Книга Суженый для горной ведьмы - Альма Либрем

Ни одной свободной ведьмы.

Только горы, горы…

Магия не собиралась становиться жертвой.

Она замешкалась. Ведь была еще Дараэлла. Эта девчонка, которая впустила в себя чужеродную силу — и ведь не испугалась! Может быть, желала добра? А вдруг понимала, что ждет магию, если та пройдет сквозь камни, и решила не позволять ей стать жертвой гор? Каждая горная ведьма, которая клянется, что верна горам и будет любить их до самого конца своей жизни, втайне проклинает уже то, что должна произносить такие слова! Почему Дара должна быть исключением и…

Дараэлла чувствовала, как ее собственная сила медленно разъедала чужую магию. Все, что принадлежало Лисандре, было ее частью, ее злобой и ненавистью, растворялось и пропадало. Оставалась только сила, лишенная любых желаний, за исключением того, что хотела принадлежать живому человеку, а не камням, всегда холодным и равнодушным. Ведь сила горной ведьмы осознает себя как нечто отдельное только до того момента, пока не сольется с общим потоком, пока не станет частью гор. Говорят, рано или поздно все приходят к одному исходу, но как же приятно отделиться не на несколько часов, а хотя бы на человеческую жизнь, может быть, немного более длинную для горной ведьмы, чем для обычной женщины или простого мужчины…

И хотя сила все еще пенилась, рвалась на свободу и не приняла окончательное решение, Дара чувствовала, что кризис миновал. Она сидела на холодном каменном полу, всматривалась в лицо Тиама, бледное и перекошенное от страха, и четко знала, что Лисандра и ее проклятия проиграли если не все сражение, то по меньшей мере эту жестокую и такую важную битву.

— Чем я могу помочь? — с трудом сдерживая дрожь в голосе, взволнованно спросил Тиам.

— Что? — Дара вскинула голову. — А… Спасибо за поддержку, — она ухватилась за поданную Эсмондом руку и с трудом поднялась на ноги. — Все в порядке. Я думала, будет хуже. Лисандра влила в тебя не так уж и много магии, как я могла бы подумать.

— Возможно, надо к лекарю…

— И чем он мне поможет? — хохотнула Дара. — Обычно у лекарей по отношению к горным ведьмам только одно на уме: приказать раздеться для осмотра, чтобы посмотреть на хорошенькую женскую фигурку. Наша магия и на них действует не совсем так, как следовало бы… Я просто хочу домой. Отдохнуть, возможно… Устала.

Дара покривила душой: она совершенно не чувствовала себя уставшей. Напротив! Казалось, сила так и бурлила в девичьем теле, и она могла сейчас танцевать всю ночь на пролет, если на улице, конечно, была ночь. Дараэлла, к тому же, отдохнула, пока ждала, что Тиам придет в себя, и отлично выспалась — ей выделили комнату бывшего тюремщика, а там хоть были и не райские условия, но зато довольно мягкая и большая кровать и возможность помыться, привести себя в порядок, куда лучшая, чем на корабле, даже таком огромном, как "Джугарт".

Тем не менее, Тиам не до конца поверил заверениям девушки, что с нею все отлично. Он так и поддерживал ее, когда пришлось подниматься по крутым ступенькам, выбираясь из тюремного подвала — и очень удивился, когда ему в глаза ударил яркий солнечный свет.

— Однако, я думал, мы прибыли, когда уже вечерело? — растерянно произнес он, прикрывая глаза, обожженные от непривычки светом.

— Да, но ведь ты спал всю ночь, — кивнула Дараэлла. — Приходил в себя. А потом, пока я колдовала, перевалило за обед.

— Тогда почему ты со мной? — поразился Тиам. — У вас ведь должен быть бал.

— Какой бал? Геор мне ничего не говорил.

— Лисандра собиралась устроить торжественный бал на второй день после приезда, сюрприз для Геора. Он совершенно забыл, как ей казалось, о том, что уже пятнадцать лет во флоте, вот и запланировала бал. Конечно, времени до него должно было остаться больше, но мы припозднились из-за шторма, планировали приехать несколькими днями ранее…

Дараэлла усмехнулась. Разумеется, она не удивилась! Ждать от Лисандры чего-нибудь хорошего — глупость, тем более, после того, как Дара почувствовала реальный вкус ее магии.

— Однако, — протянула она, — бал сегодня.

— Да, — произнес Тиам. — И, должно быть, мы на него уже не успеем.

— Почему? — усмехнувшись, протянула Дара. — Где он? Туда так далеко ехать?

— Нет, но… — Эсмонд с некоторым сомнением взглянул на Дару. — Разумеется, статуса графини будет достаточно, чтобы тебя пропустили на празднество. Но это бал! И… Лисандра надеялась на то, что сможет подобрать Геору невесту.

— Дамы в роскошных платьях, все красотки города, — протянула Дараэлла. — Я понимаю. Когда-то я плясала на королевских балах, но это очень быстро мне наскучило… Что ж, пора восстановить навык.

Она поймала на себе взгляд Тиама, кажется, с трудом понимающего, как она собирается явиться на бал в мужской одежде, но только улыбнулась в ответ.

— Лисандра хитра, как и все горные ведьмы, — протянула Дараэлла. — И, несомненно, знает цену красоте. Но вот умеет ли она правильно оценивать соперниц? Это вряд ли. Полагаю, она думает, что я очень устала после ритуала, если вообще жива.

— Геор, полагаю, места себе не находит.

— Ну, это вряд ли. Я сказала, что проделывала такое сотни раз, — отмахнулась Дара. — И он, как любой представитель наивной — мужской, то есть, — половины нашего общества, поверил. Лисандра же полагает, что я должна была выползти из этой тюрьмы на четвереньках и покричать в ночные небеса, узнав про бал. А Геору наверняка успели бы подсунуть какую-нибудь хорошенькую дворянку. И подпоить дозой зелья. Что ж… Мудро, мудро.

Очень. Но, во-первых, Дараэлла была полна сил, а на улице стоял день, а во-вторых, ни один торжественный бал такого уровня не мог обойтись без особых гостей.

А Лисандра все-таки ее сильно недооценила.

Глава двенадцатая

— Это была не лучшая твоя идея, — прошипел Геор, когда наконец-то гости, которым ему пришлось улыбаться, закончились, и Лисандра позволила сыну оттащить себя вглубь зала.

Плечо ужасно ныло. Геор считал рану не стоящей его пристального внимания, но, как любой мужчина, потерявший хоть немного крови и куда больше сил в странном, противоестественном для него бою, мечтал улечься пораньше в постель, возможно, даже в одиночестве, и хорошенько отоспаться. Вчера Геор не сомкнул глаз, переживая, как там Дараэлла, и сумел задремать только под утро, когда ему передали записку, нацарапанную чьим-то корявым почерком, что все прошло удачно.

Дара обещала отдохнуть и тут же прибыть к мужу.

А вместо нее — прибыла матушка, заявила о том, что у него вечером торжественный бал в честь пятнадцатилетнего юбилея какого-то там важного события, и сказала, что ему нужно немедленно наряжаться и готовиться встречать гостей.

Геор предпочел бы встречать жену, а гостей не пустить даже на порог дома, но когда в списке приглашенных присутствует королевская дочь и первый советник, как-то не особенно культурно указывать им на дверь и говорить, что он не в настроении. Общество все-таки диктовало свои ограничения, и Геор, в соответствии с ними, должен был вечером улыбаться всем явившимся, целовать руки дамам, поклоняться господам и притворяться, что он ужасно счастлив видеть каждого из них.