Книга Дом Ночи - Дмитрий Геннадьевич Колодан

приседали при виде Матушки. Ива же запуталась — должна ли она теперь сделать ответный реверанс? А если она никогда прежде не делала реверансов?

— Вы приехали на Праздник? — спросила она.

Вопрос огорошил Кати, и она захлопала ресницами.

— На Праздник? Нет… Мы едем на юг, к морю. То есть мы ехали к морю, но папа сказал, что знает короткий путь. И теперь мы, похоже, заблудились. Что еще за Праздник?

— Ну, Праздник, — сказала Ива. — С сидром и танцами.

Она видела, что девочка ее не понимает, но не знала, как лучше объяснить. Неужели она ошиблась? Что, если эти люди приехали вовсе не из-за Праздника, а оказались здесь случайно?

— Кати! Кати! — послышался крик. — Ты где?! Куда ты запропастилась?

— Ой! — встрепенулась девочка. — Меня папа зовет. Вообще-то, он меня за водой послал…

Она взмахнула ведром. Если бы Доброзлая Повариха увидела такую грязную и закопченную посуду, она бы точно переменилась.

— Сейчас! — крикнула Кати и повернулась к Иве: — Пойдем, я познакомлю тебя с родителями. Мама обрадуется, когда узнает, что мы вовсе не заблудились. Твой дом далеко отсюда? Ты знаешь, как выехать из леса?

Ива замотала головой и попятилась. Следом пришла мысль, что выходить из леса — плохая идея. Как, впрочем, и знакомиться с родителями Кати.

— Нет. Не надо… Не говори им про меня!

Судя по выражению лица, Кати ждала такого ответа.

— Ага… — протянула девочка и хитро прищурилась. — Значит, все-таки навка? Я попала в сказку? Я знала! Знала, что когда-нибудь это случится!

Пять Жен

Кати ушла, но взяла с Ивы обещание, что та дождется ее возвращения. Она отнесет воды и тут же назад — одна нога здесь, другая там. Взамен девочка пообещала ничего не говорить родителям. Это была честная сделка, и Ива надеялась, что Кати выполнит ее условия.

Ива осталась ждать на берегу лесного ручья. Болтая ногами, она сидела на бугристом корне, корявой аркой вздымавшимся над темной водой. Мимо проплывали разноцветные листья, кружась в невидимых водоворотах: настоящая флотилия, направляющаяся в неведомые земли. А если смотреть особым образом — полуприкрыв веки, пока глаза не начнут слезиться, то можно было разглядеть крошечных существ, полупрозрачных водяных человечков, по двое или по трое устроившихся на этих корабликах. Солнце клонилось к закату, рассыпав по воде золотые и алые блики; пестрый пескарь, не длиннее мизинца, устроился в тени под ногой у Ивы, сердито вращая глазами. Выше по течению громко плеснула лягушка.

— Фи-ить! — послышался свист за спиной.

Девочка тут же спрыгнула с корня. Ледяная вода обожгла ступни; стрела задрожала на натянутой тетиве.

В десяти шагах вверх по течению на мшистом камне сидел краснокожий мужчина и с осторожной улыбкой смотрел на девочку. Ива не слышала, как он вышел из леса, и оттого сильно разозлилась. Говорил же крестный: будь начеку! А она размечталась… Мужчина поднял открытую ладонь, показывая, что он без оружия. Но Ива все равно не опустила лук, лишь малость ослабила тетиву.

Незнакомец сидел на корточках, опираясь о камень левой рукой. Ива сразу опознала в нем одного из детей Большого Леса, пусть никогда и не встречала его раньше. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка из волчьей шкуры да ожерелье из желтых клыков. Сам же он оказался жилистым и мускулистым, с резкими чертами лица и темными раскосыми глазами. Его кожа блестела, как смазанная маслом, такая красная, будто он сильно обгорел на солнце. Длинные волосы собраны в хвост. Но главное: на его голове ветвились короткие оленьи рога. Не очень большие, если сравнивать с рогами настоящего оленя, размером с ладонь взрослого мужчины. Они росли чуть выше ушей и ближе к затылку, цветом подобные скорлупе каштана и со светлыми кончиками.

Рога на голове незнакомца Иву ничуть не напугали и почти не удивили. В доме Матушки она видала и не такое. У Уффа тоже имелись рога, правда не такие ветвистые. Пока она смотрела на мужчину, тот разглядывал ее с не меньшим любопытством. Было в его взгляде что-то лукавое и что-то злое, но было и что-то такое, из-за чего Ива опустила оружие. Каким-то чутьем она поняла, что он не собирается на нее нападать. Не здесь и не сейчас.

Мужчина почесал под мышкой и громко выдохнул носом. Широкие ноздри затрепетали.

— Глупо гулять одной по лесу, когда рядом рыщут терновые псы, — сказал он.

— Ты кто такой?

— Не бойся, дитя воронов, — сказал мужчина. — Я лишь тебя предупредил. Я не желаю тебе зла. Видишь…

Он снова протянул руки, показывая открытые ладони. Под ногти забилась грязь, а кожа оказалась исполосована многочисленными шрамами и царапинами. На среднем пальце отсутствовала фаланга. Если верить этим грубым ладоням, мужчина был сильно старше, чем выглядел.

— Ты меня знаешь? — спросила Ива.

Мужчина осклабился, продемонстрировав крупные, торчащие вперед зубы — так, словно хвастался ими.

— Я слышал про тебя, — сказал он. — Дитя воронов, дочь Матушки Ночи.

— Откуда?

— Лес полон слухов и сказок, — прищурился незнакомец. — Что-то напели птицы, что-то нашептал ветер.

Ива медленно кивнула.

— Я тоже слышала про тебя, — сказала она. — Ты сын Красного Оленя, так?

Мужчина соскочил с камня, но приближаться не стал. Так они и стояли: Ива по щиколотку в воде, ближе к одному берегу ручья, мужчина — на другом. Ива скорее чувствовала, чем понимала, насколько важна эта граница. Они принадлежали разным мирам, лишь ненадолго столкнувшимся в этом лесу.

— Мое имя — Тцибул. — Мужчина тряхнул головой. — Это значит Пять Жен. Я знаю многих оленей в лесу, и быков, и телят. Но я не знаю, кого ты зовешь Красным Оленем, дочь воронов.

— Но как же! — Ива растерялась. — Матушка мне рассказала: и про дочь охотника, про юношу, с которым она танцевала во сне, и про терновник. Ты пришел на Праздник, так?

— Твоя правда, дочь воронов. Я пришел танцевать Танец Осени. Таков обычай моего народа… Разве Матушка не говорила тебе?

— Матушка рассказала мне сказку о проклятье. И о детях Красного Оленя, которые везде гонимы и нигде не могут найти покоя.

Тцибул фыркнул, словно учуял неприятный запах. Повел рогатой головой, оглядываясь по сторонам.

— В моем племени не принято рассказывать сказки, — сказал он, не скрывая раздражения в голосе. Похоже, ему не хотелось говорить на эту тему. — Сказки — день вчерашний, мы живем днем настоящим. А настоящий день — это Праздник.

Ива вдруг поняла, что на берегу ручья они не одни. Слишком подозрительно покачивались ветви орешника за спиной у мужчины-оленя. Кто-то прятался в зарослях. Кто бы