Книга Улыбка смерти на устах - Анна и Сергей Литвиновы

Наконец, я взяла влажную тряпку и стерла все свои отпечатки в квартире, откуда только можно. И в довершение всего, как вишенка на торте, — рядом с его бокалом, в котором, совершенно понятно, остались следы от антидепрессантов, бросила пару пустых упаковок из-под вышеозначенных таблеток.

Наконец, я зашла в ванную. Гражданин не дышал. Голова его была под водой. Я пощупала пульс на шее: сердце не билось.

Благодаря мне он умер совершенно счастливым.

Я отключила его телефон и вынула из него батарейку. Затем бросила аппарат на дно своей белой сумки, добавила туда все постельное белье, на котором мы кувыркались в среду, затем — оба противозачаточных изделия, а также, для веса, шестикилограммовую гантель хозяина. Потом переоделась: сняла парик и белое платье. Парик и платье отправились в сумку. Достала запасенную одежду. Теперь я представала перед возможными камерами наблюдения гаврошем, как и в среду, однако несколько иного фасона: широченные штаны, объемистая майка на три размера больше, бейсболка с длинным козырьком. Запросто можно принять за парня.

Всю свою использованную одежду, как и белье, и саму сумку, уложила в объемистый пакет. Потом, наконец, выскользнула из квартиры. Дверь оказалась снабжена английским замком и захлопнулась сама.

Как и в прошлый раз, я дочесала до самого Ленинградского проспекта и только оттуда вызвала такси — с левого, естественно, телефона. Машина пришла быстро, минут за пять. Я села сзади и водителя игнорировала, ехала молчком, а потом, когда мы промчались половину ночной Москвы и подъезжали к Автозаводскому мосту, пробормотала, что меня что-то мутит, и попросила остановить. Таджик послушно тормознул, я вышла, постояла у парапета — а вернулась в машину уже без огромного своего пакета с уликами (в который я предварительно добавила свой левый телефон): ноша неловко плюхнулась в Москву-реку и благодаря гантели сразу пошла ко дну.

Остановил меня водила, по моей просьбе, за три квартала от моего дома, и я дворами поспешила к себе.

Убивать оказалось легко, напряжение — от боязни чего-то упустить — наконец схлынуло. Я ощущала только легкую усталость и чистую радость от хорошо исполненного дела.

Порецкий ушел счастливым, как заказывали.

Римма

Паша неожиданно позвонил ей, когда она выходила из «Гольфа» и направлялась в офис. Он очень коротко сказал ей, что случилось, и передал инструкции. Главное: проследить за Бурагиным и по возможности снять «маячок» из-под багажника его «Кайена».

Римма снова нырнула в «гольфик» и выехала со стоянки.

Паша

Пока сосед в обалдении таращился на голое и мертвое женское тело, я сделал на всякий случай три-четыре снимка покойницы с разных ракурсов. Потом снял крупно уроненный на ковер шприц.

Заглянул на кухню. Никакого следа совместного распития спиртных напитков. И опять, как и в квартире Порецкого, никакого стола, накрытого на двоих, — чего лично я ожидал, пронаблюдав, как парочка Бурагин — Мачникова вчера заходит в подъезд.

Недопитая бутылка вина — да. Бокал со следами красненького — тоже присутствует. Один бокал. И фрукты имеются — верно, те самые, которые бедная крошка покупала при мне в гастрономе «Маяк у дома». Однако нет даже букета, с которым — мы с Римкой хорошо видели — пара вчера поднималась в квартиру.

Хотя букета нет, но вот она — ваза. Пустая, без воды и без букета, но вот стоит явно не на месте — возле раковины в ванной. И валяется рядом зубчатый зеленый лепесточек от розы. Хм, недоработочка убийцы?

Да, букет явно был, но убийца потом его из конспирации унес. А вазу не спрятал, потому что забыл, не подсмотрел, где она стояла? Или не придал значения?

Я позвонил Римке, а потом стал наскоро придумывать собственную легенду прикрытия перед полицейскими: с какой стати я вдруг стал звонить-ломиться в квартиру мертвого человека.

Римма

За тридцать пять минут Римма донеслась от Кусково обратно в центр. Сигнал «маячка» под бампером «Кайена» показывал, что пока машина стоит без движения на стоянке. Возле дома Бурагина в тихом центре, в Сытинском переулке.

Убийца отсыпается? Отдыхает от трудов праведных?

Жертва № 4

Играть и побеждать. Побеждать и доминировать. Доминировать и преодолевать.

Если выбирать девиз для жизни, он должен состоять из глаголов. И мои — они вот такие. Да. Побеждать и преодолевать.

Всегда, сколько себя помню, я обожал играть. Во все, что угодно. В любые игры, какие только есть на свете.

Играть — и выигрывать. Побеждать — главное, что во мне зудело. От этого я всегда ощущал по жизни наибольший кайф.

В детстве, как водится, почти вся жизнь — игра. И почти любое занятие подразумевает соревнование. Футбол, хоккей, баскетбол, пионербол, казаки-разбойники… Но мне никогда не был по душе командный дух. Когда выступаешь в составе коллектива, ответственность и удача распыляются на всех. На всех же делится и радость победы. Меня это категорически не устраивало. Если кто-то в команде по ходу дела не добегает, не дорабатывает — почему я должен за него? И как я его могу заставить? Помню, еще когда в футбик во дворе стучал — подзатыльники и поджопники чаще всего вешал своим же. Подгонял. Слишком часто — настолько, что многие хлюпики и играть со мной не хотели. А как их, идиотов, еще растормошишь? Как заставишь по-настоящему игре отдаваться?!

Нет, лучше всего — сражаться один на один. Безо всякой помощи «соратников». Биться лицом к лицу — во все, что угодно. Можно даже в настольные, типа шахмат. Или бадминтона с пинг-понгом. Но лучше обойтись без заменителей и умягчителей сражения: ракеток, воланчиков, рапир с электрическими наконечниками. Что может быть прекрасней прямого боестолкновения! Старой доброй борьбы или драки!

Я начинал, еще мальчишкой, борцом классического стиля — так при Советах именовали греко-римскую борьбу. Потом был бокс, а после крахнулся социализм, и в стране разрешили карате и другие боевые искусства, вот там я развернулся. Айкидо, тэквондо, тайский бокс. Боевое самбо и микс-файт. И везде преуспел. Одну только капоэйру с ее плавными танцевальными движениями не тронул.

Но драка — это всего лишь хобби. Приходилось, увы, по жизни заниматься школьной нуднятиной. Там меня тоже вытягивало соперничество. Или, считай, война. Получить пятерку — что может быть скучнее? Тьфу, тощища. Вот стать первым учеником в классе — цель туда-сюда. Но куда почетней — выиграть олимпиаду по математике. Школьную. Районную. Городскую. Вот это я понимаю — вызов.

Или — другое. Научиться хорошо рисовать — тоскливо! А вот победить на конкурсе рисунка — сначала на школьном уровне, потом выше — вот это да, вот это мечта!

И в вузе — то же самое. Зевота — просто хорошо учиться. А выиграть стажировку в Англии — за это стоит биться и победить!