Книга От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г. - Иван Касьянович Кириенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С удостоверением, полученным из штаба, я поехал к генералу от инфантерии Иванову узнать, что и как там. Армия генерала Иванова была небольшая.
Возвращаясь, я думал по дороге, как бы мне вырвать остатки моих георгиевцев из Корниловского полка и с ними уйти к генералу Иванову. На другой день по приезде в Новочеркасск меня свезли в лазарет – я заболел сыпным тифом. За время моей долгой болезни умер генерал Иванов, а его заместитель перешел в армию генерала Деникина.
Господь судил иначе – Его святая воля.
Глава XVIII
Иуда был, разбойник был,
тебя лишь только не хватало.
Вот эти-то «тебя» и окружили незадачливого «вождя» Деникина неприступной стеной.
Большевик,» родные братья прогрессивных предателей февралистов, систематически продолжали начатое Керенским уничтожение офицеров-золотопогонников, жандармов и городовых, которые были опорой трона и порядка, заменив их милицией. Вот стоит на перекрестке милиционерка-революционерка, стоит с винтовкой в руке, отстранив подальше дуло винтовки, чтобы она не выстрелила, а городовые погибли в неравной борьбе.
ГОРОДОВОЙ
Городовой! Как звучно это слово,
Какая власть, какая сила в нем,
Ах, я боюсь, спокойствия былого
Мы без тебя отчизны не вернем!
Мечтой небес, миражем чудной сказки,
Опять встает знакомый образ твой.
И вижу я, что без твоей указки
Нам не пройти житейской мостовой.
Где б ни был ты, – ты был всегда на месте,
Всегда стоял ты грозно впереди,
В твоих очах, в твоем державном жесте,
Один был знак: «Подайся, осади!»
Бранился ль я с неугомонным Ванькой,
Иль ночью брел по улице с трудом,
Не ты ль мне был защитником и нянькой?
Не ты ли мне указывал мой дом?
Прекрасен вид восставшего народа,
Волнуют грудь великие дела,
Но без тебя и самая свобода
Взволнованному сердцу не мила!
О, появись! С багрово-красным ликом,
С медалями, крестами на груди,
И обойди всю Русь с могучим криком:
«Куда ты прешь?! Подайся. Осади!»
* * *
А как наша «интеллигенция» высмеивала ненавистных им городовых! Я еще был кадетом в Киеве, но помню, как сейчас; в маленькой и, конечно, левой газете картинку: «ночь, луна, две пересекающиеся улицы, будка – это деревянные домики, где жили на каждом участке города свои городовые – и стихи:
Из проулка крик несется караул – разбой,
А над будкой греза вьется – спи, городовой».
А отсюда вывод:
Как ни приманчива свобода —
Но для народа
Не меньше гибельна она,
Когда разумная ей мера не дана.
Перед самым крушением России наша обезумевшая, изменившая, предательская часть «передовой знати» и «интеллигенция» и старший генералитет в Ставке и в С.-Петербурге стремились во всем подражать «прекрасной и благородной» Франции, изменившей и предавшей своего спасителя, верного союзника, Россию. О подражании отлично сказано в статье Г. Н. Тальберга «Государь в родной среде», «Русская жизнь» 21/6 1958 года № 4135. Привожу выдержку из статьи:
«…Затем он (академик С. Ф. Платонов) стал говорить об основателе полка (Преображенского) царе Петре, как величайшем преобразователе, не имевшем в мире себе равного. Наследник (Николай Александрович – сын императора Александра III) заметил: «Царь Петр, расчищая ниву русской жизни и уничтожая плевелы, не пощадил и здоровые ростки, укреплявшие народное самосознание. Не все в до-Петровской Руси было плохо, не все на западе достойно подражания».
Вот эти слова и дали толчок неведомым силам и нашим бессмысленным подражателям ускорить во что бы то ни стало революцию в России.
* * *
Привожу мало кому известное стихотворение о памятнике Императору Александру III. Памятник Императору Александру III не разрушен, но на нем выгравировано стихотворение Демьяна Бедного:
Мой сын и мой отец при жизни казнены,
А я пожал удел бесславья,
Торчу здесь пугалом чугунным для страны,
Навеки свергнувшей ярмо самодержавья.
На другой день на том же памятнике была налеплена бумага со следующими стихами:
Отец мой дал вам суд гуманный,
Мой сын к правленью вас призвал;
И луч свободы долгожданной
При них, пусть слабо, но сиял.
Но не во имя ли свободы
Вы лили кровь своих царей?
И вот теперь, в бесправья годы
На бедной родине моей,
Свершив над ними суд кровавый,
Чего ж, народ, добился ты?
Я ни свободы и ни славы
Не вижу в царстве нищеты.
И пред тобой стою с упреком,
Твой царь, судьбы твоей страшусь,
Страна, покрытая позором,
Великая, былая Русь!
Глава XIX
С очищением от красных Донской области, а через очень короткое время и Кубани, с занятием немцами Ростова, штаб армии с генералами Алексеевым и Деникиным, имели, наконец, обширную и богатую базу для формирования достаточно сильной армии, могущей положить конец большевистской анархии. Но с этой задачей эти генералы не справились, они стали разворачивать армию, по своему старому рецепту, формируя сразу уже не десятки, а сотни ячеек и полков, которые не спешили и до оставления России так и не закончили своих формирований. Ими было уделено слишком много внимания на организации всяких совершенно излишних учреждений и очень мало на формирование, снабжение и усиление действовавших на фронте частей. Из того, что мне лично удалось видеть, я утверждаю, что на одного бойца на фронте приходилось не менее ста бездельников в тыловых учреждениях.
Действующие на фронте части принуждены были пополняться взятыми в боях пленными красноармейцами, из которых вначале получался довольно приличный боевой материал, но потом они увидели, что попали из огня в полымя, так как наши части, не снабжаемые достаточно интендантством, начали грабить и насильничать над жителями. Вследствие чего развивался произвол, падала дисциплина и порядок в воинских частях, стали или разбегаться по тылам, или добровольно опять переходить к красным, из частей которых они все же могли надеяться вернуться в родные деревни, тогда как в белых
