Книга Ты и сам всё знаешь - Дарья Сорокина

— Не из законников, не? — сторож заметно расслабился.

— Не переживайте, — дознаватель подмигнул пьянчуге, и лицо последнего окончательно разгладилось.

— Ума не приложу, что там может гореть? Пусто же, а чадит, как будто мешок с углём припрятан. Странно всё это, стены, дверь и крыша целёхонькие. Что за чёрт?!

— Наверно кто-то кинул шутиху и сбежал, я сейчас проверю, — Даррет Хиз думал, как сплавить мужчину подальше этого места. Лишний свидетель.

— Верно-верно. А что этот на меня так таращится? — икнул сторож и кивнул на Аэра, — жуткий малец!

Услышав вердикт, мальчик широко улыбнулся, отчего смотритель тут же поёжился.

— Наверно, вы ему понравились, — ответил дознаватель, сдерживая смех.

Сын умел произвести неизгладимое впечатление на простых людей.

— Пусть не пялится. Раздражает!

Аэр шагнул вперёд к занервничавшему мужчине.

— Что ему надо от меня? Эй… А я вас помню… Вы уже здесь были… притащили сюда тело… в эту самую будку! Там труп! Кто-нибудь скорее сюда! На помо…

Мальчик вытянул руку и коснулся грязной штанины сторожа, и всего через мгновение мужчина упал на землю, а из его рта начал доноситься храп.

— Отлично сработано. Не хотелось его калечить. Ты молодец, Аэр.

— Спасибо, папа. Эйри научила, сказала, если плохой человек приблизится, погрузить его в иллюзии.

— Ты так застрелил того наёмника? Отвлёк картинками? — спросил Даррет.

— Да, — слишком спокойно признался Аэр.

Даррет хотел поговорить с ним, объяснить, что нельзя так легко относиться к смерти, но не нашёл слов. Мальчик спас жизнь Эйри. Зачем его ругать?

— Ладно, позже обсудим, а теперь у нас с тобой важное дело.

Дознаватель вновь вытащил ключи из кармана спящего сторожа и открыл дверь горящей будки.

Огонь действительно оказался фальшивым, но настолько реалистичным, что Даррет ощущал настоящий жар и инстинктивно завёл Аэра за спину.

Йенс Моро лежал на полу. Разбитый нос покрылся толстой коркой запекшейся крови. Мужчина со свистом втягивал воздух ртом и внезапно расхохотался.

— Вот дерьмо! Ты вернулся, да ещё и со своим ублюдком. Он такой же странный, как и ты, Даррет Хиз, — безглазое лицо повернулось к вошедшим и скорчило брезгливую гримасу.

Дознаватель подавил желание ударить связанного убийцу ботинком под рёбра и вместо этого погрозил пальцем слепому псионику:

— Не выражайся в присутствии моего сына!

— Ох, простите, — Моро смачно харкнул кровью. — Чего ты ждёшь, Хиз? Добей меня! Ты же за этим пришёл?

— Надо бы, но не хочу учить Аэра жестокости.

Псионик захохотал так, что начал захлёбываться кровью и слюнями.

— Ты? Да-а-а! Поборник справедливости! Ха-ха-ха. Так и скажи, засветился перед патрульными, и может вскрыться, что подозреваемого не довёз до участка! Ха-ха-ха. Не хочет учить жестокости.

— Не суть.

— Тогда чего тебе нужно, Даррет?

— Ты нанял тех убийц?

— Ох, ты же ещё не знаешь, — прохрипел Йенс. — Нет, не я, но они больше не увидят белого света… Как малыш Найло, — мужчина вновь зашёлся кашляющим смехом.

— Убил их?

— Зачем мне конкуренты? Сайджин Окс только моя!

— Тогда кто ещё охотится за ней?

— Мало ли кто. Наверно кто-то прознал обо всех талантах девчонки. Ты даже не представляешь, какое оружие держишь в руках, Даррет Хиз. Ты — живое доказательство её способностей. Её первый удачный эксперимент.

— О чём ты? Что за способности и почему я эксперимент?

— Такое не говорят громко. Везде глаза и уши, — хохотал Моро.

— Отвечай.

— Мне её дар был без надобности. Я просто хотел запереть её в своём подвале, ослепить и трахать. Ну, ты и сам знаешь. Мне менять мир не нужно ни к лучшему, ни к худшему.

— Менять мир?

— Она не ясновидец, Даррет, не глупи. Нет таких ясновидцев. Она архитектор, девчонка не угадывает вероятности, Сайджин их выстраивает, модулирует иную реальность. А это приравнивает её к… ммм демиургу. Богу!

Дознаватель на миг потерял дар речи.

— Это невозможно!

— Кто ты такой, Даррет Хиз? Не помнишь? А я вот знаю. Не состоявшийся маньяк-педофил. Сай тебя весьма умело подлатала, хотя твоя истинная сущность всё ещё пробивается наружу. Ты ведь завёлся когда уродовал меня? Тебе понравилось калечить, чувствовать власть…

Даррет достал револьвер и направил на Йенса Моро. Палец лёг на спусковой крючок. Хиз хотел этого: прикончить пленника, чтобы не слышать его правдивых речей.

Псионик же совершенно не боялся. Улыбался окровавленным ртом и ждал.

— Остановись… папа, — мягко попросил ребёнок. — Не подтверждай его слова. Убери оружие и оставь меня с ним наедине. Посмотрим, что можно сотворить с его душой.

Улыбка сползла с лица Моро, когда детская ладошка коснулась влажного от пота и крови лба.

— Нет, лучше убейте. Я хочу оставаться собой до конца. Не смейте! Чтобы вы сдохли, всё ваше ненормальное, гнилое семейство.

— Выйди. Не смотри, отец. Всё будет хорошо, обещаю, — вкрадчиво говорил Аэр, и Даррет нехотя покинул будку.

Мужчина вышел на улицу. В воздухе всё еще разливался эфемерный запах гари.

Псионики по-настоящему пугали безграничной силой. А что если весь этот мир ненастоящий, и где-то сидит сверхчеловек и дёргает за невидимые ниточки.

Сай одна из них? Знает ли, какая власть сосредоточена в её руках? Менять и пересоздавать мир. Это кажется безумием.

Стоит ли во всём верить Моро? Хотя в чём-то он, конечно, прав, Даррет получает удовольствие от жестокости. Одно только желание резать Эйри и пить её кровь, будоражит и возбуждает. Он и сам бы с удовольствием закрыл её в подвале и спрятал ото всех.

Но если, кто-то прознал, что девчонка демиург, они разделятся на два лагеря: одни захотят убить опасного псионика, другие использовать в своих целях. А чего бы хотел он сам?

Как минимум вспомнить все, что случилось с ними в прошлом: кто убил жену, образ которой с каждым днём ускользал и становился все менее реальным. А были ли вообще супруга и перестрелка в подворотне?

Впервые за долгое время общения с Эйри, Даррет засомневался. Сколько деталей в его жизни могла подправить эта девушка, где теперь настоящее?

Сам себе он кажется выдумкой, позаимствованной из нуарного романа. Если он — фальшивка, то захочет ли вернутся в ту реальность, где он жестокий садист-психопат? Или лживый мир, созданный загадочной девушкой, будет прекраснее горькой правды? Дознаватель пока не решил.