Книга Ловушка для вершителя судьбы - Олег Рой

Сыграли свадьбу, Матиас поселился с молодой женой в родительском доме, а когда мать с отцом умерли, стал полноправным его хозяином. К тому времени у него уже было двое детей – мальчик и девочка, такие же слабенькие и болезненные, как и он в детстве. И постепенно жизнь моего подопечного покатилась под откос. Родительского наследства хватило ненадолго, прибыльного дела, которое позволило бы содержать семью, младший брат из-за своей душевной вялости так и не завел. От бедности, от постоянного вида полуголодных детей и поблекших глаз желанной когда-то подруги Матиас запил. Мои советы и подсказки не помогали – вроде бы он их слушал, соглашался, даже принимался размышлять «а хорошо бы было…», но дальше пустых мечтаний дело не шло. Целыми днями он теперь просиживал в трактире, пил и размышлял, «что было бы, если бы».

Однажды сидел так мой несчастный, запивая свое горе, и вдруг увидел в окно, как по мостовой прогремела щегольская коляска, запряженная парой великолепных лошадей. В коляске с откинутым верхом ехала его бывшая невеста – та самая дочь заводчика, которую он когда-то отверг не то в пику отцу, не то в угоду собственной прихоти. С годами молодая женщина еще больше похорошела и теперь сидела в своем экипаже, вся в розовом, разодетая по последней моде, и держала на коленях прехорошенькую пухленькую девочку лет трех. На малышке было белое платьице с воздушными оборочками, соломенная шляпка с белыми же цветами и крохотные, словно игрушечные, башмачки.

– Вона наследницы кирпичные поехали, – весело проговорила трактирщица, вытирая стол мокрой тряпкой. – Ишь ты, точно две конфетки – розовенькая и беленькая!

И такая тут тоска накатила на моего Матиаса, такая тоска… лучше бы он не видел всего этого! Этих резвых лошадей, этой дорогой коляски. И этой красавицы в розовом облаке дорогих тканей. И этих воздушных оборочек на крошечном, но, конечно же, недешевом платьице дочки. Не его дочки. Его-то дети босиком да в обносках бегали…

Неделю мой подопечный ходил мрачнее тучи, слова из него нельзя было вытянуть. А на седьмой день пошел к ненавистному брату с поклоном, чтобы тот помог ему встать на ноги.

У Лукаса была добрая душа. Он не прогнал с позором младшего брата, не стал читать нотаций, не припомнил прежних обид. Он выслушал, покивал головой, пожалел и Матиаса, и его несчастную жену, вынужденную работать не покладая рук, и бедных детей. К тому времени старший брат, чьи дела, как я уже говорил, шли очень успешно, открыл еще несколько хлебных лавок. И одну из них, находящуюся в хорошем, бойком месте, он просто так, ни за что, взял и подарил брату. Так Матиас сделался пекарем и лавочником.

Поначалу он честно вникал в тонкости выпечки-торговли, лавка продолжала приносить доход, в семье появились деньги. Теперь его родные не только не голодали, но более того – стали есть вкусно и сытно, приоделись, повеселели. Матиас пил гораздо реже и меньше, нанял детям учителей, подремонтировал обветшавший отцовский дом. Но прошло не так уж много времени, и хлопоты, связанные с лавкой, ему надоели. Мой подопечный потихоньку спихнул все дела на жену – она и расчеты вела, и за двумя работниками присматривала, и муку закупала, и за прилавком стояла, а сам он полюбил гулять по бульварам, сидеть на скамейках в тени под раскидистыми деревьями, смотреть на хорошеньких женщин и мечтать, мечтать, мечтать…

Старший брат интересовался делами, спрашивал, не нужно ли чем помочь. «Справляемся», – бодро отвечал Матиас, а меж тем дела в лавке шли не так уж хорошо: жена его просто не справлялась, у бедной женщины не хватало на все ни времени, ни сил, ни умения.

Однако ее муж на тот момент думал уже совсем не об этом. Как я уже говорил, в душе он был мечтателем, и случилось то, что рано или поздно должно было случиться, – он влюбился. Сердце его оказалось в руках молоденькой жены портного. Портной этот был уже стар, подслеповат, глуховат, но бодр и предприимчив. Он целыми днями пропадал в своей мастерской, ворча на бестолкового молодого помощника и тратя на пошив одного сюртука чуть ли не несколько месяцев, меж тем как его жена очень неплохо проводила время в его отсутствие. Она действительно была очень хороша собой, прелестна и соблазнительна – даже я, далеко не первый уж год находившийся на Земле и вдоволь навидавшийся привлекательных женщин, вынужден был признать, что такую красотку действительно встретишь нечасто. Надо ли удивляться тому, что у жены портного никогда не было недостатка в поклонниках? И, как поговаривали местные кумушки, далеко не все эти поклонники страдали от хладного равнодушия своей возлюбленной. Иначе чем еще можно было бы объяснить ее часто меняющиеся наряды, модные шляпки и дорогие украшения? Как-то сомнительно, что всем этим ее обеспечивали заработки старого портного.

Несвобода избранницы, как и наличие собственной семьи, нимало не смущала моего подопечного. Он был буквально окрылен своим чувством, и я решил немного помочь ему, хотя, по-хорошему, и не должен был этого делать по некоторым причинам… Но я приложил усилия, и вскоре жена портного ответила Матиасу взаимностью, после чего и начались их бурные свидания.

Супруг красавицы не был помехой любовникам ни в первую их встречу, ни во вторую. На третий же раз, в тот самый миг, когда их пылкие души готовы была вырваться от блаженства наружу, старый портной, Бог весть каким ветром занесенный в спальню жены в самый разгар рабочего дня, застыл с открытым ртом у дверей и, сильно заикаясь, произнес: «Извините, господин Лукас, извините меня, дурака старого…» Стушевался и опрометью, неожиданной для человека таких почтенных лет, бросился вон.

Младшего брата точно молния пронзила, его рассудок словно помутился от ревности. Он вынудил разгоряченную красавицу признаться, что бывает здесь и старший братец, которого вся округа считает примерным семьянином. И что старик-портной не только знает об этом, но более того, всячески эти свидания приветствует. Сам-то он для жены староват, годится только на то, чтобы погладить старческой рукой по всем соблазнительным изгибам молодого тела. Но дело тут совсем не в том, что красотке не хватает мужской ласки. Ее прельстило то, что господин Лукас, вроде бы как в благодарность за внимание, дарит ей подарки и дает ее супругу беспроцентные ссуды, не требуя возвращения денег, да еще следит, чтобы дряхлеющего портного совсем не заели конкуренты.

Испуганная изменница плакала и божилась, говоря, что любит только одного Матиаса, а с братом его встречается исключительно по нужде, чтобы, значит, у мужа дела не останавливались и было на что жить. И ради этого она, бедняжка, жертвует собой, каждую субботу принимая господина Лукаса, который приходит к вечеру и остается до самого утра.

Когда младший брат все это услышал, в душе его стала расти злоба – черная, душная, страшная. Он вдруг подумал о том, что вся жизнь его не удалась, что с детства он был самым несчастным существом на свете и останется таковым до конца своих дней, и дети его, как и он, обречены быть неудачниками. А виной этому не кто иной, как старший брат Лукас. Он и родительскую любовь в детстве у него, Матиаса, отобрал, он и отцовской мельницей завладел, а теперь еще и на его избранницу покусился!

Сначала я испугался, как бы от этой бури чувств не пострадала бы бедная красотка. Ревность – чувство ужасное и непредсказуемое, в этом я уже не раз убеждался. Будь моя воля, тоже причислил бы ее к смертным грехам, но Всевышнему виднее. Однако мой подопечный возлюбленную и пальцем не тронул, махнул рукой, развернулся и молча вышел вон. Я немного успокоился, но, как оказалось, зря.