Книга За звездным горизонтом - Сергей Котов

сказал Гордей.

— Ребят, если есть такие соображения — надо делиться с остальными как можно раньше, — в разговор вмешалась Берта.

— Я только что подумал, — ответил Захар, — сразу поделился. Канал открытый ведь?

— Открытый, — подтвердила Берта, — Лиля? Саша? Приняли?

— Да, — тут же ответил Александр.

Гордей про себя отметил это «Саша». Интересно, они раньше общались близко, или это Берта налаживает контакт?..

Они двигались довольно быстро. Гордей приноровился делать длинные прыжки, едва отталкиваясь от поверхности и затем снова цепляясь за неё, активируя магниты на подошвах, чтобы скорректировать курс. Корпус корабля постепенно закрывал звёзды, надвигаясь как чёрная пелена.

— Проверка связи, — произнёс Захар через пятнадцать минут, когда открытый космос был виден только через хитросплетение «стержней».

— Принимаю, — тут же ответила Берта, и добавила: — вторая группа? Приём первой есть?

Последовала пауза.

— Ясно. Включаю режим ретрансляции, — продолжала Берта, — корпус не радиопрозрачен, как и следовало ожидать. Прямой связи между группами нет.

— Принято, — ответил Александр.

— Принято, — повторил Гордей.

— Ребят, вторые, что у вас?

— Странная штуковина. Похоже на оптический сенсор, очень сложный. Я пытаюсь лазерным сканером считать параметры оптики, — ответил Александр.

— И ещё что-то вроде панели разъёмов, — добавила Лиля, — только очень сложная. Тут множество контактов. Вроде проводники, но есть и что-то похожее на оптоволокно. Я сделал снимки, Гордей, глянешь потом.

— Принято, — ответил Гордей.

Какое-то время они продолжали двигаться молча. Лучи фонарей вырывали из темноты переплетения «стержней», кое-где скреплённые относительно тонкими металлическими полосками. Впереди была такая же картина: никаких признаков того, что этот трубчатый лабиринт где-то должен закончится.

— Что думаешь? — спросил Захар, оглядываясь, — как инженер, в смысле? Где тут может быть обитаемый отсек?

— Возможно, мы не найдём вход с этой стороны, — ответил Гордей.

— Почему?

— Логично предположить, что эти штуковины — что-то вроде двигателя. Тогда мы находимся в двигательном отсеке. А жилые помещения должны быть от него защищены.

— Какого типа может быть этот двигатель?

Некоторое время Гордей молчал, сопоставляя увиденное с теоретическими знаниями.

— Точно не могу сказать. Возможно, что-то связанное с гравитационными волнами, — предположил он, — тут явно нет никаких признаков чего-то реактивного. Значит, остаются волновые технологии.

— Логично, — ответил Захар.

Они продолжали движение. Через пару километров «стержни» начали истончаться, пока не превратились в тонкие прутья толщиной с человеческую стопу. Двигаться стало не так удобно — но опасения Гордея относительно того, что «двигательный» отсек мог быть изолирован от остальных помещений объекта не подтвердилось

«Стержни» упирались в конструкцию, напоминающую ячейки сот. Сами ячейки представляли собой неправильные многоугольники с разным количеством углов. Их размер варьировался от пары десятков сантиметров до десяти метров, по прикидкам Гордея. Человек в такие ячейки мог легко пройти, даже в скафандре.

— Постой, — сказал Захар, когда они вплотную приблизились к ячейкам, — тут может что-то быть. Надо замеры провести.

Он достал из набедренного контейнера магнитный датчик и счётчик Гейгера, поместил приборы на телескопический щуп и медленно двинул его в сторону ближайшей ячейки.

— Фон немного повышен, — прокомментировал он показания, — но не критически. Магнитное поле тут есть, но тоже слабенькое.

— Интересно, откуда… — подумал вслух Гордей.

— Я двигаю дальше, — сказал Захар, — ты контролируй обстановку. Если всё нормально — продвигаемся.

— Добро, — кивнул Гордей.

Захар нырнул в ближайшую крупную ячейку. Посветил нашлемным фонарём вглубь помещения. Там, на расстоянии около пятидесяти метров, виднелось что-то вроде огромного чёрного кристалла с острыми гранями, которые отливали радужным блеском, который наводил Гордея на мысли о рефракции. «Кристалл» был метров тридцать в диаметре, и оказался не единственным — похожие образования виднелись со всех сторон.

— Всё в норме? — спросил он.

— Да. Двигаемся дальше, — ответил Захар.

Гордей собирался уже вслед за напарником нырнуть в ячейку, как в шлемофоне, сквозь шипение помех, послышалось:

— Дв… огр… на… уле…

— Стоп, — сказал Гордей, — ты слышал?

— Что? — переспросил Захар.

— Похоже, Берта вызывает. А мы вышли из зоны приёма. Тут сильные помехи.

— Ясно. Возвращаемся, — сказал Захар, включая реактивный двигатель на ранце.

— Берта, приём, — вызывал Гордей, — нас слышно?

— Гр… дв…

Он тоже активировал свой ранец, чтобы двигаться быстрее.

— Группа один, на связь, — наконец, пробилось сквозь помехи отчётливо. Голос Берты был необычно взволнованным.

— На связи, — ответил Гордей.

— Немедленный возврат, — с облегчением сказала Берта, — к объекту по возможности не прикасаться, образцы не брать.

— Что случилось? — вмешался Захар.

— Нашу систему пытались атаковать, — ответила Берта, — внешний контур навигационного компьютера вырубился по протоколу. Кажется, успели, тройное резервирование сработало. Сейчас система изолирована и дезактивирована.

До Гордея не сразу дошёл смысл сказанного. Все земные компьютеры, созданные после Революции, имели специальный защитный контур, физически отсекающий основное вычислительное ядро от периферии при попытке несанкционированного проникновения.

— Попытка взлома?.. — спросил он, переваривая информацию, — но… откуда?

— Вторые исследовали зондом образования, которые они обнаружили на поверхности. Атака произошла через связку зонд-скафандр-бортовой коммутатор.

Захар присвистнул.

— У них всё в порядке? — спросил Гордей.

— Да, мы в норме, уже на борту, — вмешался Александр, — приборы пришлось оставить.

— Что с курсом обратно?

— Я успела посчитать несколько вариантов под разные окна. Параметры траектории и импульсов остались на носителях. Можно обойтись аналоговыми системами, по крайней мере, до окончания карантинной проверки, — ответила Берта, — но стартовать надо немедленно.

— Ясно, — ответил Гордей, — мы спешим.

Записи экипажа, файл 7490024

Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»

После улаживания всех формальностей, Хромов удостоил нас личной аудиенции. Без посторонних. Мы встретились в его личных покоях, там же, где пару дней назад мы с Колей вырубили андроидов с нейросетевыми мозгами, которые пытались подменить собой ключевых людей Республики.

— После всего того, что вы видели, слышали и, главное, сделали — я не вижу никакого смысла в том, чтобы ограждать вас от полной информации, — говорил Хромов, — больше того, я убеждён, что она поможет вам хранить произошедшее в тайне. Как вы понимаете, того, что случилось — никогда не было. Никаких свидетельств этому не останется.

— Мы понимаем, — ответил я, мельком взглянув на Колю.

— Честно говоря, я думала, что нам теперь придётся остаток жизни провести в каком-нибудь тайном бункере, — сказала Лиля, улыбаясь, и добавила: — ну, или что нас ликвидируют.

Коля испуганно посмотрел на неё.

— Все варианты были рассмотрены, — вздохнул Хромов, — в том числе и этот. Но он не показался мне оптимальным.

Лиля побледнела.

— Мне принесли аналитику, — улыбнулся лидер, — по статистике психических расстройств. Когда я ознакомился с ней, стало очевидно, что чрезвычайные меры были бы совершенно излишними.

— Расстройствам? — переспросила Лиля.

— Психи говорят, что Революционное правительство подменили, и нами на самом деле управляют роботы, — вмешался Коля, — слышал, такое часто встречается…

— Верно, — кивнул Хромов, — так и есть.

— Ох… — выдохнула Лиля, — кто бы мог подумать, что они почти оказались правы…

— И да и нет, — Хромов пожал плечами, — операцию пытался провернуть вовсе не искусственный интеллект.

— Но ведь это же были роботы… — сказал Коля.

— Верно, — кивнул Хромов, — но в их чипы были записаны обычные человеческие личности. Этим и объясняется количество ошибок и несуразностей, которые они совершили.

— Вечные… — догадался я.

— Верно, — кивнул Хромов, — вечные. Мы подозревали, что по крайней мере часть из них сбежала в виртуал, сделав свои цифровые слепки. Если вы не в курсе — многих из них находили в обескровленном состоянии, под наркотиками. Сначала мы решили, что это было какое-то ритуальное самоубийство, а потом при исследовании тел обнаружили, что их нейроны были выжжены на молекулярном уровне. Такое бывает при полном копировании информации о потенциалах.

— Я не знала, что существует такая технология… — сказала Лиля.

— Да, её разработало не человечество, — ответил Хромов, — это сделал ИИ. Сложная технология на основе углеродных нановолокон, которые вводятся в организм через крупные сосуды после удаления крови, и затем разлагаются на органические составляющие. Для успешного копирования нужна чудовищная вычислительная мощность, и мы смогли догадаться