Книга Шампанское было лишним - Наталья Вячеславовна Андреева

Володя Воробышек.

– Да, забавно, – согласился Снегин. – А сейчас он где, этот Воробышек? Куда улетел? Не в курсе?

– По слухам, за границу.

– Иди ты?

– Так куда сейчас все мужики летят, кто повестку получить боится? – отвел глаза Макс.

– А конкретнее не знаешь? В какие теплые края птичка подалась?

– Да вы у Катьки спросите. Я с водителями мало контактирую. И уж точно они мне здесь не рассказывают о своих планах.

– Спрошу, – пообещал Снегин.

Ситуация не прояснилась. Единственное, к трем девушкам, которых Снегин подозревал в причастности к ограблению, добавился бармен. Он явно что-то знает. И… врет.

Потому что Снегин тоже был частично эмпатом. И момент, когда Макс сделал крохотную паузу перед тем, как соврать, уловил. И пауза эта Снегину ох как не понравилась. Нехорошая была пауза.

«Он здесь, – понял Снегин. – Второй грабитель. Возможно, что и деньги здесь. И Макс либо знает о них, либо в доле. Его купили. Но доказательств по-прежнему нет. Разве что экспертиза поможет».

Но экспертиза не помогла, а скорее еще больше все усложнила. Результаты ее оказались неожиданными.

– Задачка тебе на выходные, – сказало начальство Снегину. – Подумай: что сие означает?

– Я в выходные на день рождения еду, за город, – пробубнил он.

– Пьянка намечается? – подмигнул подполковник.

– Ну почему сразу пьянка?! Я к бабушке еду. К бабушке моей любимой девушки, – тут же поправился Снегин. «Видели бы вы эту бабушку!»

– Одно другому не мешает. В понедельник доложить свои соображения, капитан Снегин.

– Есть.

– Не слышу энтузиазма в голосе.

– Есть, товарищ подполковник! – гаркнул он.

И подумал: «Ну, все, приплыли. Теперь кроме Лео мне никто не поможет».

Снегин вздохнул и принялся изучать заключение экспертизы.

Чайка

– Через полчаса встречаемся в кафе у твоего дома, – жестко сказал Копылов. – Все поняла, сучка? Хватит уже меня за нос водить.

– Я не хочу в кафе, – мой голос предательски хрипел. Голосовые связки от страха не слушались. Я прекрасно понимала, чем мне грозит эта встреча. Живой не уйду. – Давай лучше в парке. Здесь недалеко.

– В парке так в парке, – выразительно хмыкнул мой собеседник. – Мне проще… А не боишься, девочка? – он явно веселился. – Людей там мало, дело к вечеру.

Я чувствовала себя мышью, которую огромный кот загнал в нору. И тянет лапу, зная, что нора неглубокая, а другого выхода из нее нет. Он и играл со мной, как кот с мышью.

А я стонала от бессилия. Кто он и кто я? Великан и пигалица. И защиты мне искать больше не у кого. Володя теперь далеко…

…После того, как мы с Володей сошлись, он часто оставался у меня ночевать. Домой ему по понятным причинам ехать под утро не хотелось. Мы всегда работали в ночную. Родители недовольно ворчали, что на старости лет нет им покоя, сестра собиралась на работу, ей было к восьми. И каждое такое утро превращалось в пытку – Володя возвращался после смены издерганный и усталый, ведь пьяные мужики, которые валились к нему в «такси», понятное дело, не сахар.

Но и у меня ему было некомфортно. Воробышек мой оказался стеснительным. Я же снимала квартиру вместе с девчонками, и к ним тоже приходили мужики. В ванную комнату случалась очередь, на кухне гора грязной посуды, какие-то мутные личности бродят по дому, постоянные застолья. Дым коромыслом, короче. Ну а что? Это мне за тридцать перевалило, а Аньке, к примеру, только двадцать с хвостиком. Где молодость, там и любовь. Моральный облик нас с девчонками не очень-то заботил. Мы торопились урвать свое, пока живем в Москве.

Время от времени мои соседки меняли работу, я же надолго застряла в баре. Привыкла. Научилась терпеть, появились деньги. Даже с домогательствами Танжерова смирилась. Хотя Володя не раз предлагал набить ему морду.

– Погоди, – останавливала его я. – Он бывший боксер, тяжеловес, так что неизвестно, кто кого покалечит, ты его или он тебя. Для Паши это дело привычное, носы ломать и в печень бить, а вот у тебя рука дрогнет. Не сопи обиженно, Воробышек. А если дрогнет? Останешься калекой. Это ведь Танжеров! Бывший зэк по кличке Паша-Тяж. Даже если ты ему наваляешь. Что сомнительно. Но предположим и такой расклад. И что дальше? Мы оба теряем работу. И остаемся с чувством глубокого морального удовлетворения, но без денег. Ты возвращаешься в свой автосервис и таксуешь в свободное время, я иду прямиком на панель. Молчи, не перебивай. Надо терпеть, Воробышек. Когда-нибудь ты станешь орлом. И сменишь свою смешную фамилию. Владимир Орлов, звучит? Дай мне слово, что ты это сделаешь.

– Да зачем?

– Хочу быть Орловой, не Воробышек. Или ты меня замуж не возьмешь? Я, считай, вдова, да еще с прицепом. Дочка у меня.

– А у меня сын. Возьму. Нравишься ты мне. Душевная. – Его рука потянулась к моим волосам, и я невольно приласкалась. Приятно же. – Какая ты сладкая. Карамельками пахнешь. От бывшей вечно дрянью какой-то воняло. Говорила: что ты понимаешь, самые модные духи в этом сезоне, больших денег стоят. А я не люблю, чтобы модные. Люблю, как в детстве. Когда забот никаких и все мечты – леденец на палочке.

– Ах ты, воробышек! – умилилась я. Хороший ведь мужик, просто слабый. По характеру слабый, не физически. Так и будет тянуть свою лямку.

Оказалось, что насчет Володи Воробышка я сильно ошибалась. Насчет его серьезных намерений. Все изменилось после двух месяцев наших мытарств, когда то Володя натыкался на мою подружку в нижнем белье, то его заставали в семейных трусах, потому что стучаться у нас было не принято: мы жили одной большой и дружной семьей.

Нет, если дверь запрешь, то ломиться никто не станет. Но если забудешь, то обязательно толкнутся:

– Не спишь? Мне с тобой посекретничать надо. Ой!

И мы решили снять отдельную квартиру, пусть не в самой Москве, а в пригороде или на дальней окраине, скромную однушку, но зато свою. Без соседей. Пришлось напрячься.

Ведь у меня маленькая дочка и мама-пенсионерка. А у Володи ипотека и алименты. Но мы соединили два бюджета, и все получилось.

Вот в этой квартире у парка, несказанно похорошевшего на пороге бабьего лета, и застал меня громила-охранник, когда предложил снова встретиться. Но теперь я в этой квартире жила одна.

В моей жизни скоро ожидались большие перемены, поэтому я не торопилась съезжать. Осталось потерпеть еще немного. Знала бы заранее, где упасть, подстелила бы соломки. Но не подстелила. Потому и нарвалась.

В полицию пойти? Смешно. Они меня сами ищут, а когда найдут, то мне не поздоровится. К Танжерову, защиты просить? Еще веселее. Тогда уже он меня убьет. Володя теперь далеко.

Короче, одна я. Не пойду в парк – Копылов меня на лестничной клетке подкараулит. У подъезда. У магазина. Когда дверь курьеру из доставки буду открывать. Надо же мне что-то есть. Копылов снесет и дверь, и курьера, но все равно до меня доберется.

Надо идти.

…Я увидела его издалека, благо на зрение никогда не жаловалась. Мы договорились встретиться у ворот, но я машинально сделала несколько шагов назад, в густую тень деревьев. Копылов меня тоже заметил. Ухмыльнулся и шагнул следом.

Никогда не забуду выражение его лица в тот момент. Мышка высунула нос из своей норки. И сама пришла к коту. Мы замерли друг напротив друга. А потом он двинулся ко мне. И я не выдержала…

День рождения обожаемой бабушки

– Как я выгляжу? – Снегин заметно нервничал.

Ну не любил он богатую родню своей девушки, хоть убей. Все время боялся сморозить глупость, взять не тот столовый прибор, который положен по этикету, или толкнуться не в ту дверь. Дом был огромный, и Снегин чувствовал себя в нем как в каком-нибудь музее, только под экспонатами отсутствовали таблички с пояснениями. А хотелось бы.

Сегодня он был в костюме, и надо признать, что сидел этот костюм на Снегине идеально. Алла не поленилась проехаться по магазинам и добилась нужного эффекта, уже когда Снегин окончательно выдохся и смотрел на очередную примерочную как на камеру пыток. Интересно, зачем Алле это надо? Сама-то она, как обычно, в брюках. Хорошо хоть не в джинсах.

– А что ты так напрягся? – покосилась на него Алла. – Выглядишь шикарно, костюм тебе идет.

– Да, но синяк не идет. Тебе не кажется, что дорогой костюм и синяк под глазом не сочетаются?

– Синяк из дорогого бара, так что все в порядке.

– Издеваешься, да?

– А было бы лучше, если бы ты пришел с синяком и в потертых джинсах?

– Тогда мой внешний вид оскорбил бы фамильную гордость семьи Петровских? Небось, все вырядятся, как на парад.

– Небось, – кивнула Алла. – Женя, моя бабушка тебя очень любит и не считает, что я сделала неудачный выбор.

– Хоть на этом спасибо, – пробурчал он. – Потому что твоя мама так не считает. И старшая сестра.

– На Полину вообще можешь внимания не обращать. Она убийственная дура. И навсегда остается ребенком.