Книга В поисках потерянного рая - Ирина Константиновна Семина

наша последняя надежда. Дальше — только Господь Бог.

В груди что-то мелко-мелко, противно вибрировало. Не то надежда, не то страх. Да что же он медлит, в конце концов?

То, что сказал доктор, было приговором. Окончательным и обжалованию не подлежащим. Мой ребенок, мой мальчик, мой любимый малыш никогда не будет видеть. Никогда.

Вибрация нарастала, превращаясь в боль. Эх, доктор-доктор, какое же ты после этого светило?! Что же ты не оставило нам ни одного лучика надежды?

Наверное, я все-таки сильная. Как-то я добралась до дома. Аккуратно повесила пальто на плечики. Что-то там выложила из сумки. Вошла в комнату. И тут вибрация стала неуправляемой, маховик пошел вразнос. Меня стремительно стала заполнять темнота, и это было облегчение. По-моему, я даже засмеялась. И отдалась спасительной Темноте.

— Мама, мама! Да мама же! Ма-а-а-а-ам... — Кто-то настойчиво тряс меня за плечо, не давая окончательно забыться.

Пришлось открыть глаза. Наверное, я умерла. Вокруг не было привычного мира. Были какие-то цветные пятна, некоторые из них передвигались. Все было размытым, разноцветным, неопределенным. Впрочем, нет, я не умерла. Потому что чувствовала запахи и звуки — много, очень много, гораздо больше, чем я могла опознать и определить.

— Мам, да ничего ты не умерла! — с досадой сказал кто-то совсем рядом. — Ну посмотри же на меня!

Я поняла, что цветное пятно симпатичного василькового цвета с золотыми вкраплениями почему-то зовет меня мамой.

— Ты кто? Это что? Где я? — собрала я в кучу все глупые вопросы. Но они меня очень занимали сейчас.

— Мам, это я, твой сын. Если ты перестанешь бояться, ты почувствуешь.

От пятна веяло какой-то надежностью, нежностью и озорством. Как от сына. Я вдруг совершенно перестала паниковать.

— Мама, ты просто попала в мой мир. Я его вот так вижу. А ты?

— Ты — мой сын? — все-таки спросила я, хотя уже знала ответ. Так, по инерции спросила.

— Ну ты же чувствуешь. Глаза можно обмануть, а чувства не ошибаются. Я — твой сын, ты — моя мама, и я тебя люблю.

Пятно потянулось ко мне, и меня захлестнула волна нежности — как бывало всегда, когда мой детеныш обнимал меня и говорил: «Знаешь, как я тебя люблю? До неба!» И хотя он сейчас говорил совсем не так, как обычно говорят шестилетние малыши, я твердо уверовала: да, это мой ребенок.

— Вот смотри! Это — наша драцена, — показал мне сынуля.

Драцена излучала важность и спокойствие и была похожа на зелено-оранжевую медузу.

— Вот телевизор! — продолжал он.

Телевизор выглядел угловатым пятном — грязно-коричневым, с красными, фиолетовыми и болотными мазками, и от него веяло неприязнью, спесью и агрессией. «Господи, что за монстра мы держим в комнате!» — мимолетно подумала я.

— Я вижу мир совсем по-другому, — медленно сказала я. — Там все такое четкое, резкое, и все сразу понятно — что есть что.

— Это — твой способ, — мягко сказал сын. — Потому что ты смотришь наружу. А я — внутрь.

— Зачем? — тупо спросила я.

— Ну кто-то же должен смотреть внутрь, — объяснил сын. — Когда тебя ничто не отвлекает, проще разговаривать со Вселенной. Когда тебя не обманывают глаза, можно черпать информацию напрямую, из первоисточника. И еще очень хорошо думается.

— Когда мне этого хочется, я медитирую, — зачем-то сообщила я.

— А я медитирую всегда, раз уж есть такая возможность, — улыбнулся сын. Ей-богу, я не видела, но почувствовала, как он улыбнулся!

— Мама, почему ты плачешь? — спросил он.

— Мне грустно. Я так мечтала, что ты будешь расти, бегать, шалить. Я научила бы тебя читать, и ты прочел бы много интересных книжек с яркими картинками. А потом мы с тобой поехали бы путешествовать, И ты увидел бы дивные места — реки, горы, цветы на лугу. А потом ты поступил бы в институт. И научился бы кататься на горных лыжах. Мне так жаль, что всего этого не случится. Поэтому я плачу.

— Ты очень интересно все рассказываешь, — тихо сказал он. — Спасибо тебе. Но мы совсем не так договаривались. Ты просто не помнишь.

— Договаривались? — не поняла я.

— Да, мамочка. Все будет по-другому, еще интереснее. Я специально родился таким, для тебя. Мы так договорились. Ты захочешь помочь мне. Будешь искать новые пути, пробовать разные способы. В какой-то миг ты примешь решение — найти других людей, которые могут помочь. И которым нужна помощь. И ты сделаешь это! Вас будет все больше и больше, и вы сможете очень многое сделать друг для друга. И для всего мира. Вы научитесь творить Волшебство. И это будет счастье, потому что мы все будем — Семья. Такая большая Семья добрых волшебников.

— Но я хочу помочь тебе, моему сыну! — отчаянно вскричала я.

— И я хочу помочь тебе, — нежно ответил он. — Ты мне очень нужна. Ты будешь моими глазами, моим Ангелом. А я буду твоим Связником.

— Связником? — переспросила я.

—Да. Нужна же тебе постоянная связь со Вселенной! — весело сказал сын. — Это то, что я реально могу для тебя сделать.

— Но как... — начала я.

— Просто делай, — прервал меня сын. — Просто начни с чего-нибудь. Мы будем вместе расти. И я, и ты. Ты — даже больше, чем я. И у нас появится куча друзей. И море возможностей, которые тебе и не снились. Ты узнаешь, что такое настоящие Чудеса. Что там горные лыжи! — завеселился он.

— Ты говоришь... как взрослый, — сказала я.

— Я и есть взрослый. Здесь, внутри, — очень серьезно ответил мне сын.

— Я так люблю тебя, — сказала ему я.

— Да, мам, я это знаю.

Я чувствовала, как он прижимается ко мне, и мне было светло и хорошо.

— Мам, счастье — это не глаза. И не ноги. И даже не любимые люди. Оно просто существует. Независимо ни от чего. Оно не снаружи. Оно внутри!

И я поняла, что мой малыш, который смотрит внутрь, правда видит там Счастье. А я, снаружи — не всегда. Он был умнее, правда. Но сейчас и я ощущала присутствие Счастья.

— Мама! Ма-а-а-а-ам! — Кто-то тряс меня за плечо.

Я выплыла из темноты. В глаза ударил резкий свет, и предметы