Книга Холодная ночь, пылкий влюбленный - Джил Грегори

«Что со мной случилось? — спрашивала себя Мора, натягивая на плечи ветхое одеяло. — Почему я продолжаю думать о Куинне, представлять себе, как бы это было, если бы снова можно было поцеловать, обнять и лежать с ним в одной постели?»

«Он не для тебя». Жар охватил ее, когда она представила узкое, опасное лицо Куинна. Он — источник всех ее бед, думала она в отчаянии. Мора боролась с воспоминаниями, а они нахлынули на нее и не уходили. Широкие плечи… узкие бедра… мышцы, перекатывающиеся на заросшей темными волосами груди.

Мора стиснула закрытые веки. Но мощное тело Куинна и его мрачное красивое лицо стояли перед ней, как ни гнала она их от себя. Как ни старалась.

«Чем скорее он наймет работников и уедет отсюда, тем лучше».

Возможно, составь она перечень его недостатков, это помогло бы ей заснуть. В конце концов, у него их так много, что она могла бы перечислять их до утра…

Он приводил ее в бешенство, подавлял, сердил… Он упрям как осел… Он понятия не имеет о вежливости… У него нет чувства сострадания…

На этом перечисление недостатков Куинна оборвалось, Мора заснула, но перед тем все же подумала о том, когда же наконец он тоже ляжет.

Она не слышала, как Куинн вошел в спальню.

Он подошел к кровати и, не отрываясь, смотрел на Мору, которая крепко спала. Несмотря на свою беременность, она была все еще стройна, как цветок. Мора оставила лампу зажженной, и в скудном желтом свете ее рыжие волосы мерцали, словно янтарь, а копна своевольных, буйных завитков прикрывала скулы и плечи.

Что-то защемило глубоко в душе у Куинна. Мора казалась такой беззащитной, такой красивой и желанной. Не осознавая, что делает, Куинн потянулся и погладил длинный упругий рыжий локон.

Он боролся с желанием запустить руки в ее огненные волосы и лечь рядом, прижать Мору к себе. Словно услышав его мысли и почувствовав его присутствие, она заворочалась во сне, что-то забормотала, поэтому он нехотя убрал руку.

Но сделал он это уже после того, как Мора повернулась на бок и одеяло сползло вниз. Он увидел ее красивую грудь, четко вырисовывавшуюся под тонким полотном. Он не мог забыть ее упругость под его руками и пряный запах ее кожи. Ему хотелось отбросить безобразное серое одеяло, стащить с девушки длинную ночную рубашку и еще раз исследовать каждый дразнящий изгиб юного тела, не пропуская ни одного таинственного, манящего уголка…

Но Куинн не мог себе позволить этого. Он не должен. Ему надо держаться от нее подальше.

Странное дело, Мора оказалась самым нежным существом, с которым он когда-либо сталкивался в жизни, но характера ей было не занимать. Она могла раскалиться добела, ее храбрость казалась безграничной. Она могла быть чертовски привлекательной, безумно манящей с этим большим ртом и пухлыми губами, в которые так и хотелось впиться и целовать, целовать… А эти вьющиеся рыжие волосы, разметавшиеся по подушке! Она вся — сгусток противоречий, ярких контрастов. Квин вообще не понимал женщин, а уж ее тем более.

Горячее желание пронзило его тело, и он задрожал. Он боролся с этим настойчивым желанием лечь рядом с ней и взять ее прямо здесь, в этой неприглядной халупе, в их первую ночь на земле, которую он отдаст ей в собственность.

Он не должен этого делать, не должен снова целовать ее. Нет, ни в коем случае, если он понимает, чего на самом деле хочет в этой жизни. Но Мору он желал слишком сильно.

Вот почему он должен держаться от нее подальше. Скорее уехать отсюда, как можно скорее.

Мора вдруг открыла глаза, словно все это Куинн произносил не мысленно, а в полный голос и разбудил ее. Ее ресницы затрепетали.

Со сна она озадаченно смотрела в темноте на Куинн. Она была совершенно восхитительна, сонная, в легком недоумении. Потом Мора внезапно приподнялась на локте и ее глаза широко раскрылись.

— Куинн, в чем дело? Что… чего ты хочешь?

Глава 15

—Чего я хочу? — повторил ее вопрос Куинн низким, глубоким голосом. — Ответь сама. Как ты думаешь, чего я хочу?

Мора затаила дыхание, когда увидела серебристый, мерцающий свет в глубине глаз Куинна, устремленных на нее. Он выглядел суровым и опасным, темные волосы упали ему на лоб, а большие пальцы рук он по привычке сунул под ремень. Ну почему он так чертовски красив?

— Я… я думаю, ты хочешь заявить о своих супружеских правах, — прошептала она, и, видит Небо, в глубине души она страстно хотела этого.

Холодная дрожь пробрала Куинна от ее слов. Мора права. Он хотел этого всем своим существом, чертовски хотел, но не должен был этого делать. Не должен допустить и малейшего прикосновения к ней, пусть даже умрет от желания.

— Попытайся еще раз, дорогая. — Каждый его мускул напрягся до предела, поскольку Куинн Лесситер старался держать себя в руках.

— Почему бы тебе самому не сказать мне в таком случае? — спросила она смущенно.

Куинн понимал, что ему надо выкрутиться из положения, причем немедленно. Сам не свой от того, что с ним творится, он приуныл, и его голос прозвучал мрачнее, чем ему хотелось.

— Я намеревался хорошо выспаться, ангел. Только и всего. Я подумал, что тут где-то можно найти одеяла и подушку. Как ты? Хорошо устроилась?

— Ты не собираешься лечь… рядом?

— Это приглашение?

— Нет! Конечно, нет. — В свете лампы ее щеки ярко вспыхнули. — В сундуке у стены есть одеяла и простыни. — Она схватила подушку, что лежала рядом с ее подушкой, и кинула ему. Он поймал ее без труда.

— Премного благодарен.

— Пожалуйста. Но хочу попросить об одном одолжении. Я буду тебе очень обязана, если впредь ты не станешь больше красться ко мне в комнату, как сейчас. Ты испугал меня до полусмерти!

— А по мне, так ты выглядишь очень даже живой, — сказал он тихо, и пальцы Моры впились одеяло, потянув его за край медленно-медленно. Она закуталась в него до самой шеи, прикрывая грудь под его горячим пристальным взглядом.

— Мы должны уточнить кое-что прямо сейчас, — сказала она слегка дрожащим голосом. — Насчет того, как мы намерены… спать. Если ты захочешь лечь на кровати, когда будешь дома, я с удовольствием устроюсь на диване. А если ты захочешь наоборот…

— Да спи ты на этой проклятой кровати! — Куинн не мог больше ни минуты смотреть на ее манящий рот или в большие карие глаза, в противном случае он сорвет с нее одеяло, стащит ночную рубашку и…

Мысленно проклиная себя, он подошел к сундуку, вытащил из него одеяло и направился к двери.

— Ты должна спать за двоих, — сказал он. — Устраивайся поудобней.

— Я так и делаю. Но пожалуйста, не входи сюда больше без стука.

Он усмехнулся:

— Боишься, что заговоришь во сне?

— Я ничего не боюсь.

— Ничего?