Книга Что за чертовщина?! - Александра Захарченко

с тусклой небрежной вышивкой листиков по низу.

В неярком свете далеко стоящих свечей блеснули узкие стеклянные горлышки, надежно закупоренные смолистыми пробками. За стеклом переливалось что-то тягучее, похожее на полупрозрачное масло, просвечивающееся на свету. Запаха я не чуяла, но Лия потрясенно молчала.

— Это что? — уточнила я на всякий случай.

— Яд, — ответила за оборотней Лия, — Змеиный.

— Тут еще и змеи водятся?

— Нет, — покачал головой Бранияр, устало оперевшись плечом на печь, — Не такие точно.

— И как поживают листовичи? — хмыкнула травница, перебирая принесенное добро, — Яния, смотрю, еще жива…

— Лия-я, — с укором протянул Данияр.

— Что Лия? — удивилась она, — Что она с вас стребовала за эти четыре бутылька?

— Ничего особенного, — отозвался волчий вожак, — Пара мелочей.

— Ври больше, — не сдавалась травница, затянув мешочек обратно и нервно теперь теребила шнурок, — Давайте, сознавайтесь.

Оборотни странно переглянулись и нехотя заговорили:

— Тушка оленя, — начал Данияр.

— Три кролика, — добавил его брат.

— И еще пара мелочей, типа починить забор, залатать крышу, заделать ребенка, по…

— Стоп, — оборвала их я, — Какого ребенка?

— Ребенка оборотня, — с неудовольствием ответила Лия.

— Чего? — не поняла я.

— О, видишь ли, Яния не травница, не шаман, не знахарь, — перечислила она, откинувшись на стену за скамьей, — Яния самая настоящая чёрная ведьма и только черти, которые продлевают ей молодость, знают сколько ей на самом деле лет. Чёрная ведьма не может иметь семью, точнее может, но умная не станет, никто не знает, что могут потребовать темные силы в оплату на еще один век жизни, вдруг сердце любимого мужа? И вот эти бессовестные волки дали ей в руки новую жизнь. И это совершенно точно будет оборотень. Без стаи, если доживёт, конечно, до первого обращения.

— Мне больше интересно, кого из вас поздравить с запланированным отцовством, — шокировано и тихо проговорила я, вперив взгляд куда-то в стену.

— Самхата! — в один голос отозвались братья, — Нет, она поначалу хотела сына от вожака, сильная кровь, все такое, но мы убедили ее, что Самхат лучше, — добавил Бранияр.

— И что, он согласился что ли? — удивилась я, — Сам?

— Ну, он был не против, — туманно ответил Бранияр, — Кстати, Лешан спрашивал тебя, — это было сказано уже травнице, — Сказал у Акимки температура поднимается, я передать обещал.

— И чего ты молчишь?! — подскочив со скамьи, девушка замельтешила по кухне, собирая свою сумку со всем необходимым, — Не знаю, чего делать с этим мальчишкой, все болячки хватает, как пёс мой репей.

— Все дети болеют, — я пожала плечами.

— Не так часто, — возразила она, — Не получил он материнской защиты в детстве.

— Какой защиты? — не поняла я.

— С молоком матери передается сила, защита и… чему вас там еще знахари учат? — обратился Данияр к травнице.

— Да много чему, но тебе не поможет, — фыркнула Лия, вылетая за дверь.

— Язва, — вздохнул волчий вожак, проводив взглядом и спину брата, который неизменно последовал за своей упрямой нареченной.

* * *

Под ладонью гулко билось сердце, в ночной тишине я слышала его отчетливо. Спокойные и однотонные удары меня успокаивали и по-хорошему надо было бы уснуть, покуда на горизонте не забрезжил свет, но что-то не давало мне провалиться в густое темное ничто. Что-то тревожное на сердце ворчало и беспокойно ворочалось, впиваясь когтями в мягкие ткани предсердий.

Одновременно все было и простым, и сложным — мне казалось, я жду очередного удара насмешливой судьбы.

— Ты чего не спишь? — в оглушающей тишине шепот Данияра казался громким, а теплое дыхание, опалившее ухо и щеку, разогнало по шее и спине мурашки, аккурат вдоль позвоночника.

— Да лезет в голову всякое, — в тон ему, так же тихо ответила я, перекатившись на бок, лицом к лицу.

Мне казалось, он видит меня вполне хорошо и в этой темноте, хотя так и не решилась спросить ни сейчас, ни много раз до этого.

— Например? — я чувствовала, что это не просто любопытство, он хотел разобраться и помочь, а это не то же, что Олень с его вечным «Ну че ты кислая опять?».

Вот так сравнила мысленно и тут же отвесила себе мысленно оплеуху, давно уже пора было выкинуть из головы бывшего жениха. Я прекрасно осознаю откуда эти мысли, но поделать ничего не получается. У меня попросту нет опыта в отношениях, я не знала, как должна выглядеть здоровая забота и поддержка в любовных отношениях, все-таки тут стоит сказать спасибо бывшему парню. Парню, которого, возможно, уже повесили… Вот это мне тоже все покоя не давало, я теперь, наверное, и не узнаю, причины его агрессивного поведения там, на той стороне. Чего он добивался? Или что знал такого, чего по понятным причинам не могла знать я?

— Ник, — тихо зовет, будто боится спугнуть, когда молчание, видимо, затягивается, — Что тебя беспокоит? — мягко уговаривает поделиться неприятным, разделить переживание на двоих.

Не это ли то пресловутое «и в горе, и в радости»?

— Не хочу… — было порываюсь признаться, но зачем-то останавливаю себя и только судорожно выдохнув, добавляю едва слышно, — Расставаться.

— Мы и не расстаёмся, — тихо возражает и я так близко, всего сантиметр, может полтора от носа до носа, и я чувствую его улыбку, — Ты всегда со мной и мысленно, и в сердце. Я вернусь и у нас будет много времени что-то придумать, изменить… Я не уйду от тебя в зиму вновь, только один раз.

— Я знаю себя, — вздохнув, поднимаю руку и вновь укладываю поверх его сердца, — Изведусь в мыслях, предчувствиях нехороших…

— Попрошу Лию заварить тебе чего для спокойствия, — тихо смеется и этот тихий хрипловатый смех находит отклик в моей душе.

— Остался всего день, — напомнила я, — Мне сейчас ни одно успокоительное не поможет.

— Прямо-таки ни одно? — лукаво интересуется оборотень, — скользнув теплыми костяшками пальцев моей щеки, нежно так, так бережно, — Мне кажется, это не так…

Я не успела ни обдумать, ни ответить, как его горячие губы накрыли мои, уверенно и напористо, вытесняя из головы все ненужные мысли и переживания. Возможно, до самого отхода стаи, возможно лишь до рассвета, когда пробившиеся через кроны леса лучи солнца доберутся до нашего окна и напомнят мне, что времени совсем мало.

По телу сотнями иголочек разнеслось что-то нетерпеливое, приятное и нервное. Если бы стояла, ноги точно бы подкосились, но я могла вжиматься в постель под весом оборотня, как-то незаметно поменявшего положение.

* * *

Я мужественно сдерживала слёзы — оборотни собрались за деревней на пустыре, прощаясь с жителями, с которыми успели подружиться.

Тоскливо скользнув взглядом по живой стене готовых к зиме деревьев, вздохнула, насчитав мизерное количество листиков то тут,