Книга Последний ответ - Франсеск Миральес

— Мне кажется, все уже известно, но давай сходим.

Дядька с большим зобом оказался на месте, хотя, судя по бинтам, половина головы у него отсутствовала.

Он приветствовал нас яростным взглядом, схватился за телефон и прошептал:

— Полиция.

Портье добавил еще две фразы, в которых я разобрал только название гостиницы, и повесил трубку.

Дело принимало нежелательный оборот, и я уже порадовался, что мы спустили вниз наши чемоданы.

— Кто-то проник в мою комнату, — заявил я с вызовом.

— А в мою голову проникла бейсбольная бита, если это вас как-нибудь утешит, — ответил портье, и глаза его заплыли кровью. — У вашей подружки странный способ улаживать свои дела.

— У моей подружки? О чем это вы?

Я прекрасно понял, чьих это рук дело, однако признаваться в знакомстве с этой чокнутой мне не хотелось.

— Узнав, что вас нет в гостинице, она решила подождать в вашем номере. Я сообщил, что это невозможно: у нас могут находиться только проживающие, а уж рваться в номер к постороннему лицу… В продолжение дискуссии эта девица достала из рюкзака бейсбольную биту и треснула меня по голове. Когда сознание ко мне вернулось, пришлось отправляться в больницу.

В этот момент перед гостиничной дверью затормозила полицейская машина, из нее вышли двое в синей форме. За те десять секунд, пока они к нам приближались, Сара успела провести феноменальную операцию.

— Сколько вы хотите за то, чтобы не впутывать нас в это дело? — прошептала она забинтованному портье.

— Не понял, — отозвался тот в ужасе.

Француженка выхватила из сумочки две купюры по пятьсот евро и стремительно сунула служащему в карман.

Полицейские уже входили в вестибюль, когда Сара произнесла голосом гипнотизера:

— Мы тут абсолютно ни при чем, договорились? Скажете им, что злоумышленница наверх не поднималась.

Портье взглянул на Сару, затем на полицейских, потом поднес руку к карману, чтобы убедиться, что там действительно очутились банкноты. Лицо его сделалось пунцовым. Пострадавший завопил что-то по-сербски, указывая на свою забинтованную голову.

Один полицейский внимательно нас оглядел и что-то спросил у портье.

Тот ответил:

— Goste su[37].

Он, по-видимому, исполнил уговор. Агент отдал нам честь, поднеся руку к виску, и больше не обращал на нас внимания.

Мы вышли из гостиницы, не дожидаясь окончания допроса. Без сомнения, портье даст детальное описание этой голубоволосой бандитки, которая в данный момент наверняка готовила свой очередной ход.

Как и мы.

Лучше всего для нас было бы покинуть Сербию, пока дела наши окончательно не осложнятся. Сара побледнела — воздействие алкоголя улетучилось. Я понял, что ей стоит больших усилий держать глаза открытыми.

— Поищем другую гостиницу? — предложил я.

— Лучше не надо, — вздохнула она. — Нови-Сад перестал быть для нас безопасным местом.

— Ну и куда же мы теперь?

— В Америку.

Часть третья

ВОДА

Вода — стихия чувств и бессознательного.

Она символизирует любовь, положительные ощущения, дружбу, прощение, сострадание, душевную щедрость, самозабвение, открытость сердца, радость и даже веру.

Воде подвластны также страсти, боль и наслаждение, страхи и тревоги, надежды и разочарования, все движения нашей души.

Вода — важнейший элемент для ритуалов очищения и плодородия.

Без Воды невозможна жизнь. Вода ее восприемлет и передает.

Это стихия сердца.

Кровь — жидкая, и слезы тоже состоят из Воды, будь они слезами радости или скорби.

36

Тайная жизнь гения

Когда человек влюбляется, то начинает с того, что обманывает себя самого, а кончает тем, что обманывает других.

Оскар Уайльд

В 6.45 вылетал самолет рейсом Белград — Нью-Йорк, с посадкой в Мюнхене. Учитывая нашу ситуацию, лучше всего было нанять такси до столичного аэропорта, носившего имя Николы Теслы.

Разместившись в стареньком «мерседесе», я подумал, что мне на роду написано путешествовать по Сербии на рассвете. Бескрайние поля, которые я наблюдал совсем недавно, теперь казались мне не такими безотрадными — быть может, оттого, что у меня на коленях калачиком свернулась Сара.

Подобная сцена в поезде «Красная стрела» получила драматическую развязку, но теперь мое сердце возбужденно стучало, меж тем как француженка мирно посапывала.

Девушка, в которую влюбляешься, когда она ранним утром спит у тебя на коленях, а ты тем временем движешься из ниоткуда в никуда, — вот как я представляю для себя счастье.

* * *

Когда «Боинг-735» поднялся в облака, Сара взяла меня за руку и наградила непонятной улыбкой. Это было проявление безотчетного счастья, какое может испытывать ребенок, вернувшийся домой после долгого и утомительного путешествия.

Все-таки у меня вовсе не было ощущения, что я возвращаюсь в тихую гавань. Наоборот, чем дальше заводили нас приключения, тем более потерянным я себя чувствовал — как в отношении своей миссии, так и в поисках смысла собственного существования.

Бархатистый голос Сары отвлек меня от непростых раздумий:

— Мне не понравилось, что Tea так неласково отозвалась об Альберте.

— Почему? — спросил я с удивлением. — Ты считаешь, он хорошо обошелся с Милевой?

— Нет, конечно, но я считаю несправедливым судить о нем по, наверное, самому сложному периоду его жизни.

— Мне хочется перечитать по рукописи Йосимуры историю про двоюродную сестру Эйнштейна, но придется подождать. Надо купить новый ноутбук.

— Об этой связи я и сама могу тебе рассказать, — отозвалась француженка, сделав глоток чая. — Как бы там ни было, я уже несколько лет пишу работу о Милеве Марич и знаю, что кое-что о ней не было сказано ни в одной книге.

— Да, издатель рукописи упоминал о лакунах.

— Так вот, лично мне требуется целый океан материала, чтобы разобраться, какова была роль Милевы в теориях Альберта. О ее личной жизни нам известно достаточно, особенно после того, как на аукционе «Кристис» пустили с молотка четыреста тридцать писем, которыми Альберт и Милева обменивались и в лучшие, и в худшие времена. Некоторые из них просто ужасны. Вот, например, когда любовь уже угасла, Эйнштейн выставил своей супруге три условия для совместного проживания: отказаться от физической близости, покидать квартиру по первому требованию и следить, чтобы его простыни всегда были в идеальном состоянии.