Книга Заложник - Борис Седов

- Поэтому слушайте меня внимательно… Петр Владимирович удивленно поднял глаза на Огорода, как бы говоря: куда уж внимательнее! - Гниду эту и всех подручных, какие обнаружатся, - найти и уничтожить! Хоть из-под земли достаньте, хоть со дна морского - сроку вам три, от силы пять дней, Ментов подключайте, ваших бывших коллег кагэбэшных - извините, не хотел обидеть. Не хватит прикормленных - покупайте новых, потом пригодятся. Денег не жалеть! Людей не жалеть! Вообще ничего не жалеть! Повторяю: найти и уничтожить! Петр Владимирович посмотрел на замолчавшего Огорода. Понял, что продолжения не предвидится. Встал, поклонился и вышел, так и не сказав ни слова, Огород понял: найдет и уничтожит. Подумал; не позавидуешь пока еще неведомому врагу! Порадовался, что у него такой дисциплинированный, профессиональный и неумолимый начальник службы безопасности. Блин! Как же все-таки узнать - уволился он из КГБ или нет? //- *** -// Что может быть лучше, чем неторопливая прогулка в хорошую погоду теплым июньским вечером по набережной Невы - сплошная благодать и парение души! Розовеет ясное и прозрачное, как слеза новорожденного, небо, готовые ко всему девушки нервно хихикают в ответ на откровенные взгляды присосавшейся к пивным бутылкам молодежи противоположного пола. Бодрящиеся старички прогуливают своих старушек по оранжевым от предзакатного солнца аллеям Александровского сада. Умытый тихим ночным светом, город становится чище и просторнее. Гулко разносятся по окрестностям крики катающихся на катерах и речных трамвайчиках, прохожие с изумлением вслушиваются в тяжелый плеск воды о гранитные набережные -днем-то ничего подобного не услышишь! - и души их, прибитые суетой большого города, оживают и начинают мечтать о чудесных приключениях. Чему немало способствуют и разведенные мосты, которые устремленными в небо пролетами уверенно пресекают все надежды вернуться домой пораньше даже у самых прилежных домоседов. А уж если есть возможность прокатиться по светлому ночному городу на машине, да еще и на казенной, а еще и совместить приятное с полезным… И ведь есть такая возможность! Не у всех, конечно, но два автоинспектора, поздним июньским вечером вышедшие из здания городского ГИБДД, что на улице Попова (не клоуна, конечно, а профессора), такую возможность имели. Волшебные питерские белые ночи, ранившие не один миллион чувствительных к прекрасному сердец, задели и огрубевший на нелегкой службе ливер двух гаишников. Поэтому лейтенант Ширинко и старшина Запивалов вид имели благодушный, а перспективы на предстоящее ночное дежурство - самые радужные. Сегодня у Ширинко и Запивалова был счастливый день. Сегодня ментовская удача наконец-то повернулась к ним лицом и два давно сработавшихся взяточника получили долгожданное повышение. Однако не прав будет тот, кто решит, что повышение это выразилось в появлении дополнительных звездочек на погонах. Такие мелочи не слишком интересовали ни Ширинко, ни Запивалова. Лирика - это все равно как песня Газманова -Офицеры, офицеры», под рюмку водки с надрывом исполняемая в гражданской компании, 6 жизни есть гораздо более важные вещи. Например доходность места работы, Целых три года вынуждены были отстоять Ширинко с Запиваловым на сравнительно бедном и малоперспективном участке в окрестностях Ботанического сада. Ни тебе запрещающих знаков, ни ограничений скорости -ну просто не за что зацепиться! Даже стрелок на светофорах, о которых так часто забывают водители, - и тех не было. Одно расстройство. Однако партнеры терпеливо несли невыгодную службу - знали, что доверие надо заработать. Поэтому скромных доходов своих не утаивали и честно делились с начальством в соответствии с негласными правилами. И их терпение было вознаграждено. Майор Стволодуев наконец-то вызвал в свой кабинет истомившихся за три нелегких года Ширинко и Запивалова. Майор знал, как обращаться с подчиненными. Когда Ширинко с Запиваловым вошли, он долго не отрывался от бумаг на своем столе. Потом перевел взгляд на потолок. И только когда стоявшие навытяжку подчиненные взмокли и пот заструился по их искаженным от напряжения лицам, брюзгливо объявил, что отныне Ширинко с Запиваловым будут стоять на набережной Малой Невки у Каменноостровского моста. Ширинко от радости лишился дара речи и даже не смог поблагодарить начальника. Запивалов сначала кашлянул, потом поинтересовался, правильно ли он понял товарища майора, - а когда получил подтверждение, вдруг громко выпустил газы. Ширинко сильно двинул его в бок, пробормотал какие-то невнятные извинения и вытолкал опозорившегося Запивалова в коридор. Ты что, совсем того? - зашипел он на тупо смотревшего перед собой Запивалова. - Нашел где пердеть! Вот сейчас он передумает, тогда я тебя в Невке утоплю. Бля буду! Да ладно тебе, - Запивалов слегка оживился и перевел глаза на Ширинко, -он сам знаешь как пердит? Вчера на построении… Всё, хорош! - прервал его Ширинко. - Пошли вниз. Мы заступаем в ноль-ноль, а сейчас еще только девятнадцать. Поехали в игральные автоматы на Зеленина, постучим там, Ну, поехали, - пожал плечами Запивалов, - Мне все равно, А может, тебе и где стоять все равно? - съязвил Ширинко. - Так я Стволодуева попрошу, он мне другого напарника даст] Слушай, а может, он просто пошутил? - Запивалов все еще не верил своему счастью. - Он пошутить-то любит! Вот вчера на построении… Да пошел ты со своим построением! - опять перебил его Ширинко. -Поехали давай! И они отправились на казенной машине в зал игральных автоматов, где ментовская удача снова улыбнулась им. Сначала Ширинко выиграл одиннадцать тысяч рублей, а потом Запивалов заметил, что подвыпивший игрок, просадив кучу денег, пошатываясь вышел на улицу и уселся в большой белый «Вольво», Инспекторы не сговариваясь бросились за ним и без труда получили с нетрезвого водителя четыреста пятьдесят долларов. А когда он отъехал, еще и передали по рации его номер. Себя выручай, а товарищей не забывай! Товарищам по службе тоже кушать надо. Ширинко с Запиваловым всегда об этом помнили. Они дорожили своей репутацией. Между тем до начала дежурства оставалось еще часа полтора. Самое время передохнуть и заодно обсудить перспективы предстоящей ночи. Поэтому решено было не искушать больше судьбу и вернуться на улицу Профессора Попова. Инспекторы погрузились в машину и минут через пятнадцать неторопливой езды припарковались аккурат у бетонных ступенек обширного крыльца родного заведения. Подобревший от радужных перспектив, удачного почина и чудесной погоды, Ширинко заглушил мотор. Ну что, Михалыч? - повернулся он к партнеру. - Так и не можешь поверить, что настал на нашей улице праздник? Может, тебе перднуть еще разок для просветления? Настал, настал, Сергеич, - с готовностью поддержал Запивалов шутку товарища, - теперь потрудимся на благо трудящихся и на радость кормящихся! Тогда начнем самоинструктаж, чтоб не напороть косяков на радостях. Что там у нас в активе? Актив у нас самый боевой! - Запиеалов давно уже приглядывался к вожделенному участку и знал все его достоинства, как зубрила домашнее задание. - Зеленая стрелка при повороте с Песочной набережной на Попова, еще одна - с Песочной на Каменноостровский. Там же очень любят через трамвайные пути на встречную полосу залезать, когда пробкой пахнет. Еще в окрестностях три запрещенных остановки прямо у офисов и магазинов, ограничение скорости сорок, его плохо видно из-за разросшихся деревьев, двойной светофор на перекрестке Попова и Вяземского, затертая сплошная разделительная… Хорош, хорош! - прервал его довольный Ширинко. - Садись, пять! Вижу, что не одним пердежом жив человек. Слегка обескураженный Запивалов исподлобья посмотрел на улыбающегося Ширинко и уже было подумал: не обидеться ли ему? Однако решил не обижаться. Ну, все. Хватит гулять, пора за работу! - посерьезнел Ширинко и повернул ключ зажигания. Форсированный двигатель с готовностью взревел. Инспекторы рванули направо по Попова, свернули на улицу Грота и через несколько секунд уже ехали по набережной Малой Невки. Вдруг Ширинко резко рубанул по тормозам и с размаху хлопнул себя по лбу так, что его фуражка отлетела на заднее сиденье, - А, ептыть! Блин, а рация где? Все там же, на пятой полке? Ты, Запивалов, совсем говном растешь, сколько раз говорил: напоминай про орудие труда! Пристыженный Запивалов счел за лучшее промолчать. Ширинко же, справедливо рассудив, что всякие там правила не про государевых слуг писаны, отчаянно матерясь, с визгом развернулся прямо через двойную разделительную полосу. Чего никак не ожидали водители двух обтерханных «шестерок», двигавшихся а противоположную сторону. Первая шестерка со скрежетом вспорола правое заднее крыло патрульной машины, а вторая с неменьшим шумом тут же въехала ей в облупившийся бампер. Ширинко от злости онемел и надулся так, что казалось, тугой воротник вот-вот отрежет ему голову, а Запивалов в страхе бросился ощупывать свои ребра и вообще на время перестал что-либо соображать. Зато хорошо соображали так нелепо вляпавшиеся водители «шестерок». И один, и другой сразу осознали всю безысходность своего положения, С видом провинившихся школьников они выбрались из машин и застыли в униженных позах, уныло бубня под нос какие-то невнятные оправдания. Знали они, что теперь уже ничто им не поможет, и с видом древних гонимых христиан приготовились к неизбежному немедленному растерзанию. Настал звездный час хозяев автодорожной жизни - Ширинко с Запиваловым! Опомнившийся Ширинко не торопил события, как сытый кот, забавляющийся с полупридавленным мышонком, стараясь насладиться происходящим сполна. Он удовлетворенно крякнул, медленно вылез из машины и встал возле нее, поигрывая полосатой палкой и слегка прищурившись. С другой стороны гибэдэдэшной тачанки материализовался Запивалов с неуверенной ухмылкой на все еще испуганном лице. Выдержав томительную паузу, чтобы жертвы окончательно осознали всю глубину пропасти, в которой им предстоит оказаться, Михалыч начал медленно открывать рот… И тут началось, Началось такое, что не могло присниться и в самом наикошмарнейшем сне ни одному из персонажей, которых злодейка-судьба собрала в эту светлую ночь на набережной Малой Невки. Дикий грохот буквально расплющил уши гибэдэдэшников и приготовленных к потрошению водителей и раскаленным гвоздем вонзился в их отказывающиеся воспринимать реальность мозги. Невидимая сила развернула всю компанию, как тряпичных кукол, в сторону источника этого грохота - и они увидели… Увидели, как до боли знакомое светло-серое здание ГорГАИ, что на улице профессора Попова, опоясалось множеством огненных гейзеров. Звук тут же оборвался - не выдержали барабанные перепонки, где же им выдержать такое запредельное давление! Дальнейшее происходило как в замедленном немом кино, - секунды растягивались, словно резиновые, выматывая жилы из ошметков сознания. Прямоугольный фасад подломился и начал нестерпимо медленно заваливаться назад и вниз. Из разломов, трещин и окон, как из жерл вулканов, били снопы пламени вперемешку с бетонным крошевом, пылью и осколками стекла. И когда бетонная громада наконец сложилась, как карточный домик, и ухнула сама в себя, рвануло еще раз. Да так, что первый взрыв показался невинной паникой в детской песочнице. Теперь огромный грязно-красный факел материализовался где-то в районе фундамента и тут же выплюнул вверх и в стороны десятки тонн строительного мусора, который еще пару мгновений назад существовал в виде неказистого, но массивного главного городского гибэдздэшного приюта. На этот раз пылью и разными ошметками дело не ограничилось - во все стороны полетели куски стен, лестничных пролетов, обгорелая мебель и разнообразная оргтехника. Смертельным дождем все это осыпалось на окрестности, гигантской шрапнелью хлестануло по окнам стоящего напротив Дворца молодежи. Окна бывшего комсомольского клуба разом посыпались вниз, вспенив фасад дворца наподобие какого-то невиданного водопада, Осколки с пронзительным дребезгом забарабанили по припаркованным вокруг автомобилям. Автомобили тут же откликнулись разноголосым воем сирен сигнализаций. Тут безмолвная завеса, окружавшая Ширинко с Запиваловым, наконец-то прорвалась, и они вновь обрели способность слышать. Горячий воздух ватным кулаком ударил по их ошалевшим лицам, в уши ворвались глухие удары, рокот, скрежет, визгливый звон и душераздирающий вой. Ментовские фуражки, карикатурно кувыркаясь и подпрыгивая на невидимых воздушных волнах, тут же улетели куда-то в Невку. Челюсть у оцепеневшего Запивалова отвисла, гибэдэдэшные значки и бляхи мелко задребезжали на болтающемся кителе. Ширинко только и успел сказать: «Ну, блин, одиннадцатое сентября», - и рот его тут же оказался забит бетонной пылью и еще какой-то дрянью. Вокруг со свистом вспарывали воздух разнокалиберные обломки и врезались в землю, круша асфальт и вздымая э воздух тучи земли с газонов. Очумев от ужаса, инспекторы бросились ничком на дорогу и закрыли головы руками в напрасной надежде избавиться хоть на минутку от лицезрения этого бредового шоу, Может быть, для их и без того потрясенной нервной системы это было к лучшему. Потому как не видели они картины, от которой эта самая система наверняка потряслась бы окончательно. Здоровенный осколок бетонной лестницы размером с полпролета и с еще сохранившимися перилами величаво плыл по воздуху в дымном мареве, словно высматривая себе площадку для приземления получше - точь-вточь как в американских боевиках, которые Ширинко с Запиваловым так любили смотреть в минуты заслуженного отдыха. И площадка нашлась, да еще какая! Роковой обломок со снайперской точностью спикировал прямо на крышу украшенной мигалками гибэдэдэшной машины. Да так удачно, что с хрустом проломил ее и сквозь жестяную коробку машины ушел в асфальт, а заодно приплющил капот к багажнику. Осколки стекол брызнули во все стороны, и растерзанный автомобиль сложился пополам. Раздался громкий хлопок, и бренные останки железного коня заполыхали ярким пламенем. Тут рев и скрежет внезапно оборвались, и наступила звенящая тишина -такая, что было слышно, как в израненных ушах мечется пульсирующая кровь, Только какие-то припозднившиеся тлеющие ошметки с шорохом и шлепаньем иногда еще приземлялись на мостовую. Пламя уже не рвалось из искореженных руин - его сменил гигантский, как Вавилонская башня, столб дыма, упирающийся прямо в редкие облака. Ширинко с Запиваловым, не сговариваясь, осторожно приподняли головы - и тут же встретились глазами с недораскулаченными ими водителями, о которых успели уже позабыть. А зря! С хозяевами «шестерок-прямо на глазах происходили удивительные перемены. От прежней униженной робости не осталось и следа. Один из них -как видно, более смирный - со сдержанным ликованием смотрел не отрываясь на догорающую гибэдэдэшную тачку, Лицо его светлело на глазах, на губах блуждала по-детски счастливая улыбка. Время от времени он в немом восхищении разводил руками, отчего напоминал древнего человека, обуреваемого восторгом от впервые увиденного священного костра. Зато второй отрывался на полную катушку. Не в силах устоять на месте, он прошелся вокруг поверженной вражеской техники в какой-то шаманской пляске и вдруг истово заголосил, воздев руки и обращаясь как будто прямо к небесам: А-а-а! Получи, фашист, гранату от советского солдата! Террористы всех стран, объединяйтесь! Слава Бен-Ладену! Бог не фраер, мы кузнецы и дух наш молод! Что, пидоры, и до вас добрались! Но это было еще не все, Инспекторы увидели, что их и хозяев «шестерок» окружает людское кольцо -это водители, застигнутые катастрофой на Песочной набережной и уцелевшие в огненном вихре, подоспели к месту происшествия, привлеченные удивительной картиной. Разношерстная толпа все плотнее смыкалась вокруг догорающей ментовской тачки. Вдруг ошарашенное молчание сменилось гулом десятков голосов - до народа дошло! - Братва, да это менты! завопил низкорослый крепыш в разлохмаченном дорогом костюме. В натуре гаишники! Сдержанный гул тут же взорвался криками радости. В обезумевшей от восторга толпе началось массовое братание. Увешанные золотыми цепями и часами -Ролекс» буржуины обнимались с работягами в комбинезонах, разоренные перестройкой очкастые интеллигенты взасос целовались с явными бандюганами. Какие-то крайне демократического вида бородачи от избытка чувств принялись качать откровенного бюрократа, при каждом взлете оравшего: