Книга Охранитель. Шаг к цели - Константин Назимов

Н-да, гематомы и синяки у меня знатные. Хорошо хоть на лице особых следов нет, в этом плане мне крупно повезло. Кстати, нужно бы ранением заняться. Повязка от крови не промокла, да и не получится рану обработать самостоятельно, если только на ощупь этим не заниматься, к чему желания нет. Решил плюнуть, а при случае попросить профессора или сестру милосердия. Кстати, сестричек нам стоило бы еще набрать, например, переманить Мартину служанку, девушка она напористая. Гм, это во мне говорит неудовлетворенность, что облом произошел, когда Катька заявилась. Вот и чего бы сестрице не отыскать меня на часик попозже? Необходимо мысли переключить, а то мозг начинает картинки похабные рисовать, а организм молодой на них свою реакцию выдает. Принял холодный душ, подобрал на завтра одежду. Да, маловата, но деваться некуда, придется вновь гардероб обновлять. С этими мыслями и уснул, спал, честно говоря, фигово, сны задолбали эротические. Встал разбитый и с явным жаром – плечо дергало, и, похоже, рана стала воспаляться.

В ближайшем кафе перекусил и отправился на встречу с профессором. Семен Иванович меня дожидался у парадного крыльца министерства, он прохаживался, помахивая своим саквояжем, и выглядел абсолютно спокойным, чего обо мне не скажешь. Поздоровавшись, мой компаньон предложил:

– Иван Макарович, дорогой, реалии и тонкости общения тебе вряд ли известны, предоставь говорить мне, а сам отвечай односложно или сразу на меня ссылайся.

– Считаете, что такая тактика окажется успешной? – недоверчиво покачал я головой. – Если у нас в совете нашлись противники, то они попытаются ударить по слабому, коим заведомо им я представляюсь.

– Признаю, недруги у меня имеются, – поморщился профессор. – Однако в данном случае разговор пойдет о спасении тысяч, если не больше, больных.

– И даже сотен тысяч, – поправил я Портейга.

Тот на меня изумленно посмотрел, а потом снял пенсне, пихнул мне в руки саквояж и принялся тереть стекла своих очков. Лоб профессора прорезали глубокие морщины, он шевелил губами, словно сам с собой разговаривал. Не поднимая на меня взгляда, произнес:

– Ты прав, сложно представить: то, что мы в руках держим, – просто мировое достояние. Этому лекарству нет цены, и понятно, из каких побуждений ротмистр Ларионов так печется о моей фигуре. Кстати, наш пациент, Анзор который, сегодня меня познакомил с пятью молодыми людьми, представив тех как мою охрану от благодарного сообщества. Представляешь? Никогда бы не подумал, что вор проявит подобную заботу!

– Хм, вероятно, он сумел сопоставить разрозненные факты и, возможно, переговорил, не сам, разумеется, с теми, кто хотел заполучить рецептуру антибиотика, – предположил я.

– Ваня, считаю, что необходимо пошагово расписать приготовление лекарства и положить в банк, – сделал заключение профессор.

– И если с нами, точнее с вами, что-то произойдет, то труд не пропадет? – продолжил я его мысль.

– Да, мы не вправе думать лишь о себе.

– Для этого и собираюсь организовать промышленное производство. Если сможем выпускать лекарство в больших объемах, то его себестоимость упадет, а ставить заоблачные цены не станем. Если же сейчас опубликовать все изыскания, то рынок кто-нибудь захватит, но цены взвинтит, а конкурентов постарается с дороги устранить, – ответил я компаньону.

– Но мы же на этом заработаем… – Портейг водрузил пенсне на нос, снял его и вновь вернул на место.

Похоже, до профессора начали доходить открывающиеся перспективы.

– Потребуются бесконечные вложения, – спокойно сказал я, для самого себя выстраивая цепочку действий. – Понадобятся лаборатории, персонал, ученые, очень много людей и техники. Придется курировать, а то и покупать медицинские журналы, в смысле их редакции. Возможно, возникнет необходимость открыть фармацевтическую школу. Даже сложно представить весь объем предстоящей работы.

– Ну у тебя и замыслы, – покачал головой Семен Иванович.

– Одно вытекает из другого и третьим погоняет, – усмехнулся я. – Останавливаться на достигнутом не только глупо, но и преступно.

– Пойдем на совет, нас там могут разбить в пух и перья, вот и будет тебе корпорация с заводами и фабриками, – пробубнил Семен Иванович, а потом чуть слышно добавил: – Грандиозные планы, но каким образом это поднять в наших реалиях – не представляю.

Здание министерства внушало уважение, правда, первые этажи были отданы под различные полицейские службы. Даже ротмистр Ларионов и то на третьем этаже расположился, а как мне пояснил Семен Иванович, чем выше находится один из компонентов управления империей – тем меньший вес имеет в глазах чиновников. Ну, вероятно, так оно везде и есть. Но здание было величественным, красивым и солидным, с колоннами на входе, охраной, всего же этажей я насчитал семь, правда, не думаю, что каждый отведен под одну структуру.

– Культура и просвещение на последних этажах? – предположил я.

– Ваня, – расплылся в улыбке Семен Иванович, – ты угадал ровно наполовину! Просвещение – да, а культурный досуг занимает почетный третий этаж, точнее, его часть.

Мы же направились на пятый этаж, где нас сопроводили в приемную перед залом заседаний, как гласила табличка на широких дубовых дверях.

– Ни чая, ни кофе не предложили, – огорченно констатировал Семен Иванович. – Дурной знак!

– Раньше предлагали? – поинтересовался я, прохаживаясь вдоль стены, увешанной картинами.

– Пару раз здесь бывать доводилось, всегда относились с уважением, – ответил профессор, расположившись в кожаном кресле.

Приемная была богато обставлена, не жалели денег на удобство чиновников, правда, как мне известно, в Медицинском совете числились действующие врачи и хирурги.

– Прошу, вас ожидают, – вышел из зала молодой человек, держа перед собой стопку листов.

Большой кабинет с длинным овальным столом, и на нас смотрят человек двадцать. Лица у многих хмурые, явно заранее выражали недовольство, но имелись и улыбки, предназначенные профессору. Один грузный мужик и вовсе привстал со своего кресла и кивнул Семену Ивановичу. Присутствие генерал-штаб-доктора, как и лейб-хирурга, сидящего с ним рядом, меня не обеспокоило. А вот то, что во главе стола стоял не подпадающий под описание профессора человек, – озадачило. На Медицинском совете командовал господин Рагозин Лев Федорович, но у него должна иметься борода, да и телосложением он мне представлялся не таким грузным. У данного же господина усы пышные и седые, а сам он в теле.

– Попрошу к вашему столу, – указал нам секретарь на приготовленное место для меня и Портейга.

– Кто ведет заседание? – шепотом спросил я у своего компаньона.

– Министр, Плеве Вячеслав Константинович, – ответил мне тот.

– Министр чего? – уточнил я, так как историю учил плохо, да и люди тут могут другие у власти стоять, различия-то имеются, и немалые.

– Всего – внутренних дел империи, – нервно ответил профессор. – Что-то не по чину нас встречают. Рагозин рядом с Плеве сидит, и явно не за первым последнее слово.