Книга Пятеро детей и чудище - Эдит Несбит

В это время Ягненок — я все забываю называть его Ричардом — осматривал велосипед девушки и разговаривал с нею совсем как большой. Послушав его сейчас, никто бы и не подумал, что не далее как сегодня утром он был всего-навсего толстеньким двухлетним мальчишкой, копающим землю крышкою от чужих часов. Починив велосипед, Ричард вынул из кармана золотые часы, и выглядывавшая из-за угла публика хором сказала: «О!» Всем показалось ужасной несправедливостью, что у мальчишки, разломавшего утром двое дешевых, но вполне надежных старых часов, теперь вдруг объявились свои собственные, да еще и золотые, с цепочкой и брелоками.

Ричард одним взглядом заставил притихнуть своих братьев и сестер, а затем обратился к девушке, с которой они теперь были уже совсем друзьями:

— Если позволите, я проеду с вами по большой дороге: становится уже поздно и там вам могут встретиться какие-нибудь темные личности.

Никто и никогда не узнает, что ответила бы девушка на это любезное предложение, потому что, услышав его, Антея вихрем бросилась вперед, опрокинула свиное корыто, разлила помои и схватила Ягненка (Джеймса-Ричарда) за обе руки. Остальные последовали за ней, и в одно мгновение перед удивленной девушкой предстали во всей красе четверо грязных ребят.

— Не позволяйте ему провожать вас, — взволнованно и серьезно говорила Антея. — Ему нельзя никуда и ни с кем ехать.

— Уйди прочь, девчонка! — крикнул Ричард сердито. — Убирайся домой сейчас же!

— Вам лучше не иметь с ним никакого дела, — продолжала неукротимая Антея. — Он и сам не знает, что он такое. Он совсем не то, что вы о нем думаете.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила девушка, в то время как Ричард безуспешно старался оттолкнуть от себя Антею.

Остальные помогали ей изо всех сил, и она держалась твердо, как скала.

— Попробуйте только взять его с собою, и вы очень скоро поймете, что я хочу сказать, — отвечала Антея. — Как вам понравится, если вдруг рядом с вами окажется беспомощный двухлетний ребенок, сидящий на велосипеде?

Девушка побледнела.

— Кто эти странные дети? — спросила она у Ричарда.

— Не знаю, — ответил он, покраснев.

— Ягненок! Как ты можешь так говорить?! — закричала Джейн. — Ты же отлично знаешь, кто мы такие.

— Видите ли, — объясняла Джейн девушке, которая теперь дрожащими руками поворачивала велосипед к воротам. — Мы его старшие братья и сестры, и наша мама поручила нам за ним смотреть. Мы должны до захода солнца увести его домой, а то уж я даже и не знаю, что с нами будет. Он, как бы вам это сказать… Ну, околдован, если вы понимаете, о чем я говорю.

Ягненок (то есть Ричард) несколько раз пытался прервать поток красноречия Джейн. Но Сирил и Роберт крепко цеплялись ему за ноги, а в таком положении где уж тут было что-либо объяснять!

Вскочив на велосипед, девушка поспешно поехала прочь и, вернувшись домой, взволновала всех своих родственников, рассказав им, как она чудом спасалась от нападения целой семьи сумасшедших. «У младшей девочки глаза были совсем безумные, — говорила она. — Не понимаю, как это им позволяют гулять на свободе!»

Когда велосипед скрылся за поворотом, Сирил очень серьезно произнес:

— Ричард, старина, должно быть, у тебя был сегодня солнечный удар или что-нибудь в этом роде. Ну, что за вздор ты наплел этой леди? Ведь если я тебе потом — ну, хоть завтра утром — все это повторю, так ты и сам ничего не поймешь. Положись на меня, дружище, и пойдем с нами домой. А если утром тебе не станет лучше, то скажем молочнику, чтобы он пригласил к нам доктора.

Бедный Ягненок, по-видимому, был слишком поражен всем случившимся и потому ничего не возразил.

— Если вы все помешались, — отвечал он растерянно, — то, конечно, прежде всего я должен отвести вас домой. Только не думайте, что я обо всем этом забуду. Завтра утром мы с вами еще поговорим!

— Да, да, Ягненочек! — обрадовалась Антея. — Завтра утром мы поговорим, только совсем не о том, о чем ты сейчас думаешь.

Ей уже чудился нежный и ласковый голосок маленького Ягненка, бормочущий: «Моя Панти! Хочу к Панти на ручки!» Как этот милый лепет был не похож на грубый и какой-то неестественный голос большого Ричарда!

— Пойдемте же скорей домой, ради Бога! — продолжала Антея. — Завтра утром ты нам скажешь все, что захочешь.

— Если только сможешь, — прибавила она шепотом.

Невесело шли дети домой. Пока Антея увещевала Ягненка, Роберт снова пустил в ход булавку и успел проколоть шины еще в нескольких местах.

Ричард подумал, наверное, что завтра опять чуть ли не целый день ему придется возиться с починкой велосипеда.

Когда дети подошли к Белому домику, солнце только начинало прятаться за горизонт. Четверо старших явно желали задержаться на лугу до тех пор, пока закат не обратит взрослого Ягненка в прежнего маленького мальчишку. Но Ягненок (он же Джеймс-Ричард) с самоуверенностью взрослого человека настаивал на том, чтобы все четверо шли прямо домой, и в результате наткнулся-таки в палисаднике на Марту.

Вы помните, конечно, что по особой милости Псаммиада, прислуга никогда не должна была замечать всех чудес и перемен, происходящих с детьми. Поэтому Марта увидала только давно знакомую ей компанию: четверых старших детей и с ними Ягненка, ковылявшего на своих толстых ножках рядом с Антеей. Марта тотчас же подбежала к нему и взяла его на руки, приговаривая:

— Пойди к своей Марте, красавчик мой, утеночек мой маленький!

Взрослый Ягненок принялся неистово барахтаться в объятиях Марты. Крайнее удивление и досада отразились на его лице. Но справиться с Мартой было не так-то просто. Нежно прижимая к себе Ягненка и называя его разными ласковыми именами, она потащила его домой. Никогда дети не забудут этой картины: молодой человек в изящном фланелевом костюме, с бледно-зеленым галстуком и с темными усиками беспомощно барахтается в сильных руках Марты, уговаривавшей его быть умным мальчиком, которому она сейчас даст манной кашки!

По счастью, солнце закатилось как раз в то время, когда Марта была уже на пороге, а потому в дом она внесла не взрослого мужчину, а настоящего полусонного двухлетнего Ягненка. Взрослый Ягненок исчез навеки (вместе с ним, к сожалению, исчез и велосипед).

— Конечно, навеки, — сказал Сирил. — Потому что когда наш настоящий Ягненок немножко подрастет, мы станем его хорошенько муштровать для его же собственной пользы. Пусть он вырастет не таким противным, как тот, сегодняшний.

— Если только это будет в моей власти, то никогда и никто не посмеет его муштровать, — твердо возразила Антея.