Книга Розы любви - Мэри Джо Патни

— И они очень наглые. Случается, вырывают еду прямо из рук.

Никлас снова зашагал вперед.

— Неужели никому не пришло в голову привести в шахту кошку?

— Кошек здесь несколько, и у них очень сытая жизнь, — ответила Клер. — Но крысы и мыши все равно не переводятся.

Послышался неясный металлический стук, затем впереди показался поворот. За ним оказалась металлическая дверь, перекрывающая путь. Оуэн крикнул:

— Хью, отвори дверь!

Дверь со скрипом открылась, и из-за нее высунулся мальчик. Маленький, лет шести.

— Мистер Моррис! — радостно воскликнул он. — Давно я вас не видел.

Оуэн остановился и ласково взъерошил мальчугану волосы.

— Я работал в восточной лаве. Ну, как жизнь? Как работа?

— Работа-то легкая, — грустно ответил Хью, — но уж больно одиноко сидеть весь день в темноте. И крысы, сэр. Они такие противные.

Оуэн взял одну из своих свечей, зажег се и протянул мальчику.

— Разве отец не даст тебе свечу? Хью покачал головой.

— Он говорит, что они слишком дорогие для парня, который зарабатывает только четыре пенса в день.

Никлас нахмурился. Этот ребенок работает в таком аду всего за четыре пенса в день? Ужасно…

Оуэн вынул из кармана леденец и протянул его Хью.

— Увидимся на обратном пути. Они вошли в дверь и двинулись дальше. Когда Хью уже не мог их слышать, Никлас спросил:

— Какого черта такой маленький ребенок делает в шахте?

— Его отцу нужны деньги, — зло сказала Клер. — Мать Хью умерла, а его отец, Най Уилкинс — жадная пьяная скотина, он привел мальчика в шахту, когда тому было всего пять лет.

— Половина здешних шахтеров ходит в молельню, а другая половина — в кабак, — добавил Оуэн. — Пять лет назад наша Клер встала в молельне и сказала, что дети должны ходить в школу, а не работать в шахте. Обсуждение было очень бурным, но в конце концов каждый мужчина в Сионской молельне обещал, что не пошлет своих детей на шахту, пока им не исполнится десять лет.

— Да, осадить ее посмеет только очень смелый мужчина, — заметил Никлас. — Жаль, что меня там не было. Вы молодец, Клер.

— Я делаю то, что могу, но этого слишком мало, — мрачно сказала она. — В шахте до сих пор работает по меньшей мере дюжина мальчиков такого же возраста, как Хью. Они целыми днями сидят в темноте у дверей, которые открывают и закрывают доступ воздуха в выработки.

Они прошли мимо штрека, вход в который был забит доской.

— Почему вход в эту выработку заколочен? — спросил Никлас.

Оуэн остановился.

— Там, в конце, порода внезапно меняется, и угольный пласт исчезает. — Он недоуменно сдвинул брови. — Но почему забили вход? В шахте полно таких выработок, и входы в них ничем не загорожены.

— Наверное, в этой слишком много удушливого газа, — предположила Клер.

— Скорее всего, — согласился Оуэн.

Они двинулись дальше, время от времени прижимаясь спинами к неровной стене, чтобы пропустить очередную тележку. В конце концов они добрались до западной оконечности выработки. Здесь в узком, неправильной формы забое около дюжины человек работали кайлами и совковыми лопатами. Бросив на вновь прибывших беглые равнодушные взгляды, они молча продолжали делать свое дело.

— Это забойщики, — объяснил Оуэн. — По мере того, как они рубят уголь, деревянные стойки передвигают вперед, чтобы потолок не обвалился.

Они молча смотрели на работу забойщиков. На стены с помощью мягкой глины были прилеплены свечи, так что руки шахтеров оставались свободными. Возле каждого из них стояла тележка, в которую они грузили уголь, поскольку забойщику платили сдельно, в зависимости от количества добытого. Никлас изумленно смотрел на их позы. Чтобы добраться до угля, один стоял на коленях, другой лежал на спине, третий согнулся в три погибели, врубаясь в нижнюю часть пласта.

Взгляд Никласа остановился на забойщике, который рубил уголь в самом конце выработки.

— У него же нет свечи, — тихо сказал он. — Как же он видит?

— А он и не видит, — ответила Клер. — Блитин слепой.

— Вы говорите серьезно? — Никлас едва верил своим ушам. — Но как может слепой работать в шахте? И потом, откуда ему знать, что он рубит: уголь или пустую породу?

— Он определяет это на ощупь и по стуку кайла, — ответил Оуэн. — Блитин знает здесь каждую выработку как свои пять пальцев. Однажды, когда вода погасила все свечи, он вывел шестерых из нас в безопасное место.

Один из забойщиков сказал:

— Пора закладывать новый заряд. Другой забойщик выпрямился и отер пот с лица.

— Да, пора. Бодвилл, твоя очередь.

Широкоплечий коренастый шахтер молча положил кайло, поднял большую ручную дрель и начал сверлить породу. Остальные сложили свои инструменты в тележки и покатили их прочь. Прижавшись к стене, чтобы пропустить их, Оуэн объяснил:

— Когда он просверлит достаточно глубокую дыру, то заложит в нес порох, а потом подожжет фитиль.

— А потолок от взрыва не обвалится?

— Не обвалится, если все будет сделано правильно, — ответила Клер.

В ее голосе звучало едва сдерживаемое напряжение. Казалось, что она и сама вот-вот взорвется. Никлас было удивился, но тут же догадался, в чем дело, и разозлился на себя за непонятливость. Он совсем было позабыл, что здесь погиб ее отец, но она об этом помнила: по ее окаменевшему профилю было ясно видно, чего ей стоит находиться в шахте. Никласу захотелось обнять девушку, сказать слова утешения, по он подавил этот порыв. Судя по выражению ее лица, она не нуждалась в сочувствии.

Последним свою тележку катил приземистый забойщик с массивными буграми мышц и физиономией забияки. Поравнявшись в Никласом, он вдруг остановился и прищурился.

— Эге, а я вас знаю! Вы ведь цыганский граф, так?

— Иногда меня так называют. Забойщик сплюнул.

— Скажите вашему дружку лорду Майклу, чтобы получше приглядывал за Мэйдоком, а то старина Джордж уж больно хорошо живет. Слишком хорошо для управляющего. И, повернувшись к своей тележке, покатил ее дальше. Когда забойщик скрылся из виду, Никлас спросил:

— Оуэн, как ты думаешь, Мэйдок ворует?

— Откуда мне знать? — сказал Оуэн. Он явно испытывал неловкость. — Нельзя обвинять человека без доказательств.

— Ты слишком добр, — сказала Клер. — Когда владелец беззаботен, а управляющий жаден, без воровства дело не обойдется.

— Если это правда, — заметил Никлас, — и Майкл об этом узнает, мне бы не хотелось оказаться на месте Мэйдока. У Майкла всегда был крутой нрав.

Бодвилл вытащил дрель из дыры и начал закладывать порох.