Книга Папа, спаси меня - Ника Янг

— Все расходы беру на себя, все организационные вопросы — тоже. Твое дело — заботиться о ребенке, — он отодвинул чашку с кофе, который наверняка уже остыл, потому что Кирилл за все это время толком не притронулся к нему, а только обдумывал что-то, глядя в его черные воды.

— Мы уедем, — не смело начала я. — Ты не должен…

Кирилл резко встал и полоснул по мне своим цепким взглядом.

— Я делаю то, что считаю нужным. На правах мужчины. И этот ребенок — мое дело!

Вздохнув, я посмотрела в окно. И тут же напряглась.

— Кир… — мужчина даже вздрогнул от такого обращения, забытого, родного, дернулся в мою сторону. — Там…кажется, что-то происходит…

Дикий прильнул к окну и грязно выругался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ему было от чего прийти в ярость: с другой стороны забора кто-то кидал подожжённую бумагу. Она догорала в траве, и было понятно, что картон был чем-то облит, потому что ветер не мог затушить его быстро.

Глава 34

Кирилл выскочил из комнаты, а я налила в графин воды, и последовала за ним. Мужчина распахнул калитку нараспашку, и тут же пропал во тьме. По ходу движения я плеснула воду на горящие бумажные кульки, не давая костру разгораться дальше, но не могла оставить его одного в неизвестности — тоже устремилась за белой футболкой, белым парусом выделяющимся в ночи.

То, что я увидела буквально через пару шагов, повергло в шок.

Кирилл держал за грудки и буквально вдавливал в высокий железный забор Женю. Тот пытался бессвязно ругаться, пинаться, но не мог справиться с могучим телом, разъяренным на посягательство в свой дом.

— Я же тебе сказал — не приближайся, ты не понял? — шипел на Женю Кирилл.

— Да пошел ты! — буквально выплюнул в ответ муж.

Я смотрела на него и мне было ужасно стыдно. Но не за то, как себя вел выпивший мужчина, а за то, что сейчас, под гнетом всех этих обстоятельств, мне стало совершенно очевидно: я зря провела эти годы рядом с ним. Да, были хорошие моменты. Но все они меркли под светом его трусости, желания нагреться на чужих деньгах, жадности, услужливости отцу. Он и замуж-то меня взял не потому, что я ему нравилась, а потому что великий и ужасный Гудвин, чертов папочка, заставил его жениться на забеременевшей дочери.

И сейчас, глядя на их ссору, когда каждый пытался высказаться больнее, ударить в самое солнечное сплетение, я понимала: дороги назад не будет. Тем более, надеюсь, с двумя детьми от другого мужчины, Женя больше не сможет этого вынести, и его слабая душонка станет еще хуже, и я точно не смогу больше жить в этом вранье.

— А ты, тварь, — повернулся ко мне Женя. — Хорошо тебе под ним лежится?

И тут Кирилла будто перемкнуло. Несмотря на то, что он видел: его оппонент пьян, не владеет собственным телом, он буквально бросил его на землю, и в несколько ударов ногой в живот заставил того плевать кровью.

— Прекратите! Прекрати! — повисла я на руках у Дикого. Он тяжело дышал, не в силах справиться со злостью.

— Я тебе сказал! — он указательным пальцем помахал в воздухе, глядя сверху вниз на поверженного противника. — Ты не понял. Пеняй на себя.

— Тваа-а-арь, — простонал Женя, поворачиваясь на спину. — Ты еще пожалеешь. Вы все еще пожалеете об этом.

— Ты сам во всем виноват, дебила кусок, — Кирилл повернулся к нему спиной. — Эта женщина и ее проблемы тебе не по зубам. Оставь их в покое. Между собой все будете решать после того, как я разберусь с ребенком.

Я нагнулась к Жене, посмотреть, нужна ли ему скорая помощь, и Кирилл вдруг нервно расхохотался.

— Не строй из себя мать Терезу, Тоня! — буквально взвыл он. — Ты не представляешь, что это за человек! Гниль! Падла! Трус!

— Пошла ты, — вдруг четко и ясно сказал Женя мне в лицо, не обращая внимания на то, что я пыталась подать ему руку, и помочь встать. — Не прощу тебя никогда, тварина. Ты заслуживаешь того, чтобы лишиться всего, что тебе дорого.

Я резко отпрянула от него. Стыд, ярость, неверие, — все смешалось в одно. И это говорит мне тот человек, которому я была верной женой почти пять лет? Вот так и открываются глаза…

Отвернувшись, я медленно пошла вперед. Женя вслед ругнулся еще несколько раз, но я уже не оборачивалась. Мне нужно было идти вперед, потому что впереди у меня много войн, много переживаний, и я надеюсь, — новая жизнь. По крайней мере, та, что, возможно, начинает зреть во мне уже сейчас.

Кирилл закрыл калитку. И хмуро посмотрел на меня.

— Охрана приедет завтра с утра. Никто вас не потревожит. Что делать с мужем — решишь потом. Но ты и сама все видела. Решать тебе, что делать дальше, но если ты вернешься к нему…

Он покачал головой, имея в виду, что перестанет меня уважать. Но и я не имела в мыслях уже такого решения! Подспудно я была к этому готова. Слова обиженного пьяного мужчины только поставили точку в тех отношениях, которые давно нужно было перечеркнуть.

Едва за мной закрылась дверь, я рухнула на кровать. Погладила кончиками пальцев спящего сына, утерла слезы, которые сами собой текли по щекам, впитываясь в волосы, в подушку.

Я не хотела, чтобы так глупо и глухо закончилась моя семейная жизнь, но человек предполагает, а бог — располагает. Нужно было развестись с ним еще давно, тогда, когда я поняла, что не смогу полюбить его со всей своей душой, несмотря ни на что. и эту страницу своей жизни я перелистнула сегодня ночью.

Мне нужно двигаться вперед ради своих детей, а не стоять на месте, принимая нелюбовь от нелюбимого…

Вдруг живот прострелила резкая боль, отдалась в пояснице. Черт. Такое иногда уже бывало, я знала, о чем говорит этот сигнал моего тела. Но мне не хотелось верить. Я не могла осознать и принять тот факт, что надежда, которую я взращивала в себе все это время, неосуществима. Нет, нет.

Я резко вскочила и рванула в туалетную комнату, чтобы уже через минуту убедиться в том, что первое ощущение оказалось верным: у меня начались женские дни. А это значить, что долгожданная беременность, которая могла спасти моего малыша, не случилась.

Прижав руки ко рту, чтобы заглушить крик, я медленно сползла по стенке вниз и буквально рухнула на холодный кафель ванной. Сегодня я оплакивала все: семью, свою первую любовь, надежду на то, что могу спасти свое единственное сокровище, в котором не чаяла души и без которого мне не нужна была и моя жизнь…