Книга Простая игра - Влад Борисов

кто придумал этот лик, руководствовался творениями природы — самого гениального мастера на планете.

Паук попятился, оставляя за собой зловонный след, но далеко не ушел, а прилег на пол, сжавшись в комок. Он сразу стал гораздо ниже, но, все равно, еще большой и мерзкий.

«И на закуску!» — шипастый хвост ударил по нему, отбросив в дальний угол так, что, когда тот сполз на пол, на стене остался большой зеленый отпечаток. Юрий не хотел добивать поверженного противника, но, как только представил, что с ним бы произошло, не накинь он на себя ипостась ящера, всякие колебания отпали сами собой.

Более того, он подумал, что в одной камере им вдвоем не ужиться. Рано или поздно его сморит сон, и где гарантия, что паук не нападет в это время? Сейчас его прикрывает ипостась ящера, а что будет, если он ее сбросит или лишится?

Юрий медленно приблизился к врагу, размышляя, как быстрее с ним покончить — отравить ядом или размазать по стене хвостом. Последний вариант был понадежнее, но, от представления какое получится месиво, начинало тошнить уже сейчас.

— Стой… Остановись, пожалуйста… — вместо паука в углу сгорбился седой старик, поджав под себя ноги.

«Однако! Паук — это всего лишь ипостась вот этого старикана», — догадался Юрий.

Такой расклад резко менял план. Добивать человека, какой бы плохой он ни был, было не в его правилах.

— Странно это слышать от того, кто сам хотел моей смерти, — Юрий сел на пол перед стариком, отметив, что управлять своей ипостасью ему становится все проще.

— Меня зовут Болт, — старик замолчал, выжидательно глядя Юрию в лицо.

— И что? Мне должно стать все ясно?

— Когда-то мое имя в округе знали все, — старик тяжко вздохнул. — Одного его звука было достаточно, чтобы заставить дрожать каждого, кто хоть немного понимал в магии. Эх, были времена! А теперь вот — он развел руками, — узник, по глупости позволивший загнать себя в подземелье.

— И людоед.

— И людо… Послушай, парень, я ведь на себе почувствовал силу твоего боевого лика. Неужели я поверю, что ты не испытал иных чувств и морали, когда находился в своей новой шкуре? Признайся, ты же видел мир совсем по-другому, следовательно и отношение к окружающим было с точки зрения нового мировоззрения.

— Нет, у меня такого не было, но, кажется, я стал понимать одну девицу, запросто отправлявшую горняков на тот свет…

— Постой-постой, уж не она ли тебе передала эту чертову ипостась? — при воспоминании о ящере старик снова схватился за живот. — Можешь не отвечать, это точно была она…

— Да кто она, чего ты загадками говоришь?

— За глаза мы называли ее Хозяйкой Местной горы, почти как в одной детской сказке. Понимаешь, не Медной, а Местной, потому что медью в той горе и не пахло. Как ее звали на самом деле и не упомню. А сейчас уже и имя, и прозвище, скорее всего, забылись. А ведь когда-то, без титула «госпожа» к ней было и не обратиться. Мы говорили просто: «да, госпожа», «госпожа велела передать» и прочее. Потому имя ее я и не помню.

— Ты живешь воспоминаниями, старик. Мир изменился, а ты остался в прошлом.

— У того, кто не помнит прошлое, нет и будущего.

Болт осторожно потянулся, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Но не успел он выпрямить ноги, как его лицо исказила гримаса, а тело снова скрутило от боли.

— Я расскажу тебе одну историю… — выдохнул он и закашлялся. — Проклятая сырость…

Я ведь настоящего имени своего и не помню, как на зону попал, так Болтом и окрестили. С тех пор так и зовут, а я привык.

Когда с зоны откинулся, что делать не знал. Со старым хотел завязать, а с работой сам понимаешь… Делать нечего, хотел по старой памяти у девки одной сумочку отобрать, да так огреб, как и на зоне не отоваривали. Пропал, думал, ан нет! Деваха эта, как прознала про мое прошлое, предложила мне работенку не пыльную — охранником на руднике одном, что в горе ейной, которую Местной прозвали. А мне что — работа знакомая, даром, что в охране, а не под ней. Какой рудник, что рудник, я узнал уже позже, да мне поначалу и не интересно было.

А рудничок, как потом оказалось, козырный был. Магит там добывали. Без него, как ты знаешь, никакая ипостась к телу не липнет. Немало желающих было на место это. Только уж на что я был отмороженным, а та девка еще хлеще. Да и талант у нее к магии в крови был.

За замок мы держались зубами. Владения свои она так называла, потому и требовала называть себя госпожой. А в замке том избушка да пара бараков всего… Но мне-то что? Мне, главное, что кормят — и ладно.

Естественно, так долго продолжаться не могло. Появился парень один, его Тухлым прозвали за работу соответствующую: рабами торговал. Все госпожу подбивал сменить наемный труд на рабский, дешевле, мол. Присматривался, принюхивался, а потом задумал прибрать к рукам и гору, и весь замок. Но не силой, а хитростью.

Друг у него еще закадычный был, Данила, спец по бионикам. Сварганил он ипостась ящерицы и передал армянину одному, что магазинчик в городе держал. Тот преподнес ее в дар госпоже. Когда же она к подарку присматривалась, ее в эту ящерку и обратили. Навсегда, потому что магита, чтобы обернуться обратно, у ней не хватило.

А я что? Меня подкупили обещаниями дать полную власть над рудником. И, вроде бы, дураком меня не назвать, а поверил. Теперь вот, сижу тут, наказанный за глупость. Проблема ведь не в том, чтобы принять решение, проблема в том, чтобы пережить его последствия.

Болт замолчал и стал потихоньку выпрямлять ноги. В этот раз боли он не почувствовал, и пару раз, для верности, согнул и разогнул их в коленях. Потом потянулся и через несколько секунд перед Юрием сидел уже вполне здоровый, хоть и сильно пожилой человек.

— Вот ты мне ответь, почему не живется людям по-человечески? — задумчиво произнес Юрий. — Все, вроде, есть, даже магия, а друг с другом грызутся, скатились в каменный век — рабство процветает.

— А это и есть человеческая жизнь. Потому что человек есть существо коллективное. Только одни живут для других людей, а другие за счет других людей. Этой