Книга Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская

Проспал, черт возьми! Впервые за свою гребаную жизнь! Проспал!

И все потому, что провел бессонную ночь с женой. Звучит многообещающе, но на самом деле мы всего лишь болтали ни о чем, смеялись и пили кофе. Не более того. А потом уснули в объятиях друг друга. Без продолжения.

Это как минимум странно. Если вспомнить мою натуру, так и вовсе неадекватно. Старость подкралась незаметно.

Сейчас Катя ерзает в моих руках, мурлычет что-то неразборчивое и прижимается сильнее. Делаю глубокий вдох, впуская в себя ее приятный запах. И бросаю взгляд на часы.

— Котенок, уже десять, мы переспали, — шепчу ей в макушку и зарываюсь пальцами в волосы.

— Что, с кем? — бубнит жена.

Катя слишком милая в своем смущении. Невозможно удержаться от того, чтобы лишний раз не задеть ее.

— В смысле, спали долго, а не то, что ты подумала, — смеюсь по-доброму, без намека на издевку.

Готовлюсь защищаться от острых коготков, которые наверняка от злости выпустит кошка. Но она удивляет меня своей реакцией. Тихонько хихикает, проводит носиком по моей шее и невесомо целует, дотянувшись только до подбородка. Спешу облегчить ее задачу. Наклоняюсь к сонному лицу и забираю в плен податливые губы. Теплые, как и вся Катя.

Она горячая, изнеженная после сна, податливая. Тает и растекается в моих руках, бурно отзывается на каждое малейшее прикосновение.

— Машенька не проснулась? — придя в себя, сбивчиво шепчет жена.

Ожидаю, что она опять пожалеет о том, что поддалась своим чувствам. Но котенок не отталкивает меня. Все еще улыбается, смотрит с непривычной нежностью.

Поскольку я научился все в жизни принимать под сомнение, то и в поведении Кати до последнего ожидаю подвоха. Не думал, что это так сложно — никому не доверять.

Чем упорнее сдерживаю себя, тем острее хочется: открыть душу и принять в нее котят. Нырнуть в омут с головой. Именно с Катей, подозрительно странной женщиной.

— Нет, такая же засоня, как и ее мать, — подмигиваю игриво. — Знаешь, это даже хорошо, что Машуня — мамина дочка. От меня она может только дряни какой-нибудь нахвататься. Так что заранее прошу прощения, — под сарказмом пытаюсь скрыть истинные эмоции.

Ведь правда, несмотря на недомолвки и тайны, Катя сама по себе добрая девушка. Местами наивная, порой ранимая и бесконечно правильная. Маленький поборник справедливости и защитник обездоленных. Лучшей матери для моих детей сложно отыскать.

Но почему она сейчас расстраивается и виновато отводит взгляд? Да еще и вздыхает так шумно. Я снова сказать что-то не то?

— Мы просто кушали в шесть утра. А потом Машенька гулялась, — с материнской любовью в голосе сообщает Катя. — Видимо, у нее режим сбился. Теперь не знаю, до скольки проспит.

— Да? Я не слышал, как вы просыпались. Почему меня не разбудили?

Катя затихает и утыкается носом в мою грудь. Специально бесшумно все делала? Чтобы я не проснулся вовремя и опоздал на работу? Не понимаю, зачем ей подставлять меня, причем так глупо?

Времени на выяснение ее мотивов, да и вообще на все остальное, катастрофически мало.

— Мне пора, котенок.

Чмокаю Катю в макушку и нехотя выпускаю из объятий. Она что-то слабо лепечет, но я, не оборачиваясь, вылетаю из комнаты и мчусь наверх. Время — деньги. В прямом смысле фразы.

Пока собираюсь, звоню в совет и объясняю свое отсутствие состоянием здоровья. Наверное, пустят слухи, что забухал или не оклемался после шальной ночи. Им лишь бы языками почесать. С поводом или без. Плевать.

Следующим этапом набираю Иванова, чтобы удостовериться, что все готово.

— Конечно, Дмитрий Николаевич, — рапортует заместитель. — Ждем Светлова. Ну, и вас, конечно же, — исправляется быстро.

Киваю, забывая, что на том конце провода меня никто не видит, и отключаюсь. Поглядываю на часы нервно. В принципе, если поторопиться и не застрять в пробке по дороге, то прибуду я четко вовремя.

В полной «боевой» готовности спускаюсь в гостиную, где меня зачем-то поджидает Катя.

Едва завидев меня, она вскакивает с дивана и неуверенно подходит ближе. Демонстрирует во всей красе свою идеальную фигуру, прикрытую шелковой пижамой и таким же невесомым халатиком. В противовес откровенному внешнему виду, сама Катя выглядит смущенной. Нервно поправляет шикарные волосы, распущенные по плечам, а потом обхватывает себя руками, словно прикрывается.

На меня же ее неловкие движения действуют похлеще афродизиака. Котенок выглядит и ведет себя так, что я при всем желании мимо пройти не могу. Решаю, что от невинного поцелуя на прощание ничего страшного не случится, но Катя пресекает мой порыв ошеломляющим вопросом.

— Может, ты не поедешь в офис? — шепчет она взволнованно и закусывает губу.

Создается впечатление, будто котенок знает что-то, но не может сказать прямо. Действительно не хочет отпускать меня, однако не готова признаться, почему. Девочка-шарада. Взламывает мой мозг, как опытный хакер систему, и переворачивает все вверх дном. Интересно, Катя в правилах своей игры сама не запуталась?..

Глава 2

— Котенок, я должен, — до последнего сдерживаюсь, чтобы по привычке не указать бабе ее место на кухне. — Это бизнес, деньги. К тому же, все договорено. Меня ждут…

— Ди-им, — тянет мое имя с придыханием, и это определенно запрещенный прием. — Ты же сам говорил, что твой бизнес грязный. Сегодня ты обанкротишь очередную жертву, ведь так? Зачем? Неужели тебе мало денег?

Излишняя осведомленность Кати меня настораживает. С другой стороны, она могла и сама догадаться, чем я занимаюсь. Вот поэтому терпеть не могу умных баб. Всех. Кроме Кати.

Понимаю, что отшутиться или уйти от ответа не получится. После минувшей ночи, когда мы стали по-настоящему близки, не хочу опять возводить стены между нами.

— Ну, смотри, котенок, — выдыхаю я и обхватываю ее за плечи. — Есть владелец объекта Икс, который сам по себе оказался в полной… кхм… в сложной ситуации. Мы с ним связались и предложили выкупить убыточный бизнес…

— За бесценок, — хмыкает Катя.

— Конечно! — не собираюсь увиливать. — Объект в долгах как в шелках. Мы в состоянии его реанимировать и получать прибыль. В крайнем случае, перепродать дороже. Нынешний владелец — нет. Мы нужны друг другу.

— Ты перекручиваешь! — фыркает она и надувает губки.

— Может быть, чуть-чуть, — делаю характерный жест пальцами.

— Хочешь сказать, не ты обанкротил этого несчастного? — прищуривает глаза и с вызовом вздергивает подбородок. — А он сам?

— Ты переоцениваешь мои возможности. Сам, конечно, — выдаю нарочито уверенно.

Здесь я, конечно, лукавлю. Начал-то скатываться Светлов сам, но, возможно, у него был шанс выкарабкаться. Сложно сказать, множество факторов нужно просчитать. Однако именно мы подтолкнули его в пропасть, всеми возможными, законными и не очень методами, а заодно уронили стоимость объекта ниже плинтуса.