Книга Доктор Пес. Как наши лучшие друзья становятся нашими врачами - Мария Гудаваж

Сейчас благодаря этим исследованиям люди не только могли узнать, есть ли у них рак, но и получить это предупреждение косвенным путем – благодаря собакам. Стремление местных жителей не только идти в ногу со временем, но и опережать его, заслуживало уважения.

В тот вечер около 250 человек собрались в большом зале, чтобы послушать доктора Мияшиту и задать ему свои вопросы. Все сидели с серьезными лицами, пока он демонстрировал презентацию с фотографиями собак и данными статистики.

Уж не знаю почему, но меня усадили за стол прямо перед сценой. Мэр представил меня аудитории. Я поняла это, когда услышала свое имя и нечто, напоминающее слова «американская журналистка».

Несколько газетных и телевизионных репортеров, включая съемочную команду NHK, снимало и записывало выступление доктора Мияшиты. Я не понимала ни слова из того, что он говорил, разве что угадала фразу «собаки, определяющие рак по запаху». В этот момент я вспомнила поездку, которую мы с доктором Мияшитой совершили пару дней назад – в собачий тренировочный центр. Поскольку заняться мне было нечем, я решила набросать о ней пару строчек, на которые раньше у меня не нашлось времени.

* * *

В ходе двухчасовой поездки на машине из больницы доктора Мияшиты в «Сан-Суга» я поняла, что этот человек умеет мыслить по-настоящему нестандартно – видимо, это качество и заставило его устроить скрининг жителей маленького японского городка на рак с помощью собак.

Как только мы тронулись в путь, он подключил свой мобильный телефон к динамикам машины и в салоне заиграла ненавязчивая музыка. Я не обращала на нее особого внимания, потому что тем временем брала у него интервью. Однако вскоре меня начало укачивать на извилистых дорогах, и я сделала паузу. Беседа прервалась, и я прислушалась к музыке.

Через пару минут доктор спросил, нравится ли она мне. Я сказала, музыка напоминает ранних «Битлз».

Он расхохотался:

– Это же я пою! В прошлом году отдал запись на цифровую обработку.

Он объяснил, что в 20 лет записал с друзьями целый альбом. Один приятель сочинил стихи, а молодой Масао взял на себя музыку, вокал и гитару. Дело было в 1973 году, сразу перед началом занятий в медицинском институте.

Они отослали записи в несколько американских студий и стали ждать. Он мечтал стать певцом, или сочинять музыку, или и то, и другое. Если бы студии проявили к ним интерес, он не пошел бы учиться и сосредоточился на музыкальной карьере.

– Я мечтал стать пятым битлом, – сказал доктор и от души рассмеялся.

Однако ни одна из студий не откликнулась.

План «В» провалился, и он вернулся к плану «А». Тот тоже оказался неплох. Я спросила, почему вообще он захотел стать врачом.

– Вы будете смеяться, но это чистая правда: меня вдохновили американские сериалы, которые я смотрел в детстве.

Сначала был «Беглец» – в США этот сериал показывали с 1963 по 1967 год, но он посмотрел его позже, в повторе. Дэвид Дженсен играл там доктора Ричарда Кимбла, обвиненного в убийстве, которого он не совершал; доктор преследовал настоящего убийцу, пытаясь идти на шаг впереди правосудия. Юного Масао очень впечатлило, что врач всегда находил время, чтобы помочь тем, кого встречал на своем пути. Он восхищался его самоотречением.

Еще больше ему понравился «Медицинский центр», сериал, который шел в США целых семь лет, начиная с 1969 года. Масао восхищался доктором Джо Гэнноном, самоотверженным и чутким молодым кардиохирургом, работавшим в вымышленном госпитале в южной Калифорнии. Он так проникся к этому персонажу, что посетил учебный госпиталь Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе во время летних каникул, чтобы ощутить дух того места, где работал его герой.

Доктор Мияшита сказал, что ни один из телевизионных врачей не использовал в своей практике собаку.

– Если бы тогда, во времена учебы, кто-то мне сказал, что однажды я начну проверять людей на рак с помощью собак, я бы рассмеялся ему в лицо.

За разговором мы доехали до центра «Сан-Суга» в прибрежном городке Татеяма (префектура Сиба). Здание центра располагалось поблизости от дома Сато-сан. Оба были бледно-голубого цвета, утопали в пальмах и выходили прямо на побережье Тихого океана. У входа в центр я увидела ярко-желтый памятник Марине. Сато-сан, худой мужчина с серебристыми волосами, приветствовал нас и проводил в здание центра. Мы переобулись, сменив свои туфли на войлочные тапочки, и зашли в небольшой дрессировочный зал.

Там нас приветствовала нынешняя звезда центра – Би (сокращенное от Фиби), золотистый лабрадор. Она тут же кинулась ко мне ласкаться. Я очень скучала по Гасу, так что рада была погладить такого же лабрадора. Через пару минут объятий и чесания за ушком Би уселась передо мной и протянула мне лапу.

Потом еще раз. И еще. И еще.

– Хм… она что, хочет мне что-то сказать? – спросила я Сато-сан.

Если бы дома какая-то из собак, участвующих в исследованиях, подала мне такой сигнал, я немедленно бросилась бы записываться к врачу. Но Сато-сан уверил меня, что Би не обучена выявлять рак непосредственно на людях, да и сигнал у нее в любом случае другой. Это ее обычная манера просить поиграть с ней еще. Мне стало немного спокойнее, когда она побежала к доктору Мияшите и ему тоже несколько раз подряд протянула лапу.

Сато-сан позвал ее в угол комнаты и несколько раз бросил собаке мяч. Это была разминка или небольшое поощрение перед началом работы. «Теперь будем нюхать», – негромко сказал он ей на японском.

В тот день собака должна была работать с образцами мочи. В одной пробирке находилась моча пациентки с раком груди, в остальных – образцы здоровых женщин.

Пробирки стояли на полу в деревянных коробках со стеклянными крышками. Би шла от одной к другой. Время от времени она приостанавливалась, словно засомневавшись. Это была совсем не та уверенность, которую я привыкла наблюдать у дрессированных собак. Но судя по тому, что она получала подкрепление – ей бросали мячик, – ее предупреждения были верными. Сато-сан вывел собаку из комнаты, потом заменил образцы. На этот раз она выбрала точно.

Но то была лишь демонстрация: во время настоящих экспериментов Сато-сан не находится в лаборатории, но там присутствует дрессировщик, следящий за собакой. Я подумала, не могло ли это как-то влиять на собак, хотя дрессировщики, конечно, не знали, какой из образцов положительный.

Сато-сан сказал, что собаки работают по 15 минут, самое большее – три раза в день. Он хочет, чтобы они хорошо отдыхали и не перетруждались. После демонстрации по пути к машине он показал нам строящийся во дворе центра бассейн. Он предназначался специально для собак, как особая награда в жаркую влажную летнюю погоду.

– Они много работают. И должны хорошо отдыхать, – объяснил он.

* * *

Доктор Мияшита закончил свое 45-минутное выступление перед жителями Канеямы как раз тогда, когда я дописала рассказ про поездку в «Сан-Суга». Последовали вопросы из зала; один из представителей городских властей следил за соблюдением регламента. В конце я услышала, как он несколько раз упоминал мое имя – Мария-сан. Внезапно все головы повернулись ко мне; я улыбнулась и с глупым лицом покивала головой. На обратном пути я клялась себе, что если еще раз поеду в Японию, то заранее выучу несколько фраз на японском.