Книга Подчинённая. Дилогия - Патрисия Грей

— Понятно, — отвечаю я, чтобы уже побыстрее закончить этот бред.

— Всё, иди. Ах да, ещё вот что.

Она берёт со стола тонкую пластиковую папку и протягивает мне:

— Здесь договора с дистрибьторами. Подготовь краткие отчёты по ним. Маша тебе объяснит как, если ты не знаешь. И просмотри секретарский почтовый ящик на предмет входящей корреспонденции. Все важные письма, а это всё, кроме спама — распечатай, вложи в файлы и на стол к Руслану Львовичу. И ещё. К его приходу чайник должен быть горячим, а на столе чисто. Всё поняла?

— Да.

— Вопрос по отчётам и письмам до его приезда должен быть закрыт. Отчёты тоже ему на стол. Иди.

Выхожу из её кабинета, как оплёваная. Изо всех сил стараюсь не расплакаться. По сути это мой первый полноценный день на этой работе. И, похоже, мне тут придётся очень несладко.

На душе так погано, что я впервые задумываюсь о смене работы. Правда тут же гоню от себя эту мысль, потому что понимаю, что в ближайшее время с моим небольшим опытом работы на такую зарплату меня нигде не возьмут.

Запоздало понимаю, что не сказала Алле о тех двух кипах документов, которые бросила на мой стол Маша. Но тут же осознаю, что Алле пофигу на мою загруженность, и она, скорее всего, сказала бы мне, что я должна успеть всё к приезду Руслана.

Вернувшись в секретарскую, вижу там Машу. Она что-то печатает в ноутбуке. Взглянув на меня, снова уставливается в экран монитора. Поскольку она ничего не говорит, я тоже не считаю нужным заводить с ней какую-либо беседу. Стопки документов по-прежнему на моём столе. Решаю сначала заняться тем, что поручила мне Алла — по крайней мере, она хоть начальница, а не просто коллега, и её распоряжение важнее. Хотя она, по идее, и не является моим непосредственным руководителем.

К одиннадцати часам заканчиваю с договорами, пару раз обратившись к Маше за помощью. Та неохотно и кратко отвечает мне. Так, будто одолжение великое делает. Но полученную информацию я использую и перехожу к входящим письмам. Их распечатка занимает минут десять. После этого берусь за стопку бумажных документов, которую мне подсунула Маша, захожу в созданный в Ворде файл и продолжаю начатую работу. На все входящие звонки отвечает Маша, и в разговоре по телефону она — сама любезность. Один звонок явно от Руслана.

— Без пяти двенадцать, — вставая, говорит Маша. — Сейчас Руслан Львович подъедет.

Она подходит ко мне.

— Ты сделала то, что я тебе сказала?

— Вообще-то ты мне не начальница, — подняв на неё глаза, отвечаю я. — Но да, многое сделала. Всё, правда, не успела.

— Во-первых, мне сказали тебя обучать, — раздражённо говорит она. — А значит — начальница. Поэтому в отсутствие Руслана Львовича ты должна делать то, что я говорю. А, во-вторых, я смотрю, ты ко второй папке даже не приступила.

— Когда бы я успела? — интересуюсь я. — Мне твоя мама дала ещё…

— Не "твоя мама", а Алла Борисовна.

— Алла Борисовна.

Отчество Аллы я слышу впервые. А "твоя мама" сказала именно потому, что в разговоре с Машей назвать мать Маши Аллой мне показалось чересчур фамильярным.

— Меня не волнует, когда бы ты успела. Мне просто дают задания и я их делаю. И если ты хочешь здесь работать — бери пример.

Это начинает задалбывать. С чего они обе решили, что могут мной презрительно командовать, мне непонятно. Вот честно, хочется резко её осадить. Но я этого не делаю. Подожду лучше приезда Руслана. Посмотрим, как она при нём будет со мной общаться.

Он входит в секретарскую буквально через несколько минут. Красивый, стильный, мужественный. Гладко выбритый, в сером приталенном костюме и белоснежной рубашке с расстёгнутой верхней пуговицей. С чёрным кожаным портфелем в руке.

У меня внутри всё немеет от нахлынувших чувств.

— Привет, девчонки, — улыбнувшись, говорит он.

Глава 20.1

— Ну что, как вы тут, справляетесь? — спрашивает Руслан, посмотрев сначала на меня, а потом на Машу.

Маша вся аж светится от счастья. Перемена слишком разительная, чтобы её можно было не заметить. Она похожа сейчас на болонку, которая встала на задние лапки и трясёт передними, выпрашивая у хозяина угощение.

— Справляемся, Руслан Львович!

Я недоумевающе смотрю на неё.

— Кофе вам сделать, Руслан Львович? — щебечет она перед ним, заглушая моё "Здравствуйте. Стараемся". — Или, может быть, сегодня чайку с бергамотом? И с лимончиком.

Вот честно, мне неприятно. Я понимаю, что она лебезит, что она лицемерит, да и вообще, наверное, ревную. Особенно с учётом того, чтобы произошло до приезда Руслана.

— Кофе, Маш. Спасибо, — Руслан поворачивается ко мне: — Наташ, минут через пять зайди ко мне в кабинет, пожалуйста.

Он общается со мной сейчас не так, как пару дней назад, и я невольно напрягаюсь. Думаю о том, что Алла уже подсуетилась со своими высосанными из пальца претензиями и жалобами на меня. Руслан уходит в свой кабинет, Маша бросает на меня презрительно-победоносный взгляд и идёт в небольшую подсобку по соседству делать Руслану кофе. Я вздыхаю и, взглянув на время, сажусь за стол работать.

Спустя четыре минуты встаю и направляюсь к кабинету Руслана. В это же время из подсобки выходит Маша с чашкой дымящегося, ароматного кофе. Она злобно смеривает меня взглядом и кивает на дверь:

— Постучи сначала.

Вот честно, бесит уже. Поражаюсь просто её отношению. Даже здесь пытается командовать. И, главное, понимаю, что теперь мой стук в дверь — совершенно логичный — воспринимается ею, как выполнение этой команды. Но иначе нельзя и я тихонько стучу костяшками пальцев по тёмному дереву.

— Входи-входи! — глухо отзывается за дверью голос Руслана.

Входим мы обе, сначала я, затем Маша. Она обгоняет меня и ставит рядом с левой рукой Руслана чашку с кофе на блюдце. Вся — сама заботливость и угодливость.

— Может печенье или конфетки?

— Нет, Маш, спасибо. Только кофе. Беги. Наташ, — Руслан показывает на стул у своего стола, — садись рядышком. Маш, оставь нас вдвоём.

— Хорошо, Руслан Львович.

Маша прожигает меня взглядом и уходит. Как только дверь закрывается, Руслан скрещивает пальцы и, оперевшись руками о стол, чуть подаётся вперёд.

— Как твой рабочий день проходит, Наташ?

Я понимаю, что объятиям и поцелуям не место в офисе, но мне всё равно почему-то немного обидно, что он никак не выделил ко мне своё отношение. Впрочем, я понимаю, что так лучше, что в ином случае, Маша бы стала относиться ко мне ещё неприязненнее и мне было бы ещё сложнее работать с ней.

— Нормально, — говорю я. — Осваиваюсь.

— Ты чего такая понурая? Случилось что-то?