Книга Мое безумие - Калья Рид

Это была гениальная идея. Почему она не пришла мне в голову раньше? Я улыбнулась, глядя на тротуар, и тут же врезалась в стену. Я отшатнулась и подняла голову. И тут до меня дошло: «стена» на самом деле была человеком.

– Извините, – пробормотала я, почти не глядя на него, но затем все же подняла глаза. Я его знала. Это был подрядчик, который построил наш дом.

Он улыбнулся, и у меня внутри как будто что-то оборвалось.

– Виктория, не так ли?

Я сдвинула солнцезащитные очки на темя. Синклер Монтгомери. Как я могла его забыть? Высокий и широкоплечий, как всегда. Солнце было к нему благосклоннее, чем ко мне: его кожу покрывал бронзовый загар. Черные волосы были короче, чем я помнила. На нем были джинсы и черная футболка, под которой перекатывались мускулы.

– Рад вас видеть, – сказал он.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ.

– А я вас.

Синклер указал на цветочный магазин.

– Вы здесь, чтобы увидеть Рене?

– Да. Я давно хотела ее проведать, но она была занята.

– Лучше смириться, стиснуть зубы и выслушать ее, иначе она проест вам мозг, пока не добьется своего.

В этом я не сомневалась.

Он распахнул дверь и махнул рукой, приглашая войти.

– После вас.

Проходя мимо него, я задела плечом его грудь и уловила аромат одеколона. Запах дерева. Или природы. Или тяжелой работы. Я сделала вид, что не заметила, как забилось мое сердце. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, что мои щеки вспыхнули румянцем.

– Виктория! Одна из моих любимых людей! – воскликнула Рене, выходя из-за стойки.

– А меня в этом списке нет? – спросил Синклер.

– Это зависит от… У тебя есть ключи от моей машины?

Он бросил ей связку ключей.

– Лови!

Рене поймала их одной рукой.

– Тогда начну сначала: Виктория! Синклер! Двое моих любимых людей!

– Неплохо, – ответил Синклер. – Но в следующий раз вложи в слова чуть больше чувств.

Синклер положил свои огромные руки на стойку и взглянул на меня.

– Виктория, вы бы так поступили со своим братом после того, как он любезно отвез вашу машину в мастерскую, чтобы залатать шину и заменить масло? – Похоже, вопрос был задан не для того, чтобы из вежливости вовлечь меня в общий разговор. Нет, в его глазах горел неподдельный интерес. Я поймала себя на мысли о том, что не видела его почти год, но ощущение было такое, будто мы с ним расстались только вчера.

Постепенно я расслабилась.

– Я никогда так не обижаю своего брата, – поддразнила я.

– Обманщица, – сказала Рене.

Синклер улыбнулся мне. Почувствовав эту улыбку от кончиков пальцев до мысков ног, я поспешила отвести взгляд.

– Так где ты пропадала? – спросила меня Рене. Синклер вытащил телефон и повернулся к нам спиной.

– Да так, ничего особенного, – уклончиво ответила я. – Просто расслаблялась дома.

Даже для моих собственных ушей мои объяснения прозвучали жалким детским лепетом. Рене нахмурилась и, шагнув ближе, пристально посмотрела на меня.

Она была слишком близко. Мне лучше уйти. Причем немедленно.

– Эй, мы же не на улице, верно? Можешь снять темные очки.

Я отступила на шаг.

– Знаю. Просто я решила зайти на минутку и поздороваться.

– Останься, – серьезно сказала она. – Мне тут нужно кое-что сделать, но я хотела поговорить с тобой. – Она взглянула на Синклера. – Давай пойдем в заднюю комнату и поговорим. Хорошо?

– Хорошо, – ответила я слишком бодро и неестественно. Чувствуя себя пародией на ту, кем я была раньше, я теперь из кожи вон лезла, чтобы доказать, что со мной все в порядке.

Рене вернулась к кассе, а я воспользовалась моментом, чтобы по-настоящему осмотреться. Я уже бывала здесь, но каждый раз, когда я заходила в цветочный магазин Рене, здесь как будто что-то менялось. Внутри магазинчика царил эклектичный стиль, но мне это нравилось. Рене была убеждена, что ничего нельзя выбрасывать, и частенько совершала вылазки в антикварные магазины и на блошиные рынки в поисках интересных находок. Стены были выкрашены в темно-синий цвет. Стена напротив меня была увешана зеркалами разных форм и размеров. По обоим концам длинного деревянного стола, что тянулся вдоль стены, к ней были приставлены две сломанные лестницы. Белая краска по большей части облупилась, но ступеньки были прочными, и на них стояло множество самых разных цветов.

– Хорошо, – сказала я стоявшей за моей спиной Рене. – Давай поговорим.

– Я вернусь через несколько минут, – сказала она, обращаясь к Синклеру.

Тот всплеснул руками.

– А что прикажете делать мне?

– То, что у тебя получается лучше всего: сядь и украшай собой мир, Син.

Шагая следом за Рене, я обернулась на него через плечо. Наши взгляды на миг встретились, и я поспешила отвернуться.

Задняя комната представляла собой каморку с придвинутым к стене столом, на котором стоял открытый устаревший ноутбук с налепленной на экран наклейкой. Рядом со степлером стояла небольшая фотография в рамке, изображавшая Рене и ее мужа и повернутая так, чтобы всегда быть перед ее глазами. Рядом с дверью примостился мини-холодильник. Указав мне на офисный стул, Рене достала из холодильника воду.

– Хочешь пить? – спросила она.

Я вежливо отказалась и села.

Какое-то время мы с Рене говорили о том о сем, но, увы, безобидные темы быстро иссякли. Рене вздохнула и выбросила пустую бутылку в мусорное ведро.

– Так где же ты на самом деле была?

– Дома. Занималась делами.

Рене приподняла бровь.

– Я поняла. Дома. Делами. С тобой все в порядке?

– Все отлично. – Я бодро улыбнулась ей, но улыбка эта тотчас дрогнула, потому что моя душа кричала криком, умоляя меня рассказать Рене правду. Мне стоило неимоверных усилий не поддаться на ее мольбы.

– Все ясно. У тебя все в порядке… – Рене оттолкнулась от стены и задумчиво посмотрела на свои руки, как будто решала сложную математическую задачу. Затем подняла голову и посмотрела мне в глаза. – У вас с Уэсом все в порядке?

Я помедлила с ответом. Всего секунду, но Рене хватило и ее.

– В чем дело? – спросила она.

Теперь настала моя очередь посмотреть на свои руки.

– Мы сейчас переживаем нелегкий период.

Рене сочувственно кивнула.

– Это нормально. Супружество никогда не бывает гладким. Иногда мой муж просто бесит меня, а в другие моменты я просто без ума от него. Но большую часть времени он меня бесит, – игриво сказала она.