Книга Принуждение - Каролина Дэй

— Больше не пересекайся с ним.

— Почему?

— Просто не пересекайся. Не хочу, чтобы ты снова ныла в подушку после вашего расставания, — горько усмехается он.

Адам прав. Ничего хорошего. Если честно, не совсем понимаю его просьбу, но забиваю на это. Ведь есть дела поважнее человека из прошлого.

— А по поводу Эндрю, — вспоминаю главную тему разговора, — позвони ему сам. Думаю, он простит тебя.

— Почему ты так уверена?

Потому что вы два барана, которым просто надо поговорить друг с другом и объясниться, но вслух произношу другое:

— А по поводу Эндрю, — вспоминаю главную тему разговора, — позвони ему сам. Думаю, он простит тебя.

— Почему ты так уверена?

Потому что вы два барана, которым просто надо поговорить друг с другом и объясниться, но вслух произношу другое:

— Потому что я видела, как он за тебя волновался во время операции.

Лишний раз убеждаюсь, что они даже сейчас остаются друзьями. Сквозь ориентацию, обиды и прочую ерунду, которую подкинула обоим жизнь. Потому что глаза брата моментально загораются надеждой где-то в глубине души.

Сижу в больнице долго, пока дежурная медсестра не выпроводила на улицу. Оставляю Адаму ароматную курицу. Ничего, дома еще сделаю, свободного времени теперь много. Может, чуть позже заскочу к Эндрю на смену, подготовлю почву для разговора с братом, или же в комнате поваляюсь. Может, на вечеринку к ребятам пойти? Хотя нет, это перебор.

Но все эти мысли отходят на второй план, когда во входящих звонках высвечивается знакомое имя.

— О, Ло, как раз до тебя дозвонилась! — лепечет Мелани возмущенным голосом. — Где твоя девчонка?

Какая девчонка? О ком она? Ах да, я же отправляла к ней Элис на работу. Ей не особо понравилась перспектива оказаться на моем месте, но все же предложение подруга приняла.

— Я к тебе ее послала, а что?

— Так не ее! Работала неделю, а теперь пропала! Второй день найти не можем, на звонки не отвечает. Не знаешь, где твоя Элис?

Вопрос застает врасплох. Мы давно не созванивались и не списывались с подругой, да и она любит временами пропадать из сети.

— Сейчас выясню.

И только хочу набрать Элис, как тут приходит сообщение поважнее.

«В моей студии через полчаса».

Глава 23

— Как же вы вовремя, чертов незнакомец! — говорю про себя, замечая краем глаза, как прохожие оборачиваются в мою сторону. Плевать. И вообще не нравится, не смотрите!

Откладываю звонок Элис на потом, но оставляю сообщение на автоответчике. Хотя бы так. После встречи разберусь. Все же она сможет подождать, а вот незнакомец — нет. Накажет еще меня за неподчинение. Хорошо, что до его квартиры ехать недалеко — уложусь в полчаса.

Интересно, что ждет меня сегодня? Раздевания, мастурбация или полноценный секс? Не знаю. В этот раз предвкушение буквально съедает меня с потрохами, а неизвестность заставляет сердце трепетно стучать в грудной клетке. Только зря. Эти чувства надо подавить. Отчиститься от них. Сжечь. Делаю себе только хуже. Для него я останусь лишь игрушкой, а он…

Он может забраться глубоко в душу и не выйти оттуда даже через сотни лет.

Все проходит в той же последовательности, что и прежде. Забираю ключ у консьержа, поднимаюсь на тридцатый этаж и захожу в квартиру. Такая же темная, занавешенная, как и раньше, но в этот раз осмеливаюсь подойти к окнам и распахнуть шторы в разные стороны. Чтобы стало светлее, даже небольшая елочка на кофейном столике выделяется. Специально к моему приходу готовился, или все же живет здесь?

«На кровати лежит платье. Надень его без нижнего белья и завяжи глаза повязкой. Жди меня».

Прохожу к огромной двуспальной кровати, на которой я извивалась перед камерой для незнакомца. На которой кончала для него. Сейчас она застелена красным шелковым бельем, где и обнаруживаю чехол с платьем. Красивое, блестящее, чисто черного цвета. На кровати и правда лежит платье красивого черного цвета. На мне, наверное, будет хорошо сидеть, только…

Глядя в отражение зеркала, чувствую себя грязной шлюхой. Платье слишком короткое, вырез сердечком слишком глубокий, да и чувствую в нем себя не очень комфортно, но, вопреки желаю стянуть его, завязываю глаза черной шелковой повязкой и жду своего незнакомца. Нет, не своего, просто незнакомца.

Шум открывающейся двери слышу не сразу, только через десять минут после того, как погружаю себя в кромешную тьму. Тихие шаги раздаются все громче и громче, будто набатом в голове. Легкое волнение подкатывает к горлу и застилает его тугим комом, а дыхание… Нет, с ним все в порядке, просто чуть больше кислорода требуется на данный момент. Наверное.

Шаг. Вдох. Шаг. Выход.

Впитываю в себя аромат мяты и чего-то еще. Истинно мужского. Вкусного. Неповторимого. Что будет ассоциироваться лишь с ним.

— Ты великолепна, Донателла, — произносит официальным тоном, взяв меня за руку. На мягкую кожу опускается незаметный поцелуй. Боже, какой вы галантный. Это твоя новая роль, или ты показываешь свое истинное лицо?

— Не могу сказать того же, — вырывается из уст ненароком, после чего моментально закрываю губы ладонью, не окутанной теплом мужской руки.

— Язвительность тебе не идет.

Как он это понимает, если часть моего лица скрыта под повязкой? Однако этот вопрос остается невысказанным, как и мой ответ ему.

Теплая ладонь, согревающая до этого мою руку, опасно перемещается к горлу. Она не сжимает его, но кислород в легкие поступает меньше. Он словно пытается контролировать дозу. Дозу кислорода в моем организме.

Замираю. Цепенею. Сама задерживаю дыхание. Невольно. Неосознанно. Не могу и слова вставить, находясь на волоске от решения этого мужчины. И даже когда его ладонь медленно поднимается к лицу и нежно поглаживает щеку, не могу выдохнуть задержавшийся воздух в легких.

— Не открывай свой ротик без надобности, — объясняет он вкрадчиво, очерчивая большим пальцем нижнюю губу. — А теперь ложись, нас ждет чудесная встреча.

Мужчина подталкивает меня к кровати и помогает расположиться на ней спиной, а затем…

Правая рука оказывается в плену его сильных рук и чего-то такого же мягкого, как моя повязка, затем левая. Он что, меня связал? Судя по тому, что я не могу больше двигать руками, то да.

Черт! А если он оставит меня так? Если уйдет и забудет? Я же полностью уязвима. Беззащитна. Да, он не зафиксировал ноги, но это не значит, что я не смогу отбиться в случае… В каком? В том, что обозначены контрактом? Где я не имею права голоса и должна отработать положенные тридцать тысяч фунтов, так? Вот черт!

— Не брыкайся, ничего страшного не случится.