Книга Финал - Александр Игоревич Шапочкин

с ядом чего стоит.

Теперь главное как-то узнать, когда он должен начать действовать и какие точно при этом ощущения. Ибо не хотелось бы глупо спалиться из-за отсутствия симптомов или их несоответствия реальным. Ведь я уверен, граф специально даст нам помучиться, перед тем как дать противоядие. Чтобы прониклись, так сказать. Ведь он уже считает нас своей собственностью, я это ясно прочитал в его глазах. И все байки про полное выведение из организма – ложь от начала до конца.

Хорошо бы узнать, можно ли вообще вывести эту дрянь из организма и сколько людей таким образом граф держит под контролем, но, с другой стороны, это не наше дело. Мы сюда не революцию устраивать явились. Хотя чисто по-человечески людей жалко. При всей своей нелюбви к бриттам в целом, простые обыватели не вызывали у меня какой-либо антипатии. Даже футбольные хулиганы, с которыми мы били друг другу морду, и то оказались вполне себе адекватными ребятами. Не без придури, конечно, но у нас я видел и похуже. Как, впрочем, и здесь бы нашлись тоже.

В целом я сделал вывод, что люди плюс-минус одинаковые везде. Нет откровенно плохих, как и исключительно хороших. Это не значит, что я полюбил Авалон, скорее наоборот. Мне здесь не нравилось, воздух не такой, культура, отношение той же полиции. У нас тоже не ангелы, мне ли не знать, но здесь на тебя смотрели словно на вошь. Будто перед лицом слуг закона у тебя вообще никаких прав нет. А для аристократов ты вообще не человек, а инструмент. Будешь исправно служить – кинут кусок со стола, попытаешься взбрыкнуть – показательно уничтожат.

Такой спеси я у наших не видел, даже у свежепредставленных баронов. Да, те смотрят на обычных людей как на говно, но при этом все равно в них чувствуется искусственность и наигранность снобизма. А вот авалонские лорды безупречно вежливы, но ты прямо ощущаешь, что в их глазах ты не больше, чем грязь под ногами. Ну и ведут себя соответственно, не обращая внимания на чьи-то жизни и судьбы.

Эпизод с ядом очень показателен в этом вопросе. Просто взять и разрушить жизнь двух случайно оказавшихся рядом парней, просто потому что можешь, тут в порядке вещей. Ну, как минимум я не заметил ни капли сомнения ни у графа, ни у его дочери, которая точно знала, что сейчас произойдет. Им понадобился инструмент – они его получили. И плевать на мнение самого инструмента, с ним никто разговаривать не собирался.

– Не шевелись, – стоило нам остаться одним, Фридрих скинул меня на кровать, а сам сделал вид, что обдумывает ситуацию, параллельно шепотом ставя меня в известность. – Тут минимум три камеры. Даже особо не маскировали. Но может быть и больше. Расслабься, думаю, долго тебя в отключке держать не будут.

Я считал так же. Им нужен был боец, а накачивать его перед предстоящими поединками всякой гадостью не лучший способ победить. Так что наверняка скоро кто-то явится с антидотом. И, скорее всего, сама Элиза. Это же простейший психологический ход, плохой и хороший полицейский. Добрая дочь помогает пострадавшему от тирании отца. Деревенский театр села Большие Бздюхи, сцена третья. Должен признать, мои девочки работают куда изящнее. У них почти не замечаешь того, что тобой манипулируют. Или, может быть, я уже пообтерся и секу такие вещи на раз.

– Вот вы где, – дверь бесцеремонно распахнулась, пропуская дочь графа, успевшую переодеться в домашнее, правда, смотрелось это еще более фривольно, чем бальное платье. – Еле вас нашла. Надо сказать отцу, чтобы вам выделили комнату получше.

– Леди, – Фридрих подскочил со стула и отвесил церемонный поклон. – Благодарю, но нас все устраивает.

– А меня нет! – девица обожгла немца злым взглядом, мол, не лезь не в свое дело. – Мой боец должен получать все самое лучшее! Правда, дорогой? А почему он еще в себя не пришел?

– Может, доза слишком большая, – невинно пожал плечами лысый, делая мне страшные глаза, мол, просыпайся. – Наложилось на… ну, вы понимаете, о чем я.

– Глупости! – отрезала лошадеобразная стерва. – Декокт совершенно безвреден и начинает действовать только через три дня! И не вступает в реакцию с другими препаратами. Это эксклюзивная разработка Анны, проверенная множество раз.

– Ну, тогда он просто спит, – пожал плечами Фридрих. – Усталость после боя, стресс, алкоголь. Все наложилось, и Оли просто вырубило. Вон, слышите, он даже похрапывает.

– Спит? – зависла на мгновение Элиза. – Когда я к нему пришла?!

– Так он откуда это знает? – резонно заметил лысый, а я согласно всхрапнул. – Он же спит.

– Эм… ну да, конечно, – до графской дочери дошло, что она ведет себя глупо. – Хорошо, я зайду позже.

– Моя леди! – успел перехватить ее у дверей Фридрих. – Не могли бы вы снять паутину? А то, боюсь, сам я не справлюсь. Я же не Маг.

– О боже, не понимаю, зачем отец нанял вас двоих! – стерва обожгла невозмутимого немца злым взглядом, но достала ПМК, активируя плетение. – Одного Эльвара было бы более чем достаточно. Готово! Завтра с утра чтобы были готовы! Мне нужно будет отъехать по делам, а вы будете меня сопровождать! И только попробуйте опоздать! Клянусь, я лично высеку тебя так, чтобы шкура пошла лоскутами!

– Как будет угодно моей леди, – Фридрих склонился в низком поклоне, так что только я через крошечные щели между веками сумел разглядеть его ехидную ухмылку. – Как будет угодно.

Глава 15

– Отстань от меня, женщина, никуда я не поеду!!! – я уже откровенно срывался на рык, настолько бесила меня ситуация, а главное, Элиза, возомнившая, что я теперь ее собственность. – Мне тренироваться нужно! Для тебя же, дура, стараюсь!

– Ты и так уже второй день из зала не вылезаешь! – Наглая девка устроилась на пуфике, закинув ногу на ногу и потягивая скотч из стакана. – Я не намерена это терпеть. Так что, повторяю, мы едем на охоту.

– Слушай, дурында, – я со вздохом отошел от груши, которую молотил, и попытался спокойно донести до авалонки свою мысль. – Я не твой любовник, что бы там между нами ни было. Не твой слуга или раб. Между нами нет вообще ничего, кроме предстоящего дерби. И то на него еще надо попасть. А для этого мне нужно работать. И если ты будешь мне мешать, клянусь святым Патриком, я перегну тебя через колено и так отхожу ремнем, что неделю сидеть не сможешь.

– Оу, ты любишь пожестче, – глаза Элизы тут же замаслились, и она провела пальцем мне по груди. – Я не