Книга Лексика русской разведки. История разведки в терминах - Михаил Алексеев

И станица, и сторужа — разведывательные отряды. Тактика их действий была различна. Станицы двигались в одном направлении до конечного пункта, указанного в соответствующей росписи — к «дальним урочищам» на «государевых украинах» и обратно. Продолжительность такого разъезда составляла 15 дней, учитывая обратное возвращение. За это время станичники проезжали сотни вёрст. Всего с 1 апреля по конец ноября из Путивля, Рыльска и других городов должно было высылаться восемь станиц, по две в месяц.

Служба сторуж, дальних и ближних, состояла в другом: стороже определялся конкретный участок (до нескольких десятков вёрст), в пределах которого и передвигались сторожи. В зоне службы сторуж в известных местах находились должностные лица — «головы»: «А съ головами быти людем детем боярским и казаком из разных городов по росписи»[220]. «Приговор» определял организацию службы сторуж по наблюдению за татарскими шляхами: «А стояти сторожем на сторожах с конь не сседая, переменяясь, и ездити по урочищам, переменяясь же, на право и на лево по два человека по наказам, каковы им наказаны дадут воеводы. А станов им не делати, а огни класти не в одном месте… а в коем месте кто полднивал, и в том месте не ночевать, а где кто ночевал, и в том месте не полднивати. А в лесех им не ставитца, а ставитца в таких местех, где б было усторожливо»[221]. Определялась и продолжительность пребывания всадников на сторужах: «А сторожем на сторужах стояти с весны по шти [шести] недель, а в осень по месяцу, то им и с проездом»[222].

В «Приговоре» разграничивались действия станиц и сторуж в способе передачи вестей о приходящих на Русь «воинских людях»: «А будет пойдут [крымские] царь или царевич или многие воинские люди, и им [станицам] к тем головам и сторожем по тому ж отсылати, а велети им ехати на тое ж сакму и сниматись с собою часа того. А будет головы или сторужи к ним вскоре не сойдутца, и им ехати самим по сакме по наказу, не мешкая, а голов и сторожей не дожидатись. А после тех обсылок, переехав по сакме дни два или три, или больше или меньше, посмотря по делу и по их ходу, и сметя по станом и по сакме гораздо, по тому ж отсылати на спех [немедленно], а самим им ехати за людми сакмою, или где и не сакмою, которыми местами пригоже, покиня сакму по праву или по леву, и ездити бережно и усторожливо и того беречи накрепко. На которые государевы украины воинские люди пойдут, и им про то розведав гораздо, самим с вестми с подлинными спешити к тем городом, на которые места воинские люди пойдут»[223].

Только после того, как станичники, разведав гораздо, проведав подлинно, «на которые государевы украины воинские люди пойдут», они должны были спешить в города, чтобы предупредить о нависшей опасности: «А которые станичники подозрят людей на дальних урочищах и им чинити отсылки три или четыре, или сколько будет пригоже, посмотря по людям и по делу, от которых мест пригоже, а не от одного места, к которым украинам ближе, а не к Путивлю и не к Рыльску, чтоб проведав подлинно про люди, на которые места придут, спешите наскоро в те ж городы, на которые места они пойдут»[224].

В «Приговоре» определялись обязанности сторужей: «А сторужем подозрив людей, отсылать с вестми своих товарищев в те городы, из которого города кто на которую сторужу ездит, а достольным [остальным] сторужем ездити на сакмы, и сакмы переезжати и люди смечати, а сметив людей, спешите в те городы, к которой украйне те воинские люди пойдут»[225]. Такой порядок действий станиц и сторож призван был обеспечивать своевременное получение властями необходимых данных о неприятеле.

Особенное внимание уделялось достоверности передаваемых сведений и устанавливалась ответственность сторужей за нарушения порубежной службы: «А не быв на сакме, и не сметив людей, и не довелося допрямо [узнать], на которые места воинские люди пойдут, станичником и сторожем с ложными вестми не ездити и, не дождався на сторужах сторожем собе перемены, с сторож не съезжати»[226]. За нарушение данного требования и если «в те поры государевым украинам от воинских людей учинитца война», «тем сторожем от государя, царя и великаго князя быти кажненым смертью… А которых станичников или сторожей воеводы или головы кого пошлют дозирати на урочищах и на сторужахъ, изъедут [объезжая увидят], что они стоят небережно и неусторожливо и до урочищ не доезжают, а хотя приходу воинских людей и не будет, и тех станичников и сторожей за то бити кнутьем»[227].

«Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», по существу, был первым известным в настоящее время законодательным актом Русского государства, регламентирующим ратную порубежную службу с элементами разведки. К катастрофическому по своим последствиям походу Девлет-Гирея в мае 1571 г. результаты преобразований ещё не успели сказаться положительно. Крымский хан совместно с турецкими янычарами совершил набег на Москву, закончившийся сожжением посада и слобод. Это случилось из-за того, что основные военные силы Руси были задействованы на западе — шла тяжелейшая и затяжная Ливонская война. Но уже в следующем году станичная и сторожевая служба сыграла решающую роль в успехе действий русских войск, завершившихся победой в битве при Молодях — крупном сражении, произошедшим между 29 июля и 2 августа 1572 г. в 50 верстах южнее Москвы.

В «Приговоре» отразился новый этап процесса формирования русской разведывательной терминологии. Здесь появляются глаголы несовершенного вида, производные от «зрети» в значении ‘смотреть, видеть’, например, дозирати ‘производить осмотр, обследовать; осматривать; высматривать; нести сторожевую службу’[228]. Однокоренными с дозирати являются глаголы подозрити и подзирати в значениях ‘наблюдая из засады, увидеть, заметить; подстеречь, выследить’[229] и ‘подстерегать, выслеживать; тайком наблюдать за кем-л.’[230] соответственно.

От глагола подзирати образовалось существительное подзор, имеющее непосредственное отношение к разведке. Подзор употребляется в XVII в. в значении ‘наблюдение за неприятелем, дозор’[231]: «Сентября в 12 д. приходили де к Усмони ночным временем татаровя и взяли на подзори козака, и которые стояли на стороже, как его взяли, и он закричал, и козаки кинулись и с сторожи его не видали, а через крепость не пропустили», — говорится в документе Московского стола Разряда 1652 г. Этот случай послужил поводом для грамоты, в которой «государь указал отписать в Козлов и по черте [ «засечной»] в городы, жить с великим береженьем, и в поход посылать по разсмотренью, чтоб меньшими людьми на больших людей не наидти и порухи не учинять; больше того стояти на крепостях, и беречь, и сторожу дозирать, и чтоб через крепости денным и ночным временем и обманом не пришли и не повоевали»[232].