Книга Нелегал (том I) - Павел Николаевич Корнев

неспроста же говорят, будто тяжело в учении, легко в бою, вот я и не стал придумывать отговорок, тем более что это бы и не помогло.

Намяли бока мне преизрядно, ладно хоть ещё подошли старшекурсники, коих обучал ножевому бою Михаил Дмитриевич, и Малыш отвлёкся на разговор с прапорщиком. Тот окинул меня заинтересованным взглядом, будто ожидал продолжения давешних расспросов, но я проявлять неуместного любопытства не стал, прилёг перевести дух на травку. Приятели-пролетарии увлечённо выбивали друг из друга пыль, а Бондарь взялся учить Сергея Брака работе в ближнем бою с плоскостями давления. Новому ассистенту Альберта Павловича приходилось нелегко.

Рядом опустился на траву Карл, хлопнул меня по плечу, протянул руку.

— Привет, Петя! Слышал, наши вчера Стяга взяли?

— Это которого? — озадачился я, отвечая на рукопожатие. — Неужто председателя «Правого легиона»?!

— Его самого! — подтвердил Карл с довольной улыбкой. — Пытался из столицы сбежать, но до позиций добровольческого корпуса не добрался, перехватили.

— Сразу хлопнули или судить будут?

— Так понял, под трибунал пойдёт.

— И правильно.

Тут Малыш выдал нам новое задание, пришлось подниматься и начинать отрабатывать удары и приёмы. Раз за разом, раз за разом, раз за разом — доводя движения до автоматизма. К концу тренировки я вымотался так, что едва на ногах стоял и от любого ветерка покачивался, но просто взять и уйти в душевую помешал Бондарь.

— Ты действительно считаешь нормальным получать повышенное довольствие и при этом лишь формально числиться заместителем командира группы? — спросил он с таким расчётом, чтобы оказаться услышанным ещё как минимум Клевцом и Полушкой.

Когда б не усталость и катастрофическое отсутствие свободного времени, непременно похлопал бы Макса по плечу и поинтересовался, какое ему до этого дело, а так просто отрезал:

— Начальству видней. — После махнул рукой вытиравшему бритую макушку здоровяку. — Карл, айда, в буфете посидим!

Макса так и перекорёжило всего, но он сдержался, мы же на пару с Карлом двинулись к спорткомплексу.

— Мефодий, не Карл, — напомнил студент. — Договаривались же!

— Для своих — Карл, — возразил я. — Подпольная же кличка!

— Да ну тебя! Скажи лучше: пиво или чай?

— А ты со своей не помирился ещё разве, чтобы пиво среди недели пить? — удивился я.

Карл поморщился и вопросил:

— Давай не будем об этом, да?

— Давай не будем. И в любом случае — чай. Мне ещё конспекты переписывать.

Утром я еле встал. И не выспался, и Малыш вчера помял, всё тело ломило, несмотря даже на медитацию, в которую погрузился перед сном с целью ускорения восстановительных процессов.

Миша Попович ещё дрых, а вот Милена уже кашеварила на кухне. Когда я передал привет от Льва, она лишь насмешливо фыркнула.

— Ещё помнит? Удивительно!

— Что именно — удивительно? — уточнил я, сбитый с толку непонятной реакцией. — На танцы ж до недавнего времени вместе ходили!

— Всё течёт, всё меняется, — неопределённо пожала плечами Милена, выставляя на стол тарелку с яичницей. — Теперь у него совсем другой круг общения.

Тут уж пришла моя очередь вворачивать её же банальное:

— Всё течёт, всё меняется. — И ещё я не удержался и уточнил: — А другой круг общения — это, надо понимать, компания госпожи Хариус?

— Компания? — фыркнула Милена. — Нет никакой компании. Есть только невероятная госпожа Хариус и её воздыхатели. Жалкое зрелище.

Я прекрасно помнил вечеринку по случаю новоселья Льва и, поскольку отнести в разряд жалких зрелищ явление честному народу Эльвиры Генриховны никак не мог, то спросил:

— С чего это?

— Да все они там малахольные, — пояснила Милена. — Инициация на первых трёх витках зачастую сопряжена с эмоциональной уязвимостью и нестабильностью — это я тебе как медик говорю, — вот она таких вокруг себя и собирает.

Я озадаченно хмыкнул и тему развивать не стал. Наверное, Милена в самом деле знала, о чём говорила, но она — женщина, а я был целиком и полностью уверен, что влекла молодых людей к госпоже Хариус отнюдь не какая-то там эмоциональная нестабильность. Эдак можно оной любую влюблённость объяснить.

Хлоб перехватил уже после занятий. Едва ли он намеренно поджидал у студсовета именно меня, но, приметив легковой вездеход с символикой ОНКОР и курившего на крыльце комиссара, подумал я именно об этом.

— Пётр! Ты-то мне и нужен! — радушно улыбнулся Хлоб, чем насторожил пуще прежнего, выкинул окурок в урну и двинулся вниз по ступенькам. — Давай-ка пройдёмся!

«Ну хоть руку не протянул, а то бы точно дело швах было», — подумалось мне, но тревоги я не выказал, продемонстрировал исключительно вежливый интерес.

— Возникли дела на военной кафедре, да и в ректорат надо заскочить, — вроде как захотел успокоить меня Хлоб, — вот и решил не звонить тебе, а переговорить вживую.

— Что-то не так с запросом? — предположил я.

— С запросом как раз всё в порядке, — уверил меня комиссар, раскрыл портфель и протянул опечатанный пакет. — Держи!

Я спрятал не столь уж и увесистый конверт в собственный портфель и вдруг обнаружил, что сделался центром всеобщего внимания. В лицо комиссара тут, разумеется, мало кто знал, но человек в мундире майора ОНКОР — фигура вне зависимости от занимаемой им должности. А я у него какие-то бумаги принимаю! Ситуация!

От Хлоба интерес окружающих тоже не укрылся, и он указал на палатку с газводой.

— Идём-ка!

Мы купили по стакану газводы без сиропа и заняли лавочку, стоявшую наособицу в тени двух уже покрывшихся молодой листвой яблонь.

— Я, видишь ли, в свободное от работы время занимаюсь устройством беспризорников, которые со всей страны в Новинск съезжаются, — начал комиссар разговор издалека. — Кого-то в детские дома определять получается, кого-то в специализированные заведения смежного профиля. Нет, не в детские колонии. — Он позволил себе скупую улыбку, снял фуражку и протёр бритую голову платком. — Об интернатах для одарённых детей слышать доводилось?

Я кивнул.

— «Синяя птица»?

— Этот один из самых известных, — подтвердил комиссар. — Я действительно считаю, что все имеют право на второй шанс, просто не всем хватает ума им воспользоваться. Тебе вот — хватило.

И вновь я кивнул, хоть и не понял, сказано это было о зачислении в курсанты или же имелось в виду убийство Казимира Мышека. В любом