Книга История и культура индийского храма. Книга II. Жизнь храма - Елена Михайловна Андреева

изделие. Существует и другой вариант замены, когда органы животного заменяют топленым маслом. В таком случае к юпе привязывают два горшка с гхи, при этом большой горшок символизирует голову жертвенного животного, а маленький – его тело (Корнеева, 2016: 46–47).

Но не все современные ортодоксы готовы мириться с таким явлением, как пиштапашу, и многие из них склонны рассматривать замену живого существа на неживое как грубое нарушение ритуальных правил и традиции в целом. И если обратиться к текстам, то окажется, что единой точки зрения на замену животного не существует. В одних текстах допускается такая замена, в других – осуждается, а в-третьих, этот вопрос вообще не поднимается, ибо, с точки зрения текста, замена живого на неживое невозможна в принципе. К примеру, дополнение (pariśiṣṭa) к «Апастамба-шраутасутре» – текст Āpastambasūtra-dhvanitārthakārikā Бхаскарамишры – говорит о замещениях (pratinidhi) различных субстанций, лиц, времени, ритуалов, мантр – если исходные экземпляры, например, были испорчены или оказались забытыми. Предписывается испорченных или пропавших животных заменять другими, и непременно новое животное должно быть такого же цвета, возраста, вида (Корнеева, 2016: 47–48). То есть речь идет о равноценной замене одного животного на другое животное, и никак иначе. А вот что касается ритуала, связанного с созданием алтаря для Агни, то здесь ситуация далеко не однозначная. Как говорилось выше, в основу алтаря необходимо закладывать пять жертвенных голов, и речь идет о голове человека (puruṣa), лошади (aśva), быка (ṛṣabha), барана (vṛṣṇi) и козла (basta). Так вот согласно «Баудхаяна-шраута-сутре» (XXII. 2. 8), в соответствии с Шалики, головы должны быть настоящие, в соответствии с Баудхаяной – головы могут быть как настоящие, так и глиняные, а в соответствии с Аупаманьявой – золотые (Корнеева, 2016: 52).

Жертвоприношение козленка в храме Тары в Тарапитхе (Западная Бенгалия)

В последние десятилетия при совершении ведийских ритуалов в тех случаях, когда следует приносить в жертву живых существ, стараются использовать замену. К примеру, еще в 1955 году при проведении ваджапеи в Пуне (Махараштра) пришлось учитывать общественное мнение: животных привели на площадку для жертвоприношений и через какое-то время отпустили, а вместо органов и сальника использовали гхи (Корнеева, 2016: 50–51). Современные намбудири[97] предпочитают использовать глиняные головы. В 1990 году в кундурском жертвоприношении (сомаяджня и агничаяна) вместо реальных голов использовались глиняные изображения, а вместо козлов – пиштапашу (фигурка из теста, завернутая особым образом в банановый лист) (Маламуд, 1993: 81).

После того как в 1975 году Ф. Сталь организовал свой Agnicayana Project, предложив финансирование ведийского ритуала (Керала, Панджал), встал вопрос о том, как быть с жертвоприношением животных. Эта тема стала активно обсуждаться в прессе, среди представителей полиции и даже в правительстве. Мнения разделились: одни предлагали совершать ритуал традиционно, с настоящими животными, а другие выступали за запрещение приносить в жертву живых существ. Намбудири Кералы приняли решение использовать вместо реальных животных замену: рисовую пасту, завернутую в листьях банана[98]. О таком замещении тексты не говорят, но зато этот вариант позволял сохранить мантры, не повредив структуру ритуала. А вот отказ от рецитации мантр рассматривается как большее зло, потому что из-за этого структура ритуала полностью рушится (Корнеева, 2016: 46). В таком случае действительно лучше уж совсем не совершать ритуал.

Кроме того, существующее несоответствие логики ритуала и требований современной эпохи порождает непростую дилемму, ставя брахманов в непростую (и даже в каком-то смысле парадоксальную) ситуацию. С одной стороны, брахманы являются хранителями Вед и только они могут совершать предписанные ведийскими текстами жертвоприношения животных. С другой стороны, они уже две тысячи лет являются строгими вегетарианцами, благодаря чему им удается удерживать высокий социальный статус и поддерживать свой авторитет.

В Индии существует такое понятие, как брахманья (brahmaṇya) – религиозная чистота брахманов, благодаря которой высшая варна занимает привилегированное положение в обществе. Чтобы сохранять брахманью, брахманы обязаны соблюдать многочисленные запреты, что предполагает практически полный отказ от проявлений спонтанности в повседневном поведении[99]. Однако логика ритуала такова, что после принесения в жертву животного обязательно нужно съесть мясо. Невозможно приносить в жертву животных, не съев при этом хотя бы кусочка. Но это в ведизме. А в индуизме для брахмана употребление в пищу мяса запрещено. Запрет связан с идеей ахимсы[100] и распространением вегетарианства в постведийской Индии.

Сегодня ведийский ритуал – зрелище публичное, следовательно, жертвоприношение животных в принципе невозможно. И это несмотря на то, что в других культах ритуальные убийства все еще существуют. В современных индуистских храмах богам предлагают в основном растительную и молочную пищу, но в храмах Кали, как и в деревенских храмах, которых по всей Индии огромное количество, все еще практикуется жертвоприношение животных[101]. И это не ведийское жертвоприношение, которое практически совсем исчезло под влиянием идеи ахимсы (ahiṃsā). Еще Дж. Н. Фарквэр заметил, что если где-то и существует принесение в жертву животных, то это наследие некоторых аборигенных племен (Farquhar, 1913: 315).

Таким образом, ситуация, в которой оказались современные ритуалисты-хранители ведийских традиций, усугубляется невозможностью прилюдно совершать ритуал, поскольку существующие этические нормы не позволяют брахманам открыто умерщвлять животных и есть мясо. В 1975 году общественность запретила жертвоприношение животных во время Атиратра-агничаяны, когда нужно было приносить в жертву четырнадцать козлов. Поэтому не удивительно, что те немногие семьи, которые специализируются на ведийской ритуалистике, до недавнего времени предпочитали не привлекать к себе внимание и совершать ритуалы тайно. По сообщению Н. А. Корнеевой, в Тамилнаду в 2015 году ритуал жертвоприношения животных проводился закрыто. При этом было запрещено снимать видео и фотографировать. По словам очевидцев, в жертву было принесено двадцать четыре барана, но все время царил порядок, а хирургическая точность и чистота впечатляли (Корнеева, 2016: 52).

Когда ритуал проводится закрыто, конечно, никто не может уличить брахманов в убийстве живых существ или в употреблении мяса. В то время как публичные ритуалы ставят их в очень неудобное положение, особенно когда пресса начинает привлекать внимание к данной теме, поднимая и обсуждая не всегда удобные для участников ритуала вопросы. И самый часто задаваемый вопрос: для чего вообще нужно устраивать столь пышные ритуалы и тратить на них столько денег, если в индуизме им давно уже нет места? Обычно люди, выступающие против проведения ритуалов, приводят следующие аргументы. Во-первых, в современной Индии дорогостоящие ведийские ритуалы никому не нужны, они представляют какую-то ценность разве что для этнографов. Во-вторых, при проведении жертвоприношений искусственно акцентируется внимание на ведийских корнях современного индуизма, хотя в действительности основу индуизма составляют местные неведийские культы. И