Книга Маленькая белая лошадка в серебряном свете луны - Элизабет Гоудж

– Мария, а за какого лондонского парня ты собиралась замуж?

– Я никогда особенно не собиралась замуж за какого-нибудь лондонского парня, – ответила Мария.

– Но ты сказала…

– Я говорила о парне, которого встретила в Лондоне, – объяснила Мария. – Этот парень – ты.

Последняя волна ярости и ревности Робина улеглась. Он откинул голову назад и смеялся и смеялся, на этот раз рыча не от гнева, а от веселья, и что-то в этом потрясающем рычании неожиданно и удивительно напомнило Марии сэра Бенджамина.

– Послушайте, дети, – сказала Эстелла, встав из-за стола и глядя на них с неожиданно глубокой серьезностью, – сейчас вы смеетесь, но совсем недавно Робин был ужасно сердит, а Мария злила его, как только умела. Вы могли очень сильно поссориться. А вы не должны ссориться! если вы поссоритесь, вы упустите не только свое счастье, но и счастье всей долины.

Она собрала чайные чашки, поставила их в углу комнаты рядом с тазом для мытья посуды, сложила скатерть, убрала ее и поднялась по ступенькам в свою комнату. Она не плакала, но Мария чувствовала, что не будь она такой гордой женщиной, она бы заплакала.

– Не удивилась бы, – подумала Мария, – если она все еще продолжает любить того достойного джентльмена, за которого когда-то не вышла замуж, потому что поссорилась с ним, а потом оказалась слишком гордой, чтобы помириться. Бедная Эстелла!

Она помолчала минутку, следя за тем, как Робин забавляется с котенком, вспоминая, как все Лунные Принцессы ссорились со своими любимыми и исчезали из Лунной Усадьбы, думая о том, что ей самой не хочется исчезать и что они с Робином несколько минут назад были близки к полному разрыву, и о том, что она сказала Старому Пастору, что если Райский Холм вернется к Богу, таких ссор больше не будет.

– Робин, – сказала она, – прежде, чем выгнать Людей из Темного Леса, нужно отдать Райский Холм Богу. Знаешь, сэр Рольв его украл. Мы должны вернуть его.

Робин отвернулся от блюдечка с молоком, которое он ставил у огня:

– Отлично, но как?

Мария еще сидела в задумчивости за столом, уперев свой решительный подбородок в ладони. Действительно, как? Ей бы хотелось спросить совета у монахов, у которых сэр Рольв украл этот холм, но они умерли много веков тому назад. Ближе всего к монахам из всех, кого она знала, был Старый Пастор. Может, он знает, как это сделать?

– Я спрошу Старого Пастора, – сказала она Робину.

– Хорошо. Только пусть Старый Пастор сразу же скажет нам, что делать, чтобы мы могли как можно скорее разобраться с этими злодеями. У нас уже нет времени. Они становятся все наглее и наглее. Звери каждый день попадают в ловушки, и они крадут все больше цыплят, гусей, уток, овец и коров. За последнюю неделю исчезло шесть коров.

Мария кивнула:

– Я сейчас же пойду к Старому Пастору. Прямо по дороге домой.

Робин тоже кивнул и поглядел на нее через стол. Его глаза сверкали, и она знала, что он в восторге от грандиозности приключения, которое ждало их.

– Робин, – спросила она, – а как ты догадался, что мы вместе можем выгнать злодейство из этих Людей из Темного Леса? В самый первый день, когда я тебя увидела здесь, ты сказал, что мы можем это сделать. Как ты узнал?

– Благодаря Тишайке, – ответил Робин. – Раньше никому не удавалось спасти кого-нибудь от этих людей, а ты и я спасли Тишайку. Я понял, что мы можем спасти всю долину. Я в этом еще больше убедился, когда мы спасли овец.

– Я еще кое-что не понимаю, – сказала Мария. – Как тебе удавалось приходить играть со мной в Сквер в Лондоне?

– Я приходил к тебе, когда я спал, – сказал Робин. – Иногда я сторожил овец на Райском Холме или работал в саду в усадьбе и внезапно чувствовал, что засыпаю. Я сворачивался клубочком на траве или среди цветов и задремывал, и тогда я оказывался в Лондоне. Или я внезапно засыпал, когда чистил усыпальницу Мерривезеров, и тогда я ложился на гробницу сэра Рольва, головой на собаку, и тоже задремывал. Или я чувствовал, что засыпаю здесь, дома, с мамой, тогда я садился на пол и задремывал, положив голову ей на колени. Я однажды спросил об этом маму, и она сказала, что в каждом из нас есть двое, тело и дух, и когда тело спит, дух, который живет внутри, как письмо в конверте, может отправиться в путешествие.

– Понятно, – сказала Мария. И задала следующий вопрос:

– Робин, Эстелла сказала мне, что сэр Бенджамин не знает, что она здесь живет. Но если ты его пастушок и садовник, он должен знать, что ты живешь здесь?

– Конечно, он знает, – ответил Робин. – Но он думает, что я приемный сын старой Эльспет, которая жила в этом доме. Мама попросила деревенских жителей сказать ему это, потому что она не хочет, чтобы он знал, что старая Эльспет умерла и что теперь здесь живет она. Она прячется, когда он где-нибудь поблизости.

– Но почему, Робин? – спросила Мария, сгорая от любопытства. – Почему?

– Я не знаю, – безразличным тоном ответил Робин, наливая в блюдечко свежее молока для котенка.

– Робин, а тебе не любопытно? – со всей страстью допытывалась Мария. – Ты никогда не спрашивал Эстеллу?

– Нет. Зачем? Это не мое дело. Как я понимаю, навещать тебя в Лондоне было моим делом, поэтому я спросил маму об этом. Но меня не касается то, что она не хочет, чтобы сэр Бенджамин знал, что она живет здесь.

Мария даже вздохнула от нетерпения. Воистину, нелюбопытство мужчин выше ее понимания. Что до нее самой, то она чувствовала – не докопайся она до самого донышка того, что было между Эстеллой и сэром Бенджамином прежде, чем отправиться сегодня спать, любопытство замучает ее до смерти. Но ей больше не хотелось задавать вопросы Робину.

– Я поднимусь наверх, чтобы переодеться, Робин, – сказала она, собрав свою собственную одежду, развешанную перед камином. – А потом по дороге домой я зайду в приходский дом и спрошу Старого Пастора о том, что делать с Райским Холмом.

– Хорошо, – весело согласился Робин, а потом, когда она поднималась наверх в комнату Эстеллы, позвал ее снова:

– В следующий раз ты наденешь это платье, когда будешь выходить за меня замуж.

– Так и будет, – ответила Мария и рассмеялась. До чего весело будет выйти замуж за Робина.

Она думала, что Эстелла наверху, но там никого не было, и снимая прекрасное подвенечное платье и снова кладя его в дубовый комод, она думала о том, что Эстелла прошла через комнату Робина, поднялась по ступеням на вершину холма, вышла через Райскую Дверь на Райский Холм и бродит теперь там, где когда-то бродила Лунная Принцесса, пытаясь утешиться после ссоры со своим любимым.

Когда она переоделась и спустилась вниз, Робин снова провел ее через заднюю дверь, и она побежала в наступающих сумерках к приходскому дому и постучала в старую дверь. Старый Пастор тут же вышел к ней с приветливой улыбкой и закрыл за ней дверь. В его маленькой комнате было тепло, уютно и мило, потому что он задвинул занавески, зажег свечи, подбросил дров в огонь, а его розовые герани великолепно благоухали. Сидя рядом с ним на диване, грея ноги у камина, потому что после грозы стало чуточку прохладней, она рассказывала ему, что хочет отдать Райский Холм Богу, но не знает, как это сделать.