Книга "Водила" для стервы - Эрика Руч

А ведь я думала, что он до сих пор сидит. Ему же три года дали. Неужели, за хорошее поведение выпустили?

- Немыслимая глупость. Короче, давай, заканчивай своё выступление и провожай гостью. Засиделась я тут у вас. – Обвожу взглядом убогую комнату. Хорахорюсь, а самой страшно. Мерзко. И ощущение на душе такое гладкое, как червь ползёт.

- Не торопись, киса. Посиди ещё. Можешь прибраться тут пока, а я прогуляюсь. – Поднимается и подтягивает болтающиеся на нём мешком брюки непонятного кроя. – Вернусь через пару-тройку дней. И посмотрю, как ты тогда запоешь. Водичка в кране, а кушать – соррян, нечего.

Дёргает входную дверь, и я лечу со всех ног, чтобы успеть выбраться, толкнуть его, выбежать, крикнуть...

Но прочное, металлическое полотно закрывается перед самым моим носом.

- Открой, урод! Быстро выпусти! Иначе потом самому же хуже будет! На этот раз двумя годами не отделаешься! – колочу трясущимися от гнева и страха кулаками в дверь. Да разве есть надежда, что он послушает?

Набираю полную грудь воздуха и начинаю орать во всё горло:

- Помогите! Кто-нибудь! Вызовите полицию! Меня похитили и заперли!

- Не надрывай свой сладкий ротик, киса. Он мне ещё пригодится. Соседи уехали на все праздники. Так что мы с тобой тет-а тет...

Грёбаный ушлёпок!

Жду, когда эта мразь уйдёт и снова начинаю звать на помощь. Бесполезно. Моим крикам и рыданиям вторят лишь далёкие, пёстрым вспышки фейерверка над Москвой. Надо же, какой шикарный в этот раз...

Глава 41

Максим

Уже куда-то улизнула. Как же! Разве наша принцесса будет сидеть и ждать своего холопа? Лжеца, обманщика, шута, каким я был весь этот месяц.

Подхватываю с лавки немного свежего, пушистого снега и трамбую в перчатках. Пытаюсь слепить комок, но засранец только рассыпается. И летит, подхваченный неожиданно поднявшимся, пронзительным ветром. А может, наши отношения тоже уже не слепить? Что, если они так же рассыпались в тот день, когда Аврора застукала меня с этим долбаным эскалопом?

Не-ет... Буду пытаться! Бороться, пробиваться к ней всеми способами.

Сил мне. Терпения. И, надеюсь, красноречие, которое никогда не подводило, сейчас тоже поможет склонить её к мирному диалогу.

До Нового года остаётся два часа, а до моей бывшей начальницы так и не дозвониться. Выключен. Аппарат. Абонента.

Ладно, была-не была!

Тыкаю в адресную книгу и выискиваю недавно добавленный номер своей новой “подруган”.

- Бабу... Ой! Клавдия Ильинична... Добрый вечер! С наступающим.

- Максимка? – натянуто заскрипел старческий говорок.

- Он самый – он самый. А Аврора, случайно не у вас? – тарабаню пальцами по рулю, так надеясь на положительный ответ.

- Пока нет, голубчик. Уже давно выехала, но видимо пробки...

- Да, да. Пробки сегодня, как очередь в Мавзолей в былые времена.

Хихикает от моего сравнения, будто заржавевшие колёса древней телеги приводят в движение.

- Клавдия Ильинична, а можно я тоже к вам приеду? А то я никак не могу до неё дозвониться, а поговорить нужно позарез. – Никогда в жизни ни к кому не напрашивался и, что странно, сейчас мне абсолютно не стрёмно это делать.

- Как в Кремль, да? – снова веселится бабуля.

- Именно. Как в Белый дом.

- Приезжай. Чего уж там. Аврорка и сама уже места себе не находит, не знает, как к тебе поступиться, как так выкрутиться, чтобы не задеть свою гордыню. Ну ты же её знаешь!

- Знаю, бабуля, знаю.

От этой чумовой, только что слитой старушкой информации, я осмелеваю и перехожу к более неформальному общению. По телу бежит тёплая волна и заводит сердце на полную мощность. Как мотор, что так же резво оживает от радостной спешки “водилы”- Максюни. Она хочет помириться! Она тоже хочет быть со мной!

Гоню в Сергиев Посад, как одержимый бесами. Как будто от того, что я приеду на минуту-две раньше, зависит моя жизнь. Или её. Рискую, пару раз нарушаю...

Никогда, слышите, никогда не нанимайте меня в личные шофера! Угроблю нахрен!

Тридцать пять минут и я на месте.

Звоню в заветную сто семьдесят вторую и жду, покручивая в руках букет алых роз и постукивая о голень пакетом с деликатесами и двумя бутылками “Remy Martin”.

- Аврора? – пробивается из отверстий домофона встревоженный голос её отца и меня начинает колотить озноб.

Она. Ещё. Не приехала.

Надежд дозвониться до Аврорки не осталось ни у кого из присутствующих. Даже спокойный, поначалу настроенный на юморное настроение “бывший Олежик”, зачем-то притащившийся в гости, сник в дальнем углу дивана.

И уже предположение бабули о том, что Аврора попала в пробку в тоннеле, где не ловит ни один мобильный оператор, звучит, как бред.

Она пропала. Ни у подруг нет. Ни у коллег.

Ну не могла поменять планы и не сообщить родным! Не могла...

Один... Два... Три... Четыре...

На первом канале Кремлёвские часы начинают ритмично отбивать двенадцать ударов, а мне кажется, что это вена пульсирует у меня в голове непереносимой болью.

Пять... Шесть... Семь...

И я ощущаю, как в униссон с последними ударами моё сердце колотит о грудную клетку, как шар о кегли в боулинге. Теряет с каждым биением по крупному куску.

- Хватит ждать! Нужно начинать действовать! – решительно выдаю я вместо поздравлений и мама Авроры не удерживает один упрямый и отчаянный всхлип.

- Спокойно. Не паникуем. – Полушепчу на выдохе, судорожно прикидывая, что же ещё сказать. Как уверить их, что всё не так страшно, как кажется. – Я уверен, что с нашей Авророй всё в порядке. Я скоро вернусь. Нужно проверить кое-какие предположения.

- Какие? – одновременно подскакивают все четверо.

Да если бы я сам знал. Если бы имел хоть малейшее представление, где искать!

- Потом скажу.

- Максим! – снова одновременно вздрагивают и бабуля и “Олежек”.

- Я с тобой! – решительно продолжает парень, а Клавдия Ильинична молчит. Может тоже хотела со мной, да вовремя осеклась?

И какого фига я сейчас об этом думаю?

Голова трещит. Мысли вразбег. Мутит и не хватает воздуха.

- Не нужно. Я сам. Буду на связи и, обещаю без Авроры не возвращаться.

Стремлюсь скорее на выход. Не выдержу больше ни единого вопроса, ответа на который у меня нет.

Загружаюсь в свой “Cayenne” и луплю, луплю кулаком по рулю, каким-то чудом не задев клаксон и не наделав кучу шума. Наконец, трогаюсь в сторону Москвы, в надежде, наверное, на то же самое, новогоднее чудо, что смогу отыскать её или хотя-бы дозвониться...