Книга Ведьмина ночь - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Из человечьего жира.
И крови.
Их одно время пытались производить, из того жира, который на липосакции отбирают. Но после то ли скандал случился, то ли умер кто после обряда, в общем, сочли это небезопасным. Поговаривают, что в особой канцелярии Его императорского Величества такие свечи еще делают, из мертвяков, для очень тайных обрядов, но вот честно, сомневаюсь.
— Жуть какая, — Марику передернуло. — И кровь моя… я читала кое-что. Из того, что обычным людям дается. Немного, но поняла, что избавиться от этого суженого не выйдет. Значит, искать его надо. А там уж смотреть, что и как… в общем, тут еще кое-что.
— Что?
Я уже даже представить боюсь, что именно.
— Я ж начала рассказывать. Сбилась. Так вот. Сажусь и снова его зову, читаю заклятье. И над зеркалом наклоняюсь. И в этом зеркале он появляется. Как из воды. Честно — жуть жутчайшая. Сам бледный-бледный. Исхудавший… и главное, такой вот… такой… — она руку к груди приложила. — Страх просто. Глаза открывает. А глаза у него золотые!
И сказала она это громким шепотом, ко мне наклонившись для убедительности.
— И что дальше-то?
— А что дальше? Дальше он вроде как ко мне тянется, чтобы поцеловать… я, правда, не особо, но тоже тянусь. Пошевелиться не могу. И губы эти… они леденющие! В общем, и просыпаюсь. А на днях вообще услышала шепот. Зовет он меня.
Марика обняла себя и сгорбилась.
— Я… я боюсь, что мертвый он. И зовет в могилу. И тогда мне, получается, недолго осталось…
— Ты…
— Нет, я никому не говорила. Да и кому скажешь? Московским? Можно поехать, но они там тоже не особо сведущие. Это я поняла… Наина умерла. Князь? Будет он в эти дела лезть… а тебя увидела и будто внутри все… понимаешь, как в спину кто-то подтолкнул!
Не хватало.
— Помоги, — взмолилась Марика, в глаза глядя. — Помоги его найти… живого там, мертвого. Хоть какого-нибудь! Пока я совсем не свихнулась.
И вот как ей откажешь?
Глава 21
В лаборатории и я сама чувствовала себя неуютно. Забралась в чужой дом, обживаюсь… хозяйствую понемногу.
Привыкаю.
И скоро того и гляди вовсе привыкну. А не стоит. Это все не мое и моим не станет, и…
— Садись куда-нибудь, — сказала я.
И Марика, крутившая головой по сторонам, осторожно опустилась на табуретку, что стояла у стены, у самых дверей. Хорошо. А дальше-то что?
Что мы имеем?
Имеем мы старый заговор, скрепленный кровью и силой. Обряд, пованивающий темной магией, о которой я знаю только то, что связываться с ней не стоит.
— Зеркало? — без особой надежды поинтересовалась я.
— Его Наина забрала. И все-то бабушкины вещи, которые были, — Марика обняла себя. — Я об этом потом узнала, ну… когда стала разбираться. Сперва-то вообще… не то, чтобы забыла, оно как-то получилось.
И это логично.
Разум человеческий — штука хитрая, и защищает нас, в том числе от ненужных воспоминаний.
— Потом… ну, как с Лешкой не сладилось, я подумала, что можно обратный обряд провести. Полезла искать, а мама и сказала… еще и ругалась.
За дело.
И хорошо, что Наина зеркало забрала.
И надо бы и вправду рейд устроить, по чердакам старым да подвалам на предмет реквизиции славного и небезопасного наследия предков.
Но это потом. А тут с чего начать-то?
Кровь… кровь будет нужна. Она ключ, который дверь отпер, она её и закрыть должна.
Разъединить?
Не уверена, что возможно. Обряды подобного толка души крепко-накрепко связывают, так что не рискну. Опасно слишком. Для Марики. И для меня.
А еще понятия не имею, существуют ли вовсе ритуалы, способные разъединить связанное.
Тогда… поиск?
Пусть жениха искали, но там, в Москве. Не нашли. Почему? Из-за близости Источника? Он вполне может искажать энергетическое поле.
Интересно другое. Почему сама Наина не стала искать?
У нее бы получилось.
Она знала об источнике больше, чем кто бы то ни было. Да и не могла не понимать, чем ситуация обернется. И что найти этого суженого надо. Решила наказать девочку? Может, но… как-то слишком уж жестоко.
Или есть что-то, чего я не знаю?
Скорее всего.
— Кровь, — я поняла, какой именно обряд использую. — Сейчас мы попробуем взглянуть вместе. Открыть зеркальную дорогу.
Марика вздрогнула.
— Не бойся, я поведу, ты пойдешь следом.
А страшно. Самой. Я ведь только читала об этом обряде, у меня-то силенок на него не хватало. Теперь силы есть, и обряд несложный, но…
Вода колодезная.
Кровь.
Свечи. Зеркало… нет, вместо зеркала будет таз с водой. Так оно и надежней, и безопасней.
Свечи вот обыкновенные, восковые, из аптеки. Теперь полынь и ромашку, каплю настойки валерьянова корня.
Марика принюхивается и выражение лица такое, недоверчиво-обреченное. Да я сама себе не верю. Но как-нибудь.
— А разве это не ночью делать надо? — робко интересуется она, когда я зажигаю первую свечу.
— Без разницы. Да, есть некоторые обряды, которые к определенному времени приурочены, — моя речь её успокаивает. Вот бы еще мне уверенности. — Но на самом деле таких немного.
Слова заговора слетают с губ.
И руки Марики сами тянутся к воде. Пальцы касаются её, почти не тревожа. Она не вздрагивает, когда одноразовый ланцет пробивает кожу на пальце. Крови нужно пара капель, и вода их получает.
Вода…
Она всюду. Она знает… и путь откроет. Ну же… замыкаю заговор силой, и свечи вспыхивают, вытягиваются тонкими огоньками.
Дрожат.
Но держатся.
Вода же в тазу темнеет. Стало быть, есть на Марике заклятье, лежит, никуда-то не делось за годы. Да и не выдумка все, как оно частенько бывает.
— Теперь смотри, — я гляжу на эту воду, пытаясь уловить хоть что-то.
Без толку.
То есть идет ниточка, тянется на крови от Марики в… никуда? В воду темную, зеркальной гладью обернувшуюся, будто бы там, за нею, за чертою тот, кто…
Князь?
Он ли… в могиле сырой лежит…
Прикусываю губу. И смотрю. Вместе с Марикой. Собственная сила уходит вглубь водную ли, зеркальную, уже и не понять, какую именно. А оттуда, из темноты, поднимается лицо…
Лицо…
Белое пятно.
Узкое.
Изможденное.
И я пытаюсь разглядеть черты его, но не выходит, будто все еще оно там, под толщею водной. И не дотянуться, не добраться. Марика, резко выдохнув, наклоняется к самой воде и задевает таз, вроде бы легонько, но темная вода выплескивается на пол.
Гаснут, обрывая нить, свечи.
И тот, в воде, рвется навстречу, он вдруг открывает глаза, которые и вправду золотые. А после зеркало, самое обыкновенное, найденное тут же, трескается.
Марика отшатывается от него.
Она упала бы она на пол, но я успела подхватить. Сердце её колотится пойманной пташкой. И губы Марика то и дело облизывает. Взгляд у неё безумный. И на щеках румянец.
— Почти, — она заговаривает первой. — Почти получилось!
Да? Мне казалось, что ничего-то у нас не вышло.
— А раньше? Так было?
— Раньше просто голова болела. А теперь я его услышала! Услышала его!
— И что он сказал?
Марика ненадолго задумывается.
— Помоги, — выдыхает. — Это он сказал. Помоги… заблудился. Да! Заблудился! А вот имени — нет. Вот… бестолочь. Мог бы и назвать.
Имя, фамилию и адрес пребывания.
Я хихикнула.
— Извини, это… нервное.
А вот у меня голова болела. И кажется, кружилась немного. И руки дрожали. И сил ушло куда больше, чем должно бы, если книге верить.
— Н-ничего… меня тоже п-пробивает… но он не мертвый, — Марика потерла руками плечи. — Х-холодно у тебя тут… он на самом деле не мертвый. И это хорошо, да?
— Конечно, — я почти и душой не покривила.
А если все-таки князь?
Вот как сказать, что таки да, суженый не мертвый, просто проклятый и очень-очень древний, в землю закопанный в непонятном месте. И одной лопаты для обретения личного счастья, чую, будет недостаточно.
Хотя…
Змеедева про суженую ни словом ни обмолвилась. А это важно.
Да.
И стало быть, могу ошибаться?
Она ведь меня о помощи просила, а логичнее бы тогда к Марике явиться… может, она и не ведьма, но силой какой-никакой обладает. Хватило бы, чтобы сон приснить.
— Скажи, а как ты к змеям относишься?
— К кому?
— К змеям, — я собрала свечи, которые оплавились и более в дело не годились. Сложила в коробку. Таз подняла. Вода в нем по-прежнему была черной. И что-то во мне противилось довольно здравой мысли вылить эту самую воду в умывальник.
Вместо этого я поставила
