Книга Только поверь! - Хелен Кинг

Но что поделаешь! В жизни не всегда все складывается так, как хочется. Майкл принял решение.

Когда-то, в самом начале их знакомства, Джованна подарила ему фотографию, где была снята на фоне родительского дома в Альпах. Майкл поискал и, к своему удивлению, нашел эту фотографию. На ее обороте было название деревушки и дата, когда сделан снимок. На карточке весело улыбалась смуглая черноволосая девушка в пестром сарафане, с большим букетом полевых цветов в руках.

Итак, Майкл частично узнал адрес Джованны. Он хотел послать телеграмму, но подумал, что на телеграфе ее не примут — Ведь он знал только название деревни. Он решил рискнуть послать письмо.

На небольшом листке бумаги он написал всего одну фразу: «Нам нужно срочно встретиться и обсудить серьезный вопрос».

Вложив листок в конверт, Майкл задумался, куда адресовать письмо. Он не знает ни названия улицы, ни номера дома. Правда, это не так страшно. Наверняка местный почтальон знаком со всеми жителями, достаточно указать на конверте фамилию.

Но как фамилия отца Джованны? Она никогда не говорила, была ли замужем до встречи с Майклом. Если да, то у нее другая фамилия, не такая, как у отца. А саму Джованну почтальон может и не знать — она нечасто приезжала к родителям. В то же время сейчас она живет там постоянно…

Обдумав все это, Майкл написал на конверте: «Синьору Тричи. Для Джованны Тричи».

Не очень надеясь, что письмо дойдет по назначению, Майкл опустил конверт в почтовый ящик.

Ответ пришел быстрее, чем он рассчитывал.

Джованна позвонила по телефону и срывающимся голосом, глотая слезы, проговорила:

— Микки, как хорошо, что ты меня нашел! Мне так плохо, я так хочу тебя видеть! Пожалуйста, приезжай! А если ты не можешь, давай я к тебе приеду!

Майкл не стал по телефону выяснять, в чем дело. Он лишь сказал:

— Нет, я приеду к тебе. Только скажи, где тебя найти.

Джованна заколебалась, но через секунду решительно ответила:

— Давай встретимся в моей лозаннской квартире. Ты ведь знаешь адрес.

Майкл был два или три раза в квартире Джованны, но каждый раз приезжал туда вместе с ней, так что зрительно представлял себе, где она живет, но адрес у него не был записан.

— Напомни, пожалуйста, улицу и дом. Я возьму такси от аэропорта.

Джованна продиктовала адрес. Чувствовалось, что она немного успокоилась.

— Когда ты прилетишь?

— В самое ближайшее время. Как только закажу билет, я сообщу тебе. Скажи, где ты будешь — в деревне или в городе?

Джованна опять задумалась.

— В деревне, — после некоторой паузы сказала она.

— Хорошо, тогда уточни адрес, — попросил Майкл. — И правильно ли я указал фамилию твоего отца?

Оказалось, что правильно. Он записал и второй адрес, продиктованный Джованной.

— Микки, а ты не передумаешь? — с тревогой спросила она.

— Я же сказал тебе, что прилечу на днях.

— Пожалуйста, прилетай, хоть на несколько часов! Я очень буду ждать тебя!

Майкл положил трубку. Этот разговор нисколько не прояснил ситуацию. Наоборот, еще более запутал ее. Джованна была чем-то очень расстроена, и это тревожило Майкла.

Через три дня, предварительно известив Джованну, он вылетел в Швейцарию.

От аэропорта до ее дома Майкл доехал довольно быстро. На его звонок дверь открыла женщина, в которой он с первого взгляда не узнал Джованну. Перед ним стояла сильно располневшая, постаревшая, поблекшая женщина с потухшими глазами и скорбно опущенными уголками губ.

Не успел Майкл переступить порог, как оказался в крепких объятиях бывшей возлюбленной, которая не могла вымолвить ни слова — она молча целовала его, обильно смачивая его лицо и костюм своими слезами.

Майклу стоило немало труда, чтобы успокоить ее. Он усадил ее в глубокое мягкое кресло, а сам сел рядом с ней на стул. Он никак не мог привыкнуть к ее новому виду.

За время, которое они не виделись, он отвык от Джованны, и она уже не вызывала в нем никаких чувств, кроме жалости, пожалуй. Еще большую жалость он испытывал к самому себе, поскольку с трудом представлял совместную жизнь с этой женщиной.

Джованна перестала плакать, но все еще не способна была что-либо говорить. Майкл решил не тянуть время пустыми разговорами о здоровье и погоде и сразу приступил к главному.

Он сказал Джованне, что был удивлен ее долгим молчанием, что звонил ей несколько раз, но она не отвечала на его звонки и не писала писем, а потом и вовсе исчезла куда-то. Не скрыл от нее Майкл и того, что совершенно случайно недавно от одного общего знакомого узнал о рождении ее сына.

Джованна вспыхнула, яркая краска залила ее смуглое лицо. Она схватила подушку и стала нервно теребить ее край. Майкл выжидающе смотрел на нее, и она, прерывисто дыша, заговорила.

Ее речь была сбивчивой, часто прерывалась всхлипываниями и рыданиями, но Майклу все же удалось понять главное.

Джованна поведала ему, что во время их последней встречи она осознала всю неотвратимость их разрыва. Она поняла, что надоела Майклу и что у них нет перспективы совместного будущего. И как ни тяжело было это осознавать, но следовало с этим примириться. Джованна никогда не обольщалась относительно чувств Майкла к ней, она знала, что ее любовь — односторонняя.

Сказав это, Джованна робко взглянула на Майкла в надежде услышать опровержение своих слов. Но не услышала. Майкл сидел молча, с нетерпением ожидая продолжения ее рассказа.

Джованне, как всякой женщине, хотелось иметь семью, детей. Ей уже перевалило за тридцать пять, и откладывать на потом устройство своей судьбы было бы неблагоразумно. Она решила не писать и не звонить Майклу и уж тем более — не встречаться с ним, потому что иначе никогда бы не смогла оторваться от него.

В пансионате на Женевском озере, где она отдыхала, Джованна познакомилась с сотрудником криминальной полиции из Австрии. Сорокатрехлетнему Рихарду сразу же понравилась симпатичная, живая итальянка из Лозанны, хорошо говорившая по-немецки. Джованна усмехалась про себя: и снова язык общения немецкий. Еще повезло, что не китайский!

Ей понравился во всех отношениях положительный полицейский из Вены. Их встречи продолжались и после окончания отпуска — то Джованна ездила в Вену, то Рихард выбирался в Лозанну.

Рихард считал, что они уже достаточно знают друг друга, подходят друг другу и, следовательно, могут создать семью. А проверять чувства, уверял он, дело бесперспективное — этим можно заниматься всю жизнь, так и не придя ни к какому определенному выводу.

Джованна умом понимала, что лучшего мужа ей не найти, но сердцем никак не могла его принять. Она все время невольно сравнивала Рихарда с Майклом, и все внутри нее протестовало против союза с австрийцем.