Книга Первая смерть Лайлы - Колин Гувер

Помедлив, Уиллоу опирается на мою руку и медленно соскальзывает в воду. Погрузившись до подбородка, вскрикивает и хватается другой рукой за мое плечо. Затем начинает работать ногами, стараясь держаться на плаву, однако по-прежнему боится отпускать меня.

При этом она улыбается, и я понимаю, что это не страх. Просто новые ощущения. Вот уже и плечо мое бросила.

– Получается? – спрашиваю я.

Уиллоу кивает, погружается чуть глубже и случайно набирает в рот воды. Сплевывает и отвечает:

– Вроде бы.

Запыхалась, но довольна. Как ребенок, который учится плавать. Я отпускаю ее руку. Поняв, что не тонет, она восклицает:

– Я плыву!

Забавно. Уиллоу так гордится собой! Вытянув руки вперед, рассекает воду. Может, умение плавать – природный инстинкт даже для привидений? Она отталкивается от стенки бассейна и по-собачьи доплывает до центра, без моей помощи. Затем поворачивает обратно. Быстро освоилась! Вот и доказательство: когда-то умела плавать.

– Это как ездить на велосипеде, – говорю я.

– Не знаю. Я еще никогда этого не делала.

– Наверняка делала. Просто не помнишь.

Ее улыбка тут же исчезает. Она держится на одном месте, работая руками и ногами.

– Ты и вправду считаешь, что я умерла?

Уиллоу спрашивает как бы в шутку, без явного недовольства.

– Если теории верны, то, скорее всего, у тебя раньше была нормальная жизнь. Ты ее не помнишь.

Она отплывает к бортику и опирается на него.

– Думаешь, я обычное привидение, застрявшее между смертью и загробной жизнью?

– Я пытаюсь понять, почему ты здесь, и не нахожу другой причины. А сама-то как считаешь?

– Не знаю. Я никогда и вопросом таким не задавалась, пока ты не явился сюда и не начал меня разгадывать.

– Значит, лучше бы я вообще не приезжал?

Вместо ответа она прижимается спиной к бортику, запрокидывает голову и всматривается в звезды.

– Меня немного пугает сама постановка вопроса. Я никогда не покидала пределов участка, чтобы найти ответы или поискать себе подобных. А вдруг ты прав? Вдруг я застряла между смертью и загробной жизнью? – Уиллоу вновь смотрит мне в глаза, однако на этот раз, когда наши взгляды встречаются, она явно испугана. – Вдруг я найду ответы и все закончится?

– Что именно закончится?

– Все. Я сама закончусь. Что, если я найду способ покинуть эту реальность, а потом выяснится, что после нее ничего нет? И я просто… исчезну. Навсегда.

– Так вот из-за чего ты переживаешь? А ведь сама называла свое существование убогим.

Она смотрит на меня несколько долгих мгновений, затем произносит:

– Убогим оно было раньше.

И погружается в воду.

Настолько жестокого ответа я не ожидал.

Уиллоу наконец выныривает – совсем рядом со мной. Она с любопытством рассматривает мое плечо, затем протягивает руку и касается пальцем шрама, полученного полгода назад.

– Сюда попала пуля?

– Да.

Как странно – она трогает шрам. Лайла никогда этого не делала. Всякий раз, когда мы занимаемся любовью, она осторожно проводит рукой вокруг него. Я часто думал: шрам вызывает у нее плохие воспоминания или она опасается причинить мне боль?

– Кто стрелял в тебя?

– Сэйбл. Та, которая стреляла в Лайлу. – Я беру ее руку и подношу к шраму на голове Лайлы. – Чувствуешь?

Уиллоу ощупывает его кончиками пальцев, медленно водит туда-сюда. Затем вновь касается моего плеча.

– Твоя рана зажила. А ее – нет.

– Она постоянно ее расковыривает.

– Почему?

– Не знаю. Это ты можешь забраться к ней в голову. Вот сама посмотри и скажи мне.

Она молча вглядывается в меня несколько секунд. Копается в воспоминаниях Лайлы? Мне хочется расспросить, что она там нашла, однако нельзя использовать Уиллоу, чтобы без разрешения залезать в мозги Лайлы. Достаточно уже того, что мы делаем с ее телом.

Уиллоу отплывает к бортику, опускает подбородок на сложенные руки и окидывает взглядом двор. Я подплываю к ней и устраиваюсь рядом. На меня Уиллоу не смотрит. Уж не знаю, что она обнаружила в голове у Лайлы – и обнаружила ли вообще хоть что-нибудь, – однако ее молчание начинает меня тревожить.

Наконец Уиллоу подпирает щеку ладонью и поворачивается ко мне.

– Она влюбилась в тебя именно здесь, в бассейне.

– Правда?

Уиллоу кивает.

– Да, – шепотом отвечает она и отворачивается.

Я заплываю с другой стороны, чтобы заглянуть ей в лицо. Оказывается, она плачет.

– Что с тобой?

Она смущенно улыбается и смахивает слезы.

– Когда я в теле Лайлы, я чувствую ее настроение. И ей сейчас очень грустно.

– Ты уверена, что слезы не твои?

Уиллоу мужественно выдерживает мой взгляд.

– Я знаю точно.

Она погружается в воду. Затем выныривает и вытирает лицо, мокрое больше от слез, чем от воды.

Меня охватывают противоречивые чувства.

Уиллоу в теле Лайлы; и если сейчас грустно Лайле, то мне хочется утешить именно ее. Прижать к себе, поцеловать, утолить ее боль…

Однако она не Лайла! И от стремления утешить ее и осознания невозможности этого я ощущаю внутри пустоту. Своего рода тоску. И мне это не нравится. Начинает напрягать.

– Идем в дом. Нужно еще постирать и высушить купальник, прежде чем лечь спать. Лайла не должна заметить, что его надевали.

Уиллоу не возражает, хотя, кажется, она еще не наплавалась. Опираясь руками о бортик, она выбирается из воды и, стоя спиной ко мне, заворачивается в полотенце. Затем, не оглядываясь, направляется к дому. Я все еще нахожусь в бассейне, когда она исчезает за дверью.

Я набираю полные легкие воздуха, погружаюсь на самое дно и задерживаю дыхание, сколько могу.

Вернувшись в спальню, я вижу Уиллоу в той же самой моей футболке, только без шорт, и невольно задерживаю взгляд на ее бедрах.

– Шорты я положила в комод, на прежнее место, – говорит Уиллоу. – Не хочу, чтобы Лайла утром задалась вопросом, почему проснулась не в том, в чем легла.

– Ты права. Где купальник?

– Повесила его на дверь душевой кабины. – Она показывает в сторону ванной.

Я было направляюсь туда, но на секунду останавливаюсь. А вдруг Уиллоу еще не готова покинуть тело Лайлы?

– Хочешь посмотреть телевизор, пока я моюсь?

Она кивает; я включаю телевизор и бросаю пульт на кровать.