Книга Первый и последний - Екатерина Орлова (Katherine O.)

В дверь звонят и я впускаю Марка с его женой Дафной. Мы все размещаемся в большой гостиной. Кто-то сидит на полу, кто-то занял диваны и кресла, оставив нам с Долли одно большое свободное широкое кресло, на котором мы помещаемся без труда. Пицца и суши передаются из рук в руки, как и напитки, которыми заставлен весь кофейный столик по центру. Сегодня Дина ночует у нас, так что Долли не приходится вскакивать с моих коленей, чтобы помочь гостям взять напиток или ужин.

– Какое дерьмо, эта их новая песня, – кривится Лиам, глядя в экран на клип наших почти конкурентов. – Такие сопли развезли.

– Да, я вчера услышал ее по радио и даже не сразу понял, что это они, – отвечает Марк. – Думал, что какой-то новый бойз-бенд появился.

Все бурно обсуждают клип и песню, а потом в одно мгновение все стихает, когда на экране показывается фрагмент репетиции «Крашез» и звучат первые аккорды их топовой песни.

– Что самое привлекательное в моей работе? – звучит голос Дориана, а потом появляется и он сам. Дейв снял его, сидящим на колонке и медленно наигрывающим на гитаре новую песню, которая еще даже не записана. – Самое привлекательное в моей роботе – это чувство абсолютного счастья. Как будто весь мир замирает, даже пылинки повисают в воздухе, когда мы на сцене. И рождение новой песни. Это просто музыкальный оргазм, когда из-под пальцев рождается новая мелодия.

А потом экран чернеет, на нем высвечивается логотип «Крашез», который выглядит как старая вывеска, у которой вот-вот закончится запас электричества. Она мигает и искрит, а потом из искр складывается название фильма «Музыкальный оргазм. Большой тур «Крашез». И у меня по коже бегут мурашки. Я чувствую, как потряхивает Долли, и, чтобы успокоить, растираю ее плечи, а она доверчиво льнет ко мне, откидывая голову на плечо.

Все смотрят фильм на одном дыхании, практически никто не разговаривает. Даже есть и пить все стараются, не производя ни звука. А когда все заканчивается, наступает оглушающая тишина. В конце фильма мы почтили память умершего отца Ника, который позволил парням начать свою карьеру в его гараже. На экране фотография Джо Ловелла, даты смерти и подпись: «Без тебя не было бы нас». Минуту тишины мы просто пялимся в экран, думая каждый о своем, и вспоминая задорного Джо и его скабрезные шуточки. Он был первым, кто поддержал Ника и парней. Первым сказал, что им ни хрена не нужно учиться для того, чтобы осуществить свою мечту. А что еще нужно слышать подростку? Что в него верят и что отец разрешает забить на учебу. Понятное дело, все парни закончили школу и даже выучились в университете. Правда, заочно, но у каждого из них есть образование. Мы с Марком настояли на этом, когда заключили с ними контракт.

Долли вздрагивает, когда после минуты тишины на канале резко начинается реклама шоколада. Мы все как будто выплываем из дымки после просмотра фильма. Я делаю телевизор тише и уже через минуту Ник вырывает Долорес из моих рук. Он кружит ее и кричит о том, какая она крутая. Все поздравляют Долли с успехом. Она смеется и плачет одновременно. Моя девочка и правда отлично постаралась и каждое сказанное в ее адрес слово похвалы – истинная правда. Я целую ее последним, давая насладиться триумфом и признанием.

А потом Долли встает перед всеми нами и, краснея, говорит:

– Не хочу, чтобы звучало как на вручении Грэмми или Оскара, но я должна это сказать. Спасибо каждому из вас за вклад в этот фильм. Моей команде. Вы незаменимые, самые лучшие. Ребятам из группы. Вы очень крутые. Снимать фильм про вас было легко, потому что вам не нужно играть. Вы идеальные такие, какие есть. Настоящие и живые. Дрю, Марк, спасибо за эту возможность. Я правда еще никогда не испытывала столько эмоций. И Дрю… – Она останавливает взгляд на мне, а у меня при виде нее почему-то замирает сердце. Я хмурюсь, потому что не знаю, что она скажет в следующий момент. – Я беременна.

Я крепко сжимаю кулаки, желая убедиться, что не сплю. Все звуки вокруг глохнут. Мир останавливается и кренится, пока я смотрю в испуганные и счастливые глаза Долли. Сейчас я как никогда отчетливо вижу, насколько она маленькая и хрупкая. Заключенная в своей голове, наедине с мыслями о беременности. Счастьем по этому поводу и страхом. Я знаю, что она боится. Вижу по тому, как она вся сжимается и нервно теребит ремешок синего платья. Мне нужно встать, подскочить, схватить ее на руки и кружить. Но я не могу пошевелиться. В моей голове тысячи вопросов. Можно ли ей? Все ли будет хорошо? Рискует ли она своим здоровьем, вынашивая малыша?

А потом ко мне резко возвращается острота восприятия окружающего. Я подскакиваю с места, хватаю Долли и кружу, улыбаясь до боли в щеках. Останавливаюсь, все еще держа ее под попку. Она смотрит на меня сверху вниз и вытирает дорожки слез, которыми щедро залито ее лицо.

– Я люблю тебя, – шепчу я, спуская ее ниже, чтобы дотянуться до розовых губ. – Так сильно люблю тебя, Долли.

– И я люблю тебя, Дрю. Спасибо.

– За что?

– За то, что сделал меня мамой.

А потом Долли начинает рыдать. Махнув друзьям, я уношу ее из гостиной в спальню. Слишком эмоциональный день для нее. Много всего навалилось, она вряд ли готова справиться с этим перед лицом наших друзей и коллег. Я долго лежу рядом с ней на кровати, глажу ее спину и шепчу слова нежности. Стаскиваю с нее платье, освобождаю от балеток и нижнего белья. Нежно целую живот, в котором живет наш ребенок, и укрываю Долорес одеялом. Она вымотана эмоционально и физически. Ей нужно отдохнуть. Долли засыпает уже через пять минут, крепко обнимая мою руку, пока я лежу на боку и, как коршун, укрываю ее своим телом. Я хочу заботиться о ней и нашем малыше. Хочу делать ее счастливой.

Глава 29

Долорес

Если бы это не беременность, а, например, похмелье приносило такое состояние по утрам, то я бы уже давно бросила пить. В четвертый раз за утро я выползаю из ванной, лишившись своего завтрака и почистив зубы. Триша как может поддерживает меня, но она не страдала настолько сильным токсикозом. Я волочу ноги в спальню, где меня уже ждут мятные конфетки от Дрю и какой-то травяной чай от Дины. Он правда немного помогает с токсикозом. Но бедная женщина не успевает даже на работе появиться, как я уже в который раз демонстрирую унитазу содержимое желудка.

Накануне Дрю улетел с парнями на съемки какой-то передачи в Ирландии. Предварительно снабдив меня всем необходимым и устроив так, чтобы я практически не вставала с постели, мой муж улетел поздним ночным рейсом. Учитывая мое состояние здоровья, беременность оказалась чудом, которого никто не ожидал. Я на шестой неделе. Постоянно глажу живот и разговариваю с фасолинкой. Врач запретила активную деятельность и секс на первый триместр. Никто из нас с Дрю даже не возмутился по поводу этого запрета. Откровенно говоря, с моими вечными рвотными позывами и слабостью я и сама вряд ли бы смогла все сделать, как надо. Нет, Дрю, конечно перепадает пару минетов в неделю, но я даже сама понимаю, что этого катастрофически мало. Но больше просто не могу.

Я заваливаюсь на кровать, беру планшет, открываю на нем книгу и закидываю ноги на стену. Не знаю, помогает ли это, но я вычитала, что это полезно в случае риска срыва беременности. Мой врач, миссис Гордон, говорит, что все должно быть хорошо, и она не видит причин для паники. И все же двигательную активность мне запретила. Так что я решила, что перебдеть лучше, чем недобдеть.