Книга Смерть под ножом хирурга - Тесс Герритсен

Кейт уже входила в лифт.

Он попытался ее задержать, но двери с шипением сомкнулись, и он в досаде ударил по ним кулаком.

Следующий лифт не шел целую вечность. Он метался по площадке, как хищник в клетке, бормоча ругательства, которые не употреблял много лет. Когда он спустился вниз, Кейт нигде не было видно.

Он выбежал на улицу, посмотрел по сторонам и увидел, что Кейт собирается сесть в подходивший к остановке автобус. Расталкивая прохожих, он бросился туда и успел схватить ее за руку в том момент, когда она уже входила в автобус.

— Пусти меня!

— Куда ты направилась?

— О, простите, почти забыла! — Она вытащила из кармана ключи и буквально швырнула ему. — Я не хочу, чтобы меня еще обвинили и в угоне твоего БМВ!

— Дай мне объяснить.

— Что ты сказал своей клиентке, Дэвид? Что теперь ее запрос будет полностью удовлетворен, потому что обвиняемая ест из твоей руки?

— Все, что произошло между нами, не имеет отношения к делу!

— Как раз имеет, и еще как! Ты все время надеялся, что я пойду на компромисс.

— Я просто просил тебя подумать об этом.

— Ха! — Она развернулась к нему лицом. — Тебя этому учили на юридическом факультете? В крайнем случае все способы хороши, можно и уложить противника в свою постель?

Это стало последней каплей. Он схватил ее за руку и буквально силой потащил в ближайший паб. Провел мимо толпившихся у стойки людей через накуренный зал в отдельную свободную кабину. Там без церемоний толкнул на мягкую скамью, сел напротив и взглядом дал понять, что лучше для нее будет его выслушать.

— Во-первых… — начал он.

— Добрый вечер, — пропел приятный голосок.

— В чем дело?! — сердито воззрился Дэвид на испуганную официантку, которая подошла взять заказ.

От страха та сжалась под своей униформой.

— Вы… не хотите что-нибудь заказать?

Он вспомнил, где находится.

— Принесите пару пива!

— Конечно, сэр! — Официантка с жалостью взглянула на Кейт, развернулась, шурша накрахмаленной юбкой, и удалилась.

Целую минуту они смотрели друг на друга с неприкрытой враждебностью. Потом он со вздохом провел пальцами по взлохмаченным волосам.

— Ладно. Давай начнем сначала.

— Начни с того, что я услышала. Как ты убеждал клиентку, что уладил ее дело.

— Я просто пытался от нее поскорее избавиться.

— И как она отнеслась к твоей двойной игре?

— Я не вел двойную игру.

— Работать на нее и лечь в постель со мной — это и есть двойная игра.

— Ты же умная женщина, и странно, что не приняла во внимание один факт — я отстранился от дела. По собственной воле и окончательно. И Мэри О'Брайен пришла выяснить причину.

— Ты… ты сказал ей о нас?

— Я что, по-твоему, ненормальный? Взял и провозгласил на весь белый свет, что переспал с ответчицей до решения вопроса?

Грубое слово хлестнуло ее наотмашь. Она-то воображала, что их отношения значат для него больше, чем всплеск гормонов. Во всяком случае, для нее значили больше. Ей казалось, что помимо секса между ними возникла некая духовная близость, понимание. Оказывается, только не для Дэвида. Он стыдился их близости и старался скрыть, как нечто постыдное. Боялся, что это разрушит его карьеру.

— Случайная женщина на выходные! Этим я была?

— Я никогда так не считал.

— Не волнуйся, Дэвид. — Она встала. — Я больше не стану тебе мешать. Еще один скелет появится в твоем шкафу.

— Сядь! — вдруг угрожающе прорычал Дэвид, и она удивленно замерла. — Пожалуйста, — добавил он спокойнее.

Кейт села.

Оба молчали, когда снова подошла официантка и поставила перед ними пиво. Когда она ушла, Дэвид заговорил:

— Ты для меня не просто случайная связь, Кейт. Что касается О'Брайенов, это не их дело, что я делаю в свои уик-энды. — Он покачал головой. — Знаешь, мне и раньше приходилось передавать кому-либо дела, но всегда были объективные причины. И я мог их объяснить, не краснея. На этот раз, — он отрывисто рассмеялся, — в моем возрасте краснеть уже не годится.

Кейт опустила глаза на кружку с пивом, которое она терпеть не могла. Она не любила спорить, и ей всегда были противны ссоры и размолвки.

— Если я поторопилась с выводами, — неохотно признала она, — извини. Наверное, я никогда не доверяла адвокатам.

Он хмыкнул:

— Тогда мы квиты. Я никогда не доверял докторам.

— Значит, нам не суждено быть вместе.

Оба опять надолго замолчали.

— Мы ведь действительно почти не знаем друг друга, — сказала она, — слишком поспешно оказались в постели. А это не самое лучшее место для узнавания друг друга. Хотя мы действительно пытались.

Она подняла голову и увидела ласковую усмешку. На лоб Дэвида упала прядь волос. Ворот рубашки был расстегнут, и галстук сдвинут в сторону. Никогда еще он не казался ей таким привлекательным.

— Ты хочешь для себя проблем, Дэвид? Что, если О'Брайены подадут на тебя жалобу в высшую инстанцию?

Он пожал плечами:

— Меня это не беспокоит. Худшее, что могут со мной сделать, — лишить адвокатской практики. Или бросить в тюрьму. Могут даже посадить на электрический стул.

— Дэвид…

— О, ты права. Я совсем забыл — на Гавайях нет электрического стула. — Он увидел, что она не смеется. — Ладно, еще одна плохая шутка. — Он поднял кружку, хотел глотнуть пива и вдруг вспомнил: — О, я совсем забыл. Как прошло заседание?

— Как я и ожидала — без приятных сюрпризов.

— Они все были против тебя?

— Мою работу признали не соответствующей квалификации. Вежливость не позволила назвать меня просто плохим врачом.

По его долгому молчанию она поняла, что новости его обеспокоили и расстроили. Он накрыл ее руку своей.

— Смешно, — она иронически засмеялась, — Но я никогда не думала, что придется работать кем-то еще. И теперь понимаю, что ничего больше не могу. Я не умею ни шить, ни стричь. Я не могу писать под диктовку, не умею готовить.

— Ага! Это серьезное признание. Но ты можешь просить милостыню на углу.

Еще одна глупая шутка. Но на этот раз она все-таки слабо улыбнулась в ответ.

— Обещаешь мне бросать в шляпу мелочь?

— Я поступлю благороднее. Угощу тебя ужином.

— Спасибо. Но я не голодна.

— Советую не отвергать мое предложение, кто знает, когда тебе удастся снова поесть.

Их взгляды встретились. В его глазах, которые недавно она считала ледяными, было собрано все тепло летнего дня.