мне, наверное, он сильно расстроился из-за резинки, но я не принял его ругательство близко к сердцу, потому как был поглощен расчетом скорости падения и расстояния до верхушек деревьев.

– Держи шланг! – орал мне Ник. – Лезь сюда и зажми его, чтобы не подсасывал!..

Раньше я относился к летчикам с трепетом и благоговением, наивно полагая, что всякий пилот регулярно проходит медицинский контроль на предмет слабоумия, о котором упоминалось на рекламном плакате. Теперь у меня сложилось иное мнение.

– А ручку чем я буду держать?!…?! – проорал я, назвав часть своего тела, которая, займись я патрубком, оказалась бы к ручке управления ближе всего.

Ник снова выругался на малопонятном мне летном жаргоне, сполз на свое рабочее место, с трудом удерживая трепещущие как знамя трусы на уровне колен, выровнял аппарат, который уже чиркнул колесами по макушке бука и, увеличив подачу топлива до форсажного режима, погнал нашу ласточку вверх.

Я сплюнул вниз, но попал себе