Книга НИИ ядерной магии - Анна Гращенко

какой ерундой он занят. Однако, в кабинете мужчина был один, а потому со спокойной душой поднёс камеру телефона к окуляру и, поймав изображение, сделал снимок. Потом чуть передвинул кулон, чтобы увидеть вторую часть беспорядочных штрихов, и повторил фотосессию. Таких фотографий у него получилось пять.

«Всё верно делаешь», — хвалила его Чуйка, когда Роман накладывал друг на друга распечатанные фотографии.

Он совмещал чёрно-белые распечатки так, чтобы увидеть финальный рисунок целиком. Это заняло у учёного некоторое время, но в результате он внимательно уставился на непонятный ему, но определённо специально нарисованный узор. Зигзаги сменяли острые пики треугольников, а после все они закручивались в спирали. Под всем этим великолепием Роман с удивлением прочитал слово, собранное из маленьких чёрточек-шерстинок: «извет».

«Нашёл, нашёл!» — ликовала Чуйка.

«Нифига не понятно,» — расстраивался Роман.

Он в восьмой раз набрал поочерёдно Красибора с Фимой — и в восьмой же раз услышал лишь гудки да сообщение о том, что абонент и не абонент вовсе. Тогда он обратился к давнему другу, который крайне редко его подводил и всегда был в зоне действия сети: к онлайн-поисковику.

— Окей, Гульнар, «извет значение», — пробормотал Роман и нажал ввод.

ИЗВЕТ — ИЗВЕТ, извета, муж. (книжн. устар.). Донос, клевета. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940

Роман прочитал ещё пару результатов поиска, все словари давали примерно одно и то же толкование. Удивлённый находке, он ёрзал на стуле, не веря своему счастью. Что-то сдвинулось. Спустя столько лет, он узнал нечто новое, нашёл зацепку. И если это и не поможет найти её, то даёт шанс хотя бы узнать, что с ней случилось. Ради чего Алиса Бурнастова оставила любимых сына и мужа, куда ушла? По своей ли воле, или её заставили так поступить?

Сейчас, на неудобном вращающемся табурете, сидели двое: научный сотрудник Роман и семилетний пацан Ромка. Оба они скучали по маме и мечтали вновь её обнять, уткнуться лицом в шею и знать, что они в безопасности и любви. Но сейчас обоим им нужно набраться терпения, иначе общее их сердце будет разбито так сильно, что никакая магия на свете не сможет эту рану залечить.

— Кто же тебя оболгал, мама? — протянул Роман, подняв кулон перед собой.

И тут же вскочил, как ошпаренный: ведь кулон был совсем другим. Мужчина в очередной раз огляделся, но в кабинете по-прежнему был один. Значит, украшение то же, никто не смог бы подменить его и остаться незамеченным. Да Роман сидел лицом к двери, в конце-то концов! Нет, это был тот же самый кулон его матери. Роман погладил изделие, понюхал его и даже лизнул, но Чуйка ничего ему не подсказала. Загадок здесь больше нет.

Лиса бежала по серпу луны целых двадцать лет. Но наконец она прибежала к своей цели. И теперь её пушистым лапкам нужен отдых, вот и всё.

Глава 15

Когда привыкаешь к тому, что что-то несёт в себе опасность, уже не ищешь способа проверить это или испытать себя. Фима, как девушка разумная, не проверяла, точно ли нельзя совать шпильки в розетки, протыкать ладони разделочным ножом или использовать свой дар.

Насчёт последнего она, конечно, покривила бы душой, сказав, что никогда не использовала природный талант. Но каждый раз дотошно проверяла, точно ли она одна, точно ли никто не сможет подслушать или подсмотреть. И, конечно же, использовала дар только в самых крайних случаях. Например, когда нужно было срочно придумать способ устоять перед чарами наглого коллеги. Или произвести впечатление на мальчика, который понравился.

Фима поморщилась, чувствуя, будто её поймали на горяченьком. Тётя впервые просила её не скрывать дар, а использовать его. Да, безусловно, ситуация была страшная. Опасность пропитала воздух и дышать было сложно. Но девушка ничего не могла с собой поделать и ошарашено уставилась на тётю:

— Прости, что? Придумать заклинание?

— Конечно, деточка, — с готовностью кивнула тётушка Негомила. — Что тебя смущает?

— Ну, вроде как… — Фима растеряно всплеснула руками. — Всё!

— Милая, — вкрадчиво произнесла тётя, — я понимаю твоё смятение.

— И? — Фима таращилась на женщину, как баран на самые непонятные ворота в её жизни.

— Я настаивала, чтобы ты держала в тайне свой дар до ритуала совершеннолетия, но отчаянные времена требуют отчаянных решений, — Тётушка присела рядом и накрыла её ладонь своей. — Твои друзья сильно пострадали, и я боюсь за тебя, милая. Тебе стоит использовать все инструменты и возможности, чтобы разобраться в том, что происходит.

— И как мы это устроим? — девушка кивнула в сторону окон. — Тут толпа народа, они же услышат или почувствуют.

— Уже нет, — успокоила её тётя. — Прислушайся, зайка.

Фима нахмурилась, но послушно закрыла глаза и напрягла слух. Через несколько секунд её уши уловили тихий шёпот, который сливался с шелестом леса за окном: «Таи, таи, таи…».

— Я даже не заметила, как ты наложила заклинание тайны, — удивилась девушка.

Тётя гордо хмыкнула:

— Учись, зайка, пока я жива. На ближайшие пару часов ты в вакууме: никто тебя не только не услышит, но и не почувствует. Так что соберись, милая, тебе нужно постараться.

— У тебя уже есть какие-то идеи, тётя? — встрепенулась Фима. — Не зря же расспрашивала о том, что где лежало.

— Это, крошка, направление мысли, не более того. Если мы узнаем, что именно в ваших конспектах было ценно, это может дать много ответов.

— А если не хватит маны?

— Чего не хватит? — тётушка Негомила подняла бровь.

— Волшебства.

— Вся моя сила будет твоей в таком случае, детка. А пока я пойду помогу на развалинах, хорошо?

— Конечно, тётя, ты нужна там, — задумчиво пробормотала Фима, уже не глядя на опекуншу.

Она внимательно уставилась на стол перед собой. Провела руками по скатерти, которую когда-то вышивала сама, вкладывая в каждый стежок свои тепло и любовь.

— Как же мне поговорить с тобой? — протянула Арифметика, обращаясь то ли сама к себе, то ли к скатерти.

Она поднялась и погладила спинку стула:

— Трогал ли тебя кто-то ещё сегодня?

Обошла стол по кругу, нежно проводя кончиками пальцев по его поверхности. Осторожно коснулась уже остывающего самовара, прошлась пальчиком по ободку чашки, подошла к окну. Глядя на то, как тётушка разговаривает с сородичами, прочесавшими уничтоженные теплицы вдоль и поперёк, Фима прижалась к раме и обратилась к окну:

— Глядел ли кто-то в тебя, когда самое любимое место моего близкого человека превратилось в руины, а другой человек заглянул за черту жизни?

«Да», — раздалось у неё в голове почти неслышно. Ведьма Арифметика мягко повела плечами, благодарная тому, что дом по-прежнему любил её и принимал. Благодарно кивнув, девушка вернулась за стол и схватила один из чистых листов. Ручку пришлось поискать: одна пропала