Книга Доверие - Пенелопа Дуглас

– Черт, что бы произошло, если бы мы тебя не нашли? – огрызается Ной.

– А ты как думаешь, что бы произошло?

– Вы, похоже, очень тесно общались, – подмечает он, после чего смотрит на своего отца. – Она была на озере с Холкомбом.

– Я же сказал тебе держаться подальше от местных мальчишек, – говорит Джейк.

Сжимая рюкзак в кулаке, качаю головой.

– Я отправилась на прогулку, – объясняю твердым тоном. – И не приглашала его. Он появился неожиданно. Мы закончили? – Перевожу сердитый взгляд на Ноя. – А Калеб с дробовиком? Серьезно?

Развернувшись, иду дальше.

– Ты бросила ружье на пляже! – рычит Ной мне вслед. – Оставила себя беззащитной.

– Что, по-твоему, он планировал сделать? – Спрашиваю, повернувшись кругом. – Напасть на меня?

Парень играет желваками. Не сдержавшись, надеваю рюкзак на плечи и заявляю:

– Может, ему бы и не пришлось нападать. Мне он вроде как понравился.

Ной приближается, словно готовясь наброситься. Джейк вскидывает руки и останавливает его. Я едва не улыбаюсь.

Мой дядя разворачивается – от его спокойствия не остается и следа – и отдает распоряжение:

– Иди в ванную.

Поднимаясь по лестнице, слышу сзади гневный рев кузена:

– Здесь ты Ван дер Берг. Если дашь этому мудаку, клянусь Богу, я позабочусь о том, чтобы ты неделю не могла сесть.

Ной.

Спокойный, милый, счастливый Ной.

Какой сюрприз. И невыносимый засранец к тому же.

Лошадь переступает с ноги на ногу, пока я чищу ее коричнево-рыжую шерсть. Медитативное занятие, почти как кулинария. Протяженные, плавные движения. Я в наушниках, но музыку включить забыла, войдя в конюшню час назад.

Уделяя девочке максимум внимания, провожу по ней щеткой, а следом глажу второй рукой. Люблю животных.

И Колорадо тоже. Сегодняшняя прогулка в лес мне понравилась, на самом деле.

Все было не так уж и плохо, даже когда появился этот парень, Холкомб. Разумеется, он вел себя как говнюк. Я не питала ложных иллюзий. Он бы трахнул меня, похвастался этим и заговорил бы со мной снова только в том случае, если бы захотел повторить, но…

Не знаю.

Он шутил со мной, я тоже ответила шуткой. Не было никаких заблуждений насчет того, чего хотел Терренс. Мне не нужно было играть в игры или притворяться.

Отчасти я хотела, чтобы все было настолько просто. Чтобы не приходилось открывать душу для сближения с кем-то.

Да, соблазн оказался велик.

Сейчас я не могу общаться и говорить правильные вещи, зато, возможно, смогу быть мягкой, милой и счастливой в постели. Любящей.

В глазах щиплет от слез. Сморгнув их, продолжаю расчесывать гриву Шони.

Они меня ненавидят, я ненавижу их и себя.

«Нет, – думаю про себя. – Я не испытываю к ним ненависти. Просто знаю, что у меня ничего не получится. Я не способна налаживать связь с людьми».

Выйдя из стойла, бросаю щетку на стол с остальными принадлежностями и возвращаюсь в дом через мастерскую. Снимаю свои грязные резиновые сапоги, оставшись в черной толстовке, открываю дверь, вхожу на кухню. На улице холодает, я чувствую в воздухе назревающий дождь.

Переступив порог, слышу шипение.

– Вот же гребаный придурок…

Разворачиваюсь, чтобы закрыть дверь, в процессе бросив мимолетный взгляд на происходящее. Калеб сидит на столе с окровавленным носом. Его отец пытается вытереть кровь. Парень выхватывает салфетку и сам прикладывает ее к носу. Его губы искривлены в злобной гримасе.

Это дело рук Терренса Холкомба? Я немного волновалась из-за ружья Калеба, но подозревала, что он принес его для показухи. Ведь полиция не приезжала.

Ной достает из холодильника пакет со льдом. Направившись к лестнице, я пересекаю кухню.

– Начинай готовить ужин, – говорит Джейк, когда я прохожу мимо.

– Я не голодна.

– Мы голодны, – цедит он.

Остановившись, поворачиваю голову. Они вдвоем столпились вокруг Калеба. Я замечаю россыпь царапин, грязь и кровь на его челюсти, плече и боку. На меня накатывают угрызения совести, но его оппонент, вероятно, выглядит еще хуже, к тому же я не просила Калеба затевать драку.

– Это не моя проблема, – возражаю я, сердито глядя на дядю. – Найми себе служанку, если хочешь.

Джейк резко оборачивается.

– А поскольку я не исполняю приказы, – добавляю, – отправь меня домой.

Мне здесь не место. Вот, почему лучше быть одной. Тогда я не буду постоянно ощущать неловкость, стыд, вину… Если не выставлять себя напоказ, то и ранить тебя никто не сможет.

Ной и Джейк стоят молча. Не сдержавшись, смотрю на Калеба и говорю:

– Ничуть тебя не жалею. Ты получил по заслугам, потому что использовал меня в качестве предлога, чтобы затеять драку. Ты не защищал мою честь.

Он сверлит меня гневным взглядом.

– Как и любой троглодит мужского пола, ты просто изнывал от желания что-нибудь ударить и получил от этого удовольствие.

Парень соскакивает со стола, не разрывая нашего зрительного контакта, делает пару шагов в мою сторону, словно собирается наброситься. Только Джейк его опережает.

– Ты нас не знаешь, – утверждает он. – Не смей, приехав сюда, проявлять неуважение к моему дому.

– Я провела здесь три дня, и вы запугивали меня, угрожали, издевались надо мной. Вы вели себя, как задиры. Разве ты не этого хотел? Чтобы я орала? Ругалась? Ведь ты так сказал?

– Я сказал, что время, проведенное у нас, пойдет тебе на пользу, и был прав, – выпаливает в ответ мужчина. – Ты понятия не имеешь, как работать в команде. Быть частью коллектива. Семьи.

Джейк наступает, сокращая дистанцию между нами, а я пячусь в гостиную.

– Позволь просветить тебя, девочка, – рычит он. – Ты – ребенок. Я – взрослый. Делай то, что сказано, тогда не будет никаких проблем. Такая система работает для нас. – Джейк возвышается надо мной. – Просто. Делай. Что. Сказано!

На мгновение я съеживаюсь, однако потом, покачав головой, бормочу:

– Ты невыносим.

– А ты избалована.

Опустив подбородок, зажмуриваюсь из-за его атаки. На меня никогда прежде не кричали. Ни разу. Данный факт лишь сейчас приходит на ум. Мои руки дрожат.

Это унизительно. Я чувствую себя отвратно.

– Тут нет горничных, – продолжает мой дядя. – Нет дворецких.

Упершись спиной в стену, стискиваю зубы. Внутри все пылает от ярости.

– Никаких ассистентов, готовых подтереть твою гребаную задницу. Нет легкого доступа к психиатру, чтобы получить таблетки, которыми ты глушишь боль от того, насколько бессодержательна твоя жизнь!