Книга Владимир Лебедев - Всеволод Николаевич Петров

является по объему самой крупной из книжных работ художника. Издание включает около двухсот иллюстраций, шмуцтитулов, заставок и концовок; в их число входят рисунки пером и тушью, страничные или вкомпонованные в текст, а также акварели, цветные и монохромные, превосходно репродуцированные на вклеенных листах. Весь цикл отмечен единством замысла и стиля; в «Сказках, песнях, загадках» завершились многолетние опыты художника в сфере живописного рисунка.

Значительную часть сборника составляют стихотворения, которые уже были иллюстрированы Лебедевым в 1920-х — начале 1930-х годов: «О глупом мышонке», «Багаж», «Усатый-полосатый», «Вчера и сегодня», «Мороженое», «Цирк», «Пудель». Но для сборника Academia все иллюстрации сделаны заново, выдержаны в едином стиле и совсем не похожи на прежние.

Иллюстрируя «Песни, сказки, загадки», Лебедев применил и развил прием синхронности изображения с поэтическим словом, уже отмеченный в оформлении книжки «Мистер Твистер». На полях текстовой страницы разбросаны беглые зарисовки пером и тушью; они размещены в свободном, асимметричном, но строго продуманном ритме, отвечающем ритму стихотворных строк Маршака. В сходном ритме строится страничный рисунок того же разворота. В нем тоже даны свободные импрессионистические наброски, иногда не слагающиеся, в сущности, ни в какую сюжетную сцену. Обе композиции, составляющие разворот, как бы сливаются воедино, сопровождая и комментируя заключенный между ними текст.

К тем стихотворениям, в которых есть развитое сюжетное действие, даны не наброски, а более разработанные страничные или полустраничные иллюстрации; они размещены на разворотах со свойственным Лебедеву безошибочным декоративным чутьем и неистощимой композиционной изобретательностью, оставляющей позади даже оформление «Мистера Твистера». По обилию и разнообразию изобразительных мотивов сборник «Сказки, песни, загадки» заметно выделяется среди других лебедевских книжек.

Единство стилистических приемов последовательно выдержано с начала и до конца книги. Строго акцентирована плоскостность композиционных построений. Люди, предметы и сюжетные сцены изображены вне иллюзионистического пространства, на нейтральном фоне, образуемом белым полем книжного листа. Мотивы движения пронизывают едва ли не все рисунки. Линия играет в них второстепенную и подчиненную роль. Предметная форма лишена графического контура, она строится при помощи сопоставления пятен и живописных масс, контраста света и тени и, наконец, внимательно разработанной градации тональностей.

Названные особенности художественного языка рисунков не раз уже встречались в книжной графике Лебедева и не вносят в нее ничего принципиально нового. Более оригинальной и новой для Лебедева особенностью оформления книги являются акварели, воспроизведенные на вклеенных листах.

Шесть иллюстраций (считая суперобложку и фронтиспис) выполнены в цвете, восемь сделаны черной акварелью (lamp-black). Все они, впрочем, носят не столько иллюстративный, сколько декоративный характер. Сосредоточив цветные иллюстрации в начале и в конце сборника, а в середине разместив одноцветные, художник придал макетному построению книги замкнутый композиционный ритм.

По своей творческой проблематике акварели к «Сказкам, песням, загадкам» непосредственно примыкают к станковой серии «Фрукты в корзине», о которой выше уже шла речь. Но в книжных работах еще отчетливее нарастают черты импрессионистического восприятия и обобщения предметной формы. Предмет строится как живописное пятно, лишенное жесткого контура и сливающееся с цветовой или светопространственной средой. Импрессионистическая структура особенно подчеркнута в монохромных иллюстрациях, например, к стихотворению «Про обезьяну» с изображением корабля, плывущего по безбрежному океану под темным грозовым небом, или к стихотворению «Почта», где представлен лондонский пейзаж с мостом через Темзу, по которой идут лодки, корабли и баржи, а вдали тонут в тумане очертания башен и огромных домов. Живописная композиция акварели как бы пронизана вибрирующим светом.

Принципы живописного рисунка, проникшие в книжную графику Лебедева еще в первой половине 1920-х годов и по-новому развитые в начале 1930-х, нашли наиболее последовательное выражение именно в «Сказках, песнях, загадках». Художник и в дальнейшем не отрекся от живописных приемов, несмотря на суровую критику, которой подверглась его работа; он, однако, сумел найти для своих живописных замыслов совсем иную форму.

Весной 1936 года статья «О художниках-пачкунах» обсуждалась на специальном совещании в Детгизе, и руководители издательства решили не отказываться от сотрудничества с такими крупными мастерами, как В. Лебедев, В. Конашевич, Л. Бруни и некоторыми другими художниками, при том условии, если они будут работать над овладением методом социалистического реализма.

118. С. Маршак. «Усатый-полосатый». Обложка. 1938

К этому призыву Лебедев отнесся с глубоким вниманием, понимая, что ему предстоит серьезная творческая перестройка. Он ведь и сам желал быть в своем искусстве современным, реалистичным и понятным зрителю. Требования, которые партийная печать предъявляла к искусству Лебедева, по существу, не расходились с принципиальными воззрениями самого художника. Выше была приведена беседа с Лебедевым, опубликованная еще в 1933 году журналом «Литературный современник»; в ней содержатся требования предметной четкости, конкретности и понятности рисунка для детей — те самые требования, которые выдвигала партийная критика. На этих требованиях основывались качества, органично присущие творческому мышлению Лебедева, заложенные в самой природе дарования художника-реалиста.

В 1937 году вышел в свет второй вариант оформления книжки «Мистер Твистер»; выше уже говорилось об особенностях этой работы. Годом позднее был создан новый вариант цветных иллюстраций к стихотворению «Усатый-полосатый», ставшим как бы программным для позднейшей книжной графики Лебедева.

Сюжетные мотивы, выбранные для иллюстрирования, остались прежними, но каждому из них дана совершенно новая интерпретация.

Кардинально изменился, прежде всего, образ девочки — главной героини стихотворения Маршака, — став более индивидуализированным, жизненно-конкретным и близким к натуре.

Не менее существенно перестроился художественный язык рисунков. Импрессионистическое живописное обобщение уступило место подробной детализации предметной формы. Всякая недоговоренность тщательно устранена из иллюстраций. Каждый предмет представлен во всей своей материальности и определенности. Вместо плоских силуэтов или живописных масс, расплывающихся в цветовой среде, появились отчетливо моделированные объемы с резко намеченными, иногда даже жесткими линейными контурами.

В той же суховатой графической манере выполнено оформление ряда других детских книг, иллюстрированных Лебедевым в последние предвоенные годы. В большинстве своем это книги со стихотворными текстами Маршака, посвященные советским детям: «Мы военные» (1938), «Живые буквы» (1940), «Раз, два, три, четыре» (1941). Творческая энергия художника была направлена здесь в первую очередь на создание конкретных и понятных зрителю детских образов.

119. С. Маршак. «Усатый-полосатый». Разворот. 1938

Лебедев выполнял свой замысел со свойственной опытному художнику меткой наблюдательностью и силой типизации, но далеко не всегда достигал удачи и навлек на себя справедливые упреки критики в том, что делает рисунки слишком «приглаженные» и почти «салонные»[74].

В новых работах гораздо сильнее, чем в прежних, акцентированы чисто педагогические задачи детской иллюстрированной книги.

Анализируя рисунки к «Живым буквам», В. Е. Сушанская правильно отмечает: «Из дидактической, по существу, книжки художник сумел сделать увлекательную игру. Лебедев обогащает и расширяет текст Маршака.

Две-три строчки стихотворной подписи превращаются у него в целую сцену. 28