Книга Межмировая няня, или Алмазный король и я - Валерия Чернованова

— Правда? — я приподняла брови. — Вы, вероятно, лучше других знаете, кто и как должен себя вести?

— Уж точно не обжиматься со всеми подряд по библиотекам!

Что-о-о?!

Я не подскочила только потому, что тяжесть взгляда Демаре отдавалась дрожью в коленях. Я вообще с трудом сдерживалась, чтобы не запустить в него чем-то: например, подставкой для письменных принадлежностей или верхней книжечкой с обнаженным торсом.

— С чего вы решили, что я обжималась?! — выпалила возмущенно. — Разве я давала вам повод так обо мне думать? Или вы застали меня с мируаром Шерро в непристойной позе?

— То, что я увидел, было почти непристойным, — процедило его алмазное величество. — И вообще, зачем бы вам еще уединяться с ним в библиотеке?

От такого я на миг даже дара речи лишилась.

— Ну, знаете ли! — выпалила, подскакивая с кресла. — С самого начала вы только и делаете, что намекаете на мое непристойное поведение. А что касается моего уединения с мируаром Шерро… так вы тоже оставались с ним один на один в столовой!

На пару секунд он даже подвис: видимо, переваривал услышанное. А потом прорычал:

— На что это вы намекаете?!

— Ни на что! — фыркнула я. — В отличие от вас, я ни на что не намекаю, а всегда говорю прямо!

Не дожидаясь ответа, рванулась было к двери, но меня перехватили за локоть.

Демаре дернул меня на себя так резко, что порывом ветра приоткрыло обложечку с торсом. Ветер пришелся очень кстати, потому что внушительная грудь Селани (а временно моя) коснулась его мируарства, и меня окатило жаром. Таким неправильным жаром, от которого волоски на коже встают дыбом и перехватывает дыхание. Особенно когда его взгляд скользнул по моим губам: горячо и жадно.

Прежде чем я успела затолкать эту мысль куда подальше, на меня обрушился поцелуй. Обрушился буквально, потому что его губы отпечатались на моих. Резко и яростно, как ураганный ветер, врывающийся в окно и сметающий все на своем пути. Пальцы вплелись в мои волосы, пленили еще сильнее, и я задохнулась от странного, пугающего и дикого чувства.

Пугающего — потому что прокатившаяся по телу волна заставила меня вытянуться в его руках струной, и сильная рука, скользнувшая по спине, сейчас удерживала меня удивительно бережно.

Терпкий привкус сигар и не менее терпкий аромат — вишневого дыма, с какими-то древесными нотками.

Дыхание, которое ворвалось в меня, забирая мое взамен, и дрожь в кончиках напряженных пальцев.

Когда его будто невзначай коснулись моего затылка, чуть потянув назад волосы.

Меня никогда так не целовали: отчаянно-яростно, резко, без малейших сомнений.

Так глубоко, так желанно…

Так сладко.

Никогда…

Даже Миша.

Миша!

Я отпрянула, рванувшись из его рук, и чуть не шмякнулась в кресло. На пути встретилось именно оно и удержал меня именно Демаре.

— Что вы устроили?! — выкрикнула, сжав руки в кулаки. — Очередную проверку, мируар Демаре?!

Глаза его потемнели так, словно вобрали всю тьму расплескавшейся за окном ночи.

Он подхватил со стола книги и протянул мне:

— Прошу прощения, — процедил сквозь зубы. — Этого больше не повторится.

Я выхватила романы у него из рук. Коснувшись горячих пальцев, вздрогнула от неожиданной яркости совершенно невинного прикосновения и вылетела за дверь. В себя пришла уже в спальне, у распахнутого настежь окна, подхватывающего мои растрепавшиеся волосы. Губы горели, как от перебора со специями, вишневый аромат до сих пор окутывал меня мягким облаком. Пряди еще помнили тяжесть пальцев, вплетавшихся в них, равно как и затылок — короткое, едва уловимое прикосновение, а я же…

Я же отчаянно, всем своим существом, стремилась это забыть.

Глава 8

В гостях у мадам Лилит

В детстве у меня была одна палочка-выручалочка. Когда я чего-то очень сильно боялась (например, тараканов, пауков или темноты), я заставляла себя находиться рядом с источником страха… ну, скажем, минут пятнадцать. То есть стояла и смотрела, как паук ползает по стене, или в закрытой комнате выключала оставленный мамой и папой ночник и сидела, клацая зубами, готовая отбиваться от притаившегося под кроватью несуществующего бабая огромным плюшевым мишкой.

Мишка…

В общем, заснуть мне так и не удалось, потому что вместо нормальных мыслей о том, как выбраться в другой мир… тьфу ты, в свой мир, конечно же, я думала о том, что делать со всем случившимся. В попытке отвлечься и хоть немного успокоиться решила почитать любовные романы.

Через час мне захотелось удавиться.

Еще через час — сигануть в окно, прямо в дружелюбно раскрывшие свои объятия ветки аналога розового куста, или что там росло под окнами моего нового временного пристанища. Потому что строчки отказывались складываться в предложения, зато образ Демаре складывался без малейших усилий: резкие, грубоватые черты (ничуть не красивые, вот правда!), обжигающий взгляд и губы — жесткие, сильные, подчиняющие одним прикосновением к моим.

С утра я опять напоминала пятноглаза, чем порадовала Жужжена: он явился прежде, чем я успела замаскировать темные круги. Глядя на меня сверху вниз, сообщил, что его мируарство отбыли на работу раньше положенного (слава всем местным богам!), что девочки еще спят и завтракать будут позже, так что я поем прямо в спальне. И что мне лучше поторопиться с поездкой по магазинам, потому что горничная присмотрит за Кристин и Аделин только до обеда.

С этими словами мне вручили авансовый конверт и, показав пятую точку в форменных брюках, удалились в неопределенном направлении. Точнее, в определенном: контролировать все, что происходит в этом доме. А я потащилась в ванную, где минут десять изучала свое невыспавшееся отражение и пыталась понять, можно ли считать один поцелуй изменой.

Поправочка: можно ли считать один желанный поцелуй изменой.

Так, стоп, Ира.

Никаким желанным он не был. Не был — и точка!

С этой мыслью я на бегу затолкала в себя местный аналог круассана, запила вьярном и вылетела из дома на подъездную дорожку, где меня уже дожидался водитель. Гораздо более приятный, чем Луард, по крайней мере, дверь он мне открыл, широко улыбнувшись, как старой знакомой.

Почему-то я сочла это хорошей приметой: люди так мало значения придают улыбкам и добрым словам, хотя ими поддержать и приободрить порой очень просто. Вот и я садилась в машину с мыслью, что все будет хорошо.

Будет, конечно, куда оно денется. Пусть первые два дня и вышли не очень. За это время я умудрилась попасть в другой мир, уволить Селани из театра, устроить ее же на работу няней, пообщаться с ней в мужском теле и поцеловаться с алмазным королем… дважды. Впрочем, первый раз не считается, потому что тогда я ничего такого не чувствовала.