Книга Змей-искуситель - Лана Мур

– Была? – решив поддразнить, она добавила в голос обиды, а глаза, противореча, весело блестели.

– Нет-нет, – ожидаемо заторопился Виктор. – Я не это хотел сказать. Ты и сейчас красива, – он одобрительно осмотрел стянутое на талии светлое платье и виднеющиеся в разрезе стройные ноги.

– Я знаю, – улыбнулась Рената и села в авто. Перехватив задержавшийся на ногах взгляд, не торопилась оправить задравшееся платье.

Как же все предсказуемо. Оценивающе осмотрела плюхнувшегося на место водителя парня – отряхнул кроссовки, прежде чем втянуть ноги в салон, аккуратно повернул ключ зажигания, руки на руле в правильном положении, внимательный взгляд на дорогу – в машине приставать не будет. И то хорошо.

Виктор осторожно выехал с парковки.

– А ты сама-то как относишься к предстоящей вылазке? – не сводя глаз с исчезающей под капотом серой ленты асфальта, спросил он. – Ты не производишь впечатление любителя отдыха на природе.

– Зависит от компании и от продолжительности, – пожала плечами Рената, и Виктор невольно глянул в глубокий вырез, но снова вернулся к дороге. – С интересными людьми и на один день. Почему бы и нет. С удовольствием.

– Но как я понял, поход будет не однодневным, – усилием воли Виктор старался не смотреть на голубоватую венку, пульсирующую под тонкой кожей шеи.

– Янка очень хочет, – снова пожала плечами Рената. – Да и Милке не помешает отвлечься.

– А ты хорошая подруга, – констатировал Виктор.

– Стараюсь, – Рената посмотрела на пролетающие за окном одинаковые, как близнецы, высотные дома.

– А какую музыку любишь? – прервал Виктор повисшее молчание.

– Разную. Под настроение. Рок, когда грустно. Танцевальную, если хочу танцевать. Джаз, блюз. Даже рэп, – улыбнулась она.

– А сейчас?

– Сейчас бы послушала блюз.

– У тебя романтичное настроение? – обрадовался Виктор.

Он ошибся, но Рената не стала разубеждать.

Виктор поймал какую-то радиостанцию, где бестелесный девичий голос вещал о страсти под лунным светом, и довольно покосился на Ренату.

Мысленно поморщившись, она одобрительно улыбнулась.

К ее облегчению ехали недолго, и вскоре Виктор завернул в один из безликих дворов, где солнце такой же редкий гость, как во время полярной ночи. Вот и сейчас, времени было еще немного, а в колодце с высокими домами-стенами уже царил зябкий полумрак. И Рената невольно передернула плечами.

– Ну да, мрачновато, – сказал Виктор, заметив ее жест. – Но дома лучше, – и пошел к обшарпанному подъезду. – Правда, лучше, – заверил он, поймав недоверчивый взгляд.

Они вместе шагнули в темный подъезд и вошли в скрипящий лифт. Как все разительно отличалось от фешенебельного дома Милки или даже того, куда ее приводил Алекс.

Подергиваясь, кабина продолжала подниматься пока, вздрогнув, не остановилась, и с лязганьем открылись двери. Все это время Рената, стараясь держаться на середине истертого пола, в мигающем свете тусклой лампочки рассматривала надписи на исцарапанных пластиковых стенах.

Поковырявшись в двух замках, Виктор гостеприимно распахнул первую – железную и вторую – обитую дерматином дверь.

Внутри и в самом деле оказалось лучше, чем снаружи – светлая квадратная прихожая с колючим ковриком у двери и плиткой на полу под натуральный камень.

– Давай сумку, – поставив кроссовки в обувницу, Виктор протянул руку за сумкой Ренаты и с сомнением посмотрел на ее лаковые лодочки.

Правильно истолковав его нерешительность, она сбросила туфли и коснулась ухоженными ступнями с коричнево-шоколадным педикюром холодного пола.

– Пойдем, – Виктор перевел дух. Спрятал сумку за зеркальной дверью шкафа и протянул Ренате руку.

По стандартно узкому, застеленному мягким ковролином коридору он провел ее в свою комнату. Так же сверкавшую чистотой, как и прихожая. Кажется, мама приучила сына к чистоте, осматриваясь, отметила Рената.

Большое окно смотрело на парк, где даже было озеро с утками. На лавочках у воды сидели старики или под присмотром мамочек бегала малышня.

Рената развернулась и присела на подоконник. Обстановка была истинно мальчишеской – компьютерный стол, колонки, наушники. Вращающееся кресло. На открытых полках учебники, конспекты, диски. При этом нигде не пылинки. В углу гитара. Он еще и играет. Рената улыбнулась. Сложенный диван. Видимо, это же и спальное место. Платяной шкаф и стены, заклеенные постерами байков – вот и вся обстановка. Довольно аскетично. Рената заинтересованно рассматривала постеры. Обтекаемые. Даже на вид стремительные очертания мотоциклов интриговали. Неужели Виктор не такой скучный, как казалось.

– Начну работать и куплю себе такой, – он подошел сзади и обняв поцеловал в шею.

– А сейчас что? – Рената повернулась и положила руки ему на шею, при этом густые ресницы призывно дрогнули.

– Сейчас мама против. Говорит, пока живу с ними, чтобы ни о каких байках не заикался.

– Я-а-асно, – протянула Рената. Нет. Все именно так, как она предполагала.

– Чаю хочешь? – дежурно предложил Виктор, не делая попытки убрать руки с ее талии.

– Нет, спасибо, – Рената хотела помотать головой, но тут же встретилась с горячими, приоткрытыми губами.

Он целовал жадно, немного неловко и, подталкивая, направлял Ренату к дивану, пока оба не упали на мягкие подушки.

Лежать было неудобно: голова упиралась в подлокотник, и шея изогнулась под немыслимым углом, но Виктор елозил и не давал пошевелиться. Оставляя влажные следы на шее, он одной рукой мял грудь, а другой торопливо шарил под юбкой и тискал бедра.

Нащупал кружево белья, сдвинул мягкую ткань и попытался втиснуть ладонь между плотно сомкнутых ног.

– Ты обалденная, – жарко шептал он, расстегивая воротник платья и пытаясь раздвинуть ноги Ренаты.

Поддавшись его усилиям, узкие колени немного разошлись, и ладонь с новым азартом нырнула под юбку. Твердые пальцы были торопливы, настойчивы, давили слишком сильно и причиняли дискомфорт.

Рената постаралась лечь поудобнее, дать Виктору больше доступа, чтобы он перестал теребить уже болезненно горящий бугорок, но он понял ее по-своему.

– Сейчас-сейчас, – торопливо пробормотал он, и стал возиться с молнией джинсов.

Это уже было выше сил Ренаты.

Она сбросила с себя сопящего парня и встала, поправляя задранное и измятое платье.

Виктор перевалился на бок и растерянно смотрел на девушку, не замечая, что из полурасстегнутой ширинки торчат натянувшиеся от его возбуждения белые в синюю полосочку трусы.

Рената отвернулась, не в силах сдержать и пряча унизительную для парня улыбку.

– Ты чего? Обиделась? – не потрудившись застегнуться, он вскочил и обнял ее за плечи. – Я думал, что ты сама хочешь. Ты была такая горячая у универа.