Книга Погибель королей - Дженн Лайонс

Но Ола знала: Морея всегда будет сомневаться в этом. Именно ради этого Кирин все и задумал – и только по этой причине Ола ему подыграла.

– Разве я могла назвать мальчика «Кирин»? – усмехнулась Ола. – Это имя выбрал Сурдье, когда усыновил его.

– Капитан Джарит сказал, что это распространенное имя в Кирписе, – сонно заметил Кирин.

– Вот как? Вы с ним теперь закадычные друзья? – В голосе Олы появилась еле слышная нотка угрозы. Она не испытывала теплых чувств ни к страже, ни к солдатам, но больше всего – больше всего – она не любила юношей, отцы которых помнили, что когда-то она была куртизанкой.

– Он неплохой человек, хоть и солдат. Вряд ли он был бы так добр ко мне, если бы знал, чем я занимаюсь… – Кирин закрыл глаза и начал соскальзывать в ванну. Оставшееся в кубке вино полилось в воду, словно свежая кровь.

– Девочка, скорее бери его под руки. Не дай ему уйти под воду, – скомандовала Ола.

Морея, привыкшая повиноваться, схватила Кирина. Ола бесцеремонно вытащила обнаженного юношу из ванны – она была крупнее большинства куурцев, и даже Кирина.

– Ты… Ты… – потрясенно заморгала Морея.

– Успокойся, дитя. Я не отравила его, просто дала ему немного зелья. – Ола перехватила его так, чтобы ей было удобнее его нести. – Идем. Поможешь уложить его в постель.

Морея уложила юношу на большую кровать с набитой хлопком периной, на которой обычно спала только Ола.

Хозяйка борделя вынесла из ванной комнаты поднос с едой, поставила его на столик и шумно, с аппетитом принялась есть. Жестом она предложила Морее к ней присоединиться.

– Я никогда не называла себя его матерью, – объяснила Ола, – но, в общем, я его мать. Я люблю его так, словно он мой, словно он появился на свет из моей утробы. И я горжусь им так, как любая мать гордилась бы своим сыном. Я не хочу, чтобы с ним произошло несчастье. Я буду защищать его – хотя бы и от самого себя.

– Не понимаю.

– Я на это и не рассчитывала. Скажем так: он упрям. Это у него от меня. О, и еще он может показаться взбалмошным, но на самом деле он не такой. Более того, если ему в голову приходит мысль, он ее уже не отпускает. Он будет думать и думать, возвращаться к ней, пока не сотрет ее в порошок, как ветер – гору. Жаль, что его отцу не хватает рассудительности. Нельзя приказать такому мальчику, как Кирин, забыть о приглашении верховного главнокомандующего и ждать, что мальчик подчинится. Нет, клянусь демонами! Зря Сурдье ему отказал. Если Кирину что-то запрещают, его желание добиться своего становится практически непреодолимым[43]. – Ола завернула кусок рыбы в размякшую лепешку и принялась жевать. – М-м… соус сегодня удался.

– Почему встреча с верховным главнокомандующим – это так плохо?

Ола остановилась, не успев проглотить еду, и так взглянула на Морею, что девушка взвизгнула.

– Это плохо, а почему – я объяснять не собираюсь. Просто поверь, что о таких делах мне кое-что известно. – Выражение ее лица смягчилось. – Сегодня ночью он будет крепко спать, и от средства, которое я ему дала, у него будут жуткие сны. А утром он проснется в твоих объятиях и решит, что пропустил встречу с генералом по своей собственной вине. И тогда все будет хорошо.

Морея промолчала, но на лице у нее было написано сомнение.

– Ты ему нравишься, – сказала Ола, – поэтому ты можешь мне помочь. А я щедро награжу тебя за это.

– Что за награда?

– Мой мальчик скопил немного денег. Не спрашивай, где он их взял. Это не важно. Насколько я понимаю, у него есть кругленькая сумма, которую он хранит в Квартале Слоновой кости, у жрецов Тавриса. Он собирается купить своему папе таверну в Эамитоне, чтобы тот мог уйти на покой. Эамитон – симпатичное место, там живут хорошие люди. Недавно я нашла именно такую таверну, которая ему нужна, и купила ее, но Кирин об этом не знает. Вот я и решила, что завтра я продам Кирину эту таверну по дешевке и отправлю его туда с отцом и парой рабынь, чтобы они прислуживали посетителям и выполняли всю прочую работу. В Эамитоне рабство не одобряют[44], так что совсем скоро ты станешь свободной, и тебе даже станут платить за потраченное время и труды. И, кроме того, мальчик без ума от тебя.

– Что мне нужно сделать?

– Ничего, что тебе бы не понравилось. Только не думай, что я не вижу, как ты на него смотришь. Просто отвлеки его внимание, не давай ему слишком долго думать об общении с теми, кто выше его по положению. Для таких, как они, мы – ничто. Они нас прожуют и выплюнут.

Морея кивнула.

– Конечно, я тебе помогу.

– Отлично, отлично! Теперь раздевайся и ложись в обнимку с моим мальчиком, чтобы утром все его мысли были заняты тобой.

Ола вытерла жирные пальцы о свой аголе, подошла к кровати, на которой лежал Кирин, и посмотрела на него. В ее глазах была тревога.

– Я совершила ошибку, – прошептала Ола.

– Хозяйка, ты что-то сказала?

Ола едва не улыбнулась.

– Я сказала… А, не важно. Доживешь до моих лет, девочка, посмотришь на прожитые годы и, возможно, тебе не понравится то, что ты увидела. Я совершила много дел, которыми я не горжусь, но у меня всегда были веские причины поступить так, а не иначе. В основном я просто пыталась выжить, сводить концы с концами, защитить себя, как… как и все остальные ублюдки из Нижнего круга. Тут все – шакалы, которые ждут, когда ты оступишься. – Ола невесело и цинично рассмеялась. – Наверное, жизнь в Верхнем круге не так уж и отличается от нашей, да?

Ее черты лица смягчились, и она сказала:

– Я редко действовала из чистой злобы – если не считать одного раза. Был всего один такой случай, и вот сейчас меня настигли его последствия. Я чувствую, как они идут за мной по пятам…

Ола Натера на секунду закрыла глаза и вздрогнула.

– Можно всю жизнь смотреть на человека и ни разу его не увидеть. Но Корен, этот проклятый генерал… Эти проклятые глаза… Миллигресты никогда не были слепыми. Он поймет, что у него перед глазами, а может, уже понял.

После паузы Ола махнула в сторону постели.