Книга Маэстрине некогда скучать - Милена Валерьевна Завойчинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, — согласился глава Университета Специальных Чар. — Введем новую моду. После демонов никто уже и не удивится. Но прямо сейчас у меня нет кольца с бриллиантом, поэтому я надену тебе мой родовой перстень. Ты ведь его уже носила.
— Не надо, я подожду, — подняла я голову и взглянула в глаза жениху. Снова жениху.
— Нет уж… Ты такая быстрая и непредсказуемая, что я не успеваю за тобой. Я и с браслетом-то толком не успел. Мне было бы спокойнее, чтобы все видели, что ты моя невеста. А то тут… всякие… разные… активные… — скрипнул он зубами.
— Не поняла. Ты про фанатиков Ордена неприкасаемых? Так они меня только убить хотели. Ну а сначала что-то другое, так и неясно, что именно.
— Да нет, не про фанатиков. А про всяких хлыщей лощеных, которые в восторге от невероятной, отчаянной и красивой маэстрины. И, видите ли, жаждут познакомиться, как только она придет в себя, — хмуро признался Артур.
А до меня дошло:
— Ты ревнуешь, что ли?
— А не должен⁈ — вскинулся он. — Мои коллеги только о тебе и говорили. И бывшие, и нынешние, штурмовавшие территорию Усача…
Я хлопнула глазами, подумала мгновение и прыснула от смеха. Ну и ну… Мужчины остаются мужчинами даже на поле боя. Или сразу после боя. Только демонов я, слава богам, не интересовала с этой точки зрения. Даже не берусь предполагать почему. То ли я просто еще не была в кругу потенциальных кавалеров, а только среди студентов и преподавателей академии Изнанки. То ли статус матери невесты внука магистра Эррадо поднимает меня на определенную недосягаемую высоту.
— Так ты выйдешь за меня? — улыбнулся Артур с потеплевшим взглядом.
— Выйду, — фыркнула я, не удержавшись. Отцепила одну руку от его талии и, растопырив пальцы, подставила их для окольцовывания. И предупредила: — Но с помолвкой и свадьбой все же торопиться не будем. Не до них пока. К тому же один раз уже поспешили, только фигня какая-то вышла.
Артур быстро снял со своего пальца родовой перстень, нацепил его мне, пока я опять не передумала, наклонился и прижался губами к моим. Выпрямился и, сияя от довольства, ответил:
— Обсудим. И ты мне потом обстоятельно расскажешь, что такое фигня и почему ее склоняют во всех непонятных ситуациях и так, и эдак.
И в этот же миг рядом кто-то захлопал в ладоши и радостно загомонил поздравлениями. Я повернула голову и увидела студентов, которые так и ждали меня, но в стороне. И, конечно, они стали свидетелями и наших объятий, и моего согласия, и поцелуя. Не знаю, слышали ли разговор, все же Артур маг и мог накинуть односторонний купол тишины, хотя сейчас его нет. Но не догадаться о происходящем невольные свидетели не могли.
Я смущенно улыбнулась ребятам и показала растопыренную ладошку с кольцом рода Гресс. Артур просто кивнул и тоже улыбнулся.
Тут нашу романтическую идиллию нарушил бегущий по коридору мужчина в форме. Он со встревоженным лицом домчался до нас, топая сапогами и придерживая на боку клинок.
— Магистр Гресс, вы срочно нужны. Поисковая группа нашла… — Он сбился, замолчал, помялся, бросив на меня взгляд, и добавил: — Вновь необходимо ваше присутствие. И это снова надолго. Простите, маузель, — кивнул он мне. Потом что-то осознал, бросил взгляд на мою руку, оценил наше объятие, глянул куда-то поверх моей головы, потом поверх головы Артура и поклонился мне с долей теплоты в глазах и в голосе: — Мои поздравления, маузель, магистр.
Я кивнула. Артур коротко поблагодарил и жестом подозвал студентов:
— Отнесите маэстрину Мари к ее гронху. И побудьте рядом, она нескоро еще полностью оправится. Если удастся, сходите кто-нибудь на кухню и принесите ей и Гришке молока с сахаром или медом. И вообще что-то сладкое, чем больше, тем лучше. Скажите, что я распорядился. Это надо, чтобы они быстрее восстановили потоки. Пока только так. А уж потом приготовите все необходимые эликсиры.
Артур еще раз коротко меня поцеловал, не обращая внимания на окружающих, аккуратно подхватил на руки, бережно передал подошедшему пятикурснику.
— Благодарю вас, месье, маузель, — кивнул он студентам. — Позаботьтесь о ней.
— Конечно, месье ректор. Мы маэстрину не бросим, — за всех серьезно ответила Генриетта, а Анна и Эмма кивнули.
— Артур, а мне нельзя покинуть университет? У меня там дети ждут, проведать бы, я переживаю за Софи.
— Никому нельзя выходить за пределы Усача. Прости, Мари, — покачал головой ректор. — Приказ его величества. Пока мы не разберемся с произошедшим и не устраним последствия, выход за ограду запрещен абсолютно всем, кто сейчас здесь находится. Это касается и наших помощников с Изнанки.
— Расскажешь? — тихонько спросила я.
— Магистр, поспешите, — одновременно со мной произнес посланец.
— Мари, прости. Все потом. Дети в порядке, за это не переживай. — Он наклонился, быстро поцеловал меня в висок, кивнул студенту, державшему меня на руках, и ушел.
Ну и мы пошли назад.
Ничего не понятно, но очень серьезно.
В зале мы проторчали еще много часов. Я в основном лежала, используя Гришку как опору и подушку. Рыжий Барон все так же находился с нами. Приглядывал и мурлыкал, успокаивая. Зато понятно, отчего Артур так быстро пришел, стоило только мне подняться и отправиться умываться. Ему кот передал по их внутренней связи, что я в некотором роде восстала. Вот насколько быстро смог, так и пришел ко мне ректор.
Анфиса тоже оставалась с нами. Я так и не выяснила пока, чьим она была фамильяром. Но грызун явно решил вернуться в общество людей, устав обитать в одиночестве в подвалах замка.
Нам все же принесли что-то вроде сухого пайка из столовой. Воды в избытке хватало в водопроводе. Не слишком удобно, конечно, было на полу без матрасов или подушек. Но тут уж не до капризов. Сказано всем сидеть и никуда не уходить, вот все и сидели. Благо толстый паркет не пропускал стылый холод.
Я периодически проваливалась в сон. Организм изрядно физически пострадал, да еще, оказывается, энергия моя ушла к гронху. Ну откуда мне было все это знать?
В моменты бодрствования мы общались со студентами. Рядом со мной и животными постоянно находился кто-то из ребят с совершенно разных курсов и факультетов. Я-то была общим преподом и куратором внеурочной деятельности. Так что…
И да, все они слышали, что я не из этого мира.
А я пока не знала, как к этому относиться. То ли признаться, то ли отрицать все категорически. Мол, ничего не знаю, все это происки врагов, выдумка фанатиков. Пока я сухо улыбалась, отмалчивалась и не говорила ни да, ни нет. Вообще никак не реагировала на все эти вопросы и фразы, так или иначе затрагивающие мою иномирность.
И если я признаю сей факт, то под каким именем мне дальше жить?
Оставаться Мариэллой Монкар или просить короля о новых документах на свое родное имя? А статус? А гражданство? А Софи? А мой контракт с университетом? Магия и кровь принадлежат телу, но душа-то — землянке Марии.
В общем, надо думать. А замуж как⁈
Божечки, неужели я все же выйду замуж? Сама не верю, что опять согласилась. Дурья моя башка, которая сама не знает, чего хочет, чего боится, а чему сопротивляется лишь из глупого упрямства.
И как же я буду стоять у алтаря? Тут ведь вроде венчания перед ликами богов. А я как кто буду? Как Мариэлла или как Мария?
Размышляя обо всем этом, я неосознанно потирала запястье, на котором после визита в местный храм появились золотистые и серебристые полоски благословения. Пантеон меня принял, одобрил. Но как Машу? Или как Мари?
В общем, все запутанно, непонятно. И я чисто по девчачьей дурной привычке все это мусолила в голове и рефлексировала.
Распустили нас глубокой ночью, даже ближе к рассвету. А я совершенно потерялась во времени суток и в днях недели. Как-то моя рабочая суббота так бодро перетекла во внезапный плен, спасение, заседания на чердаке, блуждания по коридорам и общение с призраками, и снова чердак, потом безумная кровавая скачка на гронхе, ранение, долгое время без сознания и последующие часы тут… В общем, я не имела ни малейшего представления, уже понедельник, или воскресенье, или вообще среда. Ну, местные дни недели, конечно, назывались иначе, как и месяцы. Но мысленно я их обзывала по-земному.
Все, кто лежал, сидел и бродил по залу и первому этажу, зашевелились, поднялись и засобирались.
— Маэстрина, нас частично отпускают, — позвал меня подбежавший к нам Люсьен Вебер. —
